– Я пойду к детям, – сказала матери Анна. – Если снова начнет трясти, вы опять лезьте под стол.
Обе помогли Йоргосу сесть в кресло, и Темис снова включила телевизор. Шедший там фильм сменился выпуском новостей: показывали первые последствия землетрясения.
Темис взволнованно смотрела на экран: изображение разрушенных зданий, жертвы, которых забирали в «скорую» на носилках. Эпицентр находился неподалеку от Парнифы, к северу от Афин, и журналисты перечисляли самые пострадавшие места. Среди них были Кифисия и Метаморфози.
Вернулась с детьми Анна и зашла проверить родителей. Похоже, что их район не слишком пострадал, но вой сирен и носившиеся по улице Патисион машины «скорой помощи» убедили ее в том, что нужно идти в больницу – вдруг понадобится ее помощь?
– В новостях говорят, что могут быть тысячи пострадавших, – сказала Темис.
– Пойду сейчас же, – ответила Анна. – Попозже покорми, пожалуйста, детей.
– Конечно, агапе му. Не переживай.
Темис и Йоргос продолжили смотреть телевизор, потрясенно глядя на здания, раскрошившиеся, как печенье. Во все стороны торчали уродливые металлические конструкции. Встревоженные семьи стояли на улице, пока пожарные и солдаты разбирали завалы бетона, чтобы найти пропавших.
Минута за минутой перед ними разворачивались ужасные события. Это была настоящая трагедия, вызванная природной силой и случившаяся совсем рядом.
– Ужасно, – сказала Темис. – Ужасно.
Йоргос следил за всем происходившим с пустым взглядом. Похоже, он не осознавал серьезности ситуации.
Несколько часов показывали погибших и раненых, затем перед камерами стали появляться политики и начальники пожарной службы. Рухнуло несколько крупных фабрик. Случись землетрясение ночью, сказал политик, работники бы не пострадали, но в два часа дня оно повлекло за собой катастрофические потери.
В этот момент мимо прошли двое мужчин с носилками. Лицо жертвы было прикрыто одеялом, рука безвольно свисала сбоку.
– Может, нам выключить телевизор, Йоргос? – спросила Темис. – Мне кажется, мы увидели достаточно. Хочешь, я переключу на другой канал?
Йоргос уже задремал. Темис выключила телевизор и вышла на балкон. Растения совсем засохли. Сентябрьский день был очень жарким, и она стала поливать их. Что угодно, лишь бы отвлечься от трагедии, в которой она была бессильна помочь.
Мысли, как всегда, привели ее к Никосу. Он бы не позволил строить здания такой конструкции, которая могла бы развалиться при землетрясении. Он хотел, чтобы люди жили только в лучших домах.
Анна тем временем находилась в больнице. Она правильно сделала, что пошла туда. Десяткам людей требовалась помощь, некоторые пострадали не так сильно, другие серьезнее, больница нуждалась в каждой медсестре. Анну немедленно приставили к бригаде, которая занималась наиболее пострадавшими, и вскоре палата переполнилась.
Сперва Анна работала вдвоем с другой медсестрой, промывая раны, причиненные обрушением кирпичной кладки. Анна задумалась: похоже ли это на работу в зоне военных действий, когда постоянно прибывают раненые, когда приходится решать, кого из умирающих спасать первым, обходиться минимальными средствами, оставаться спокойной и не отвлекаться на крики боли.
Четвертый пациент Анны вел себя тихо. Это был пожилой мужчина. Сперва она даже не поняла, жив он или нет, так неподвижно он лежал. На его голове была повязка, но сквозь нее сочилась кровь.
Анна заговорила с ним, и он распахнул глаза.
– Могу я это снять? – мягко спросила она.
Он не ответил, и она продолжила.
Сняв повязку, Анна аккуратно промыла глубокую рану на лбу. Пышные серебристые кудри разметались по подушке. Все время, пока работала, Анна изучала лицо мужчины, зачарованная глубиной темных глаз пациента. Должно быть, в молодости он был очень красив, да и сейчас оставался подтянутым. Лицо, словно высеченное из камня, не утратило красоты. Но больше всего ее поразило смутное ощущение, будто она уже где-то его видела.
Анна заметила, как поверхностно он дышит, и поняла, что каждый вздох дается ему с огромным трудом. Бездонные глаза смотрели с мольбой.
– Хотите пить?
Мужчина не мог говорить, и Анна побежала за врачом. Все были заняты пациентами с более серьезными травмами.
– Буду через минуту, – сказал доктор.
– Вам придется справляться самой, – сердито сказал другой. – Нас не хватит на всех.
Анна заторопилась к пациенту. Она попыталась приподнять его, чтобы напоить. Мужчина поднял на нее взгляд, попытался что-то сказать. Она промокнула чистую повязку и смочила ему губы, машинально взяла его за руку. Придвинулась ближе, чтобы расслышать его бормотание. Анне показалось, что она разобрала слово «лиса», но это могло оказаться и последним выдохом. Его пульс ослаб.
Через несколько минут, не отпуская руки пациента, Анна наклонилась проверить сердцебиение. Его голова склонилась набок. Он отошел в мир иной. Анна осторожно прикрыла ему глаза кончиками пальцев.
Она взглянула на его восковую кожу, густые волосы и подумала: как странно, они еще несколько дней будут отрастать. За время работы медсестрой Анна повидала много трупов, но вдруг вспомнила, как впервые увидела мертвое тело. Это было тело Никоса. Она поняла, что этот мужчина сильно напоминает ей брата. Казалось, смерть сгладила разницу в возрасте между ними. Анна не могла отвести взгляда от покойника. Вновь взяла его за руку. Что-то не позволяло ей с ним расстаться.
Через некоторое время с другого конца палаты пришла другая медсестра. Она заметила, как неподвижно сидит Анна, вглядываясь в лицо пациента.
– Ты в порядке? – спросила она встревоженно. – Что случилось?
Анна не могла говорить, напрасно пытаясь справиться с собой.
Наконец пришел врач.
– Если этот человек умер, есть еще те, кто жив, – строго сказал он. – Я разберусь здесь.
Анна не пошевелилась.
– Идите в конец палаты, – велел врач. – Вторая койка слева. Больной нужно наложить швы на руку. Она истечет кровью, если вы не поторопитесь.
Анна встала. Когда она обернулась, лицо мужчины уже накрыли простыней и повезли в морг.
Всю ночь и последующий день Анна как в забытьи работала по больницам Афин, стараясь справиться с потоком ранений, серьезных и не очень.
Она прилежно выполняла свою работу, но не переставала думать о том мужчине, не могла выкинуть его из головы.
Когда Анну отпустили, она доехала на автобусе домой и устало поднялась по лестнице. Сперва заглянула к родителям.
Прошло больше суток с тех пор, как она ушла. Отец, как и всегда, сидел перед телевизором. Анна на секунду присела, глядя на него. На экране до сих пор появлялись разрушенные землетрясением районы, но сейчас сообщали и более страшную информацию: под руинами все еще искали пропавших, число погибших превысило сотню, и следовало отстроить заново тысячи зданий.
Летели обвинения. Почему столько погибших? На помощь Греции пришло правительство Турции, оказывая поддержку в операциях по спасению. Этот ответный дружеский жест от враждебной страны – сильное землетрясение произошло три недели назад в Измире – восприняли радушно. «Дипломатия катастроф» – гласил один заголовок.
Темис вышла из спальни и обрадовалась, увидев Анну.
– Ты, должно быть, вымоталась, агапе му, – сказала она. – Работала всю ночь?
Анна кивнула.
– Давай я тебе что-нибудь приготовлю, – настойчиво предложила Темис.
– Я не очень голодна. Нужно проверить детей.
Но перед уходом она хотела кое-что рассказать матери.
– Знаю, это прозвучит странно, – проговорила Анна. – Но я ухаживала за одним человеком. Он был уже пожилой, с серебристыми волосами…
– Что же тут необычного? Похоже, что пострадало много стариков.
– Он был не такой, как все, мана. Он был просто вылитый Никос.
– О чем ты? – Темис старалась сохранять спокойствие.
– О том, – взволнованно сказала Анна. – Когда я взглянула на него, мне вспомнился Никос.
Анна не думала, как может отреагировать мать, и вдруг поняла, что, наверное, повела себя нетактично. Со смерти брата прошло двадцать пять лет, но иногда казалось, что рана не затянулась. Анна знала, как ранима была мама, когда дело касалось памяти Никоса.
– Как его звали?
– Не знаю. Многие прибывали без удостоверения личности.
– Ты не спросила?
– Нет, мана. Он был не в том состоянии, чтобы называть свое имя.
Темис забеспокоилась:
– Ты не спрашиваешь у пациента имени? Разве это не нужно указывать в бумагах?
– Иногда этого не требуется. А тот человек умирал.
Анна заметила, как побледнела мама.
– Просто было странно, вот и все. Мне казалось, что я ухаживаю за знакомым мне человеком.
Темис присела.
– Хватит, – резко сказала она. – Хватит.
Анна видела, что мать заплакала.
– Слишком много страданий, – вдруг сказала Темис. – Выключи, пожалуйста, телевизор. Тебе тоже нужно передохнуть.
Темис подняла книгу и стала лениво перелистывать страницы. На самом деле она наблюдала за дочерью.
Выходя из квартиры, Анна бросила последний взгляд на фотографии старших братьев.
Макрис сказал, вспомнила Темис, что живет в Метаморфози. Сразу же она поняла, что он умер.
Анна повернулась к матери, их взгляды встретились. Дочь видела на лице Темис боль. Возможно, когда-нибудь она задаст ей вопросы, но не сейчас.
– Мне пора, – сказала Анна и наклонилась поцеловать мать в макушку. – Прости, если огорчила тебя.
– Что ты, агапе му. Конечно нет.
Несколько дней газеты только и говорили о землетрясении. В одной написали, что погиб заместитель мэра в районе Северной Аттики, окраине, которая сильно пострадала от стихийного бедствия. Фотографий не было, как и подробностей, только цитата от другого члена его партии, который описывал Тасоса Макриса как «человека, посвятившего себя службе обществу».
Затем шла изобличительная передовая статья о ненадежной конструкции, из-за которой пострадало столько человек в этой трагедии. Число погибших и раненых могло быть намного ниже. Темис зацепилась взглядом за список тех, кого подозревали в принятии взяток для утверждения не соответствующих стандартам чертежей. Первым шло имя Тасоса Макриса.