2016
Внук и внучка Темис были потрясены. Никос хотел что-нибудь сказать, но не знал, что именно. Он понимал, почему бабушка не упоминала про это раньше, как и то, что не станет делиться этим с отцом. Правда разрушит мнение Ангелоса Ставриды о самом себе и своих корнях. Какой в этом смысл?
Попи поддела пальцем кусочек пахлавы, оставшийся на тарелке. Никос в волнении пил воду из стакана.
Подошел официант и забрал их чашки, а Темис полезла в кошелек за деньгами.
Настало время уходить.
Никос взял бабушку за руку, помогая ей встать, и втроем они вышли на улицу.
Она взяла внуков за руки, наслаждаясь их теплом и молодостью.
Никос впервые был в церкви Святого Андрея, и его поразила красота этого древнего здания, приютившегося между кафе-сувлаки и магазинчиком, продающим дешевую китайскую еду.
Темис провела их на задний ряд, и они сели на скамью, глядя на горстку прихожан. Большинство были пожилыми женщинами, напоминавшими Темис, с аккуратно уложенными волосами, в старомодной одежде и обуви. В отличие от внуков, Темис понимала, что у этих женщин с выцветшими волосами и тонкой, как пергамент, кожей есть свои особые мысли и тяготы.
Другие женщины зажгли свечи, поцеловали икону, перекрестились и стали молиться. Священник уже ушел. Он вернется позже, чтобы закрыть церковь.
Трое членов семьи Ставридис, оказавшиеся неожиданным образом вместе, сели под иконой Святого Николая: пожилая дама в платье из цветастой синтетики, девушка с безумной асимметричной прической и плотным пирсингом на мочках ушей, образцовый американский мальчик, коротко подстриженный, как мормон.
Их внешний вид мало что говорил о внутреннем мире. Пожилая дама в платье с цветочным принтом когда-то носила армейскую форму, пересекала ущелья, увешавшись амуницией, и убивала за свои убеждения. Никос был в прекрасно скроенном костюме, но любой костюм – это не более чем одежда. Обычно он ходил в джинсах и выцветшей толстовке. Бо́льшую часть времени он проводил, преподавая политическую экономику, предмет, который, как он считал, способен сделать мир более справедливым местом. А Попи была юной бунтаркой, которую возмущало положение в стране.
Никос осматривался вокруг с огромным любопытством, вглядывался в глаза святых на всех стенах, серебряные подвески-талисманы с просьбами об исцелении или с благодарностью за ответ, деревянный экран с изящной резьбой. Отец Никоса не познакомил детей с православными традициями. Ангелос крестил детей в римско-католической церкви, хотя они не посещали мессу после первого причастия.
Внук и внучка глубоко задумались над тем, что рассказала им Темис.
Наконец троица осталась в церкви одна в приглушенном свете и смогла поговорить.
– Йайа, я никогда не представляла, что ты борец, – сказала Попи, пожимая бабушкину руку. – Но ты была им.
– Ты преувеличиваешь, агапе му.
– Но я жила с тобой рядом и понятия не имела о случившемся!
– У меня всегда хорошо получалось молчать. Я рано освоила это искусство. А позже научилась идти на компромиссы.
– Уверен, отец ничего не знает о том, через что ты прошла, – сказал Никос.
– Твой отец даже не знает, кем был его отец, – сказала Темис с некоторым сожалением.
– И нет нужды говорить ему об этом сейчас. По крайней мере, я так считаю. Ты согласна, Попи?
Девушка кивнула.
– Похоже, отец всегда считал, будто разочаровал тебя, – сказал Никос.
– Но он добился в жизни огромных успехов! – воскликнула Темис. – Он возглавляет все эти компании! И заработал столько денег!
– Мне кажется, он чувствовал, что уступает старшему брату, – заметил Никос. – И это его задевало.
Темис и подумать не могла, что Ангелос видел все в таком свете.
– Йайа, дядя Никос способствовал большим переменам. Его смерть оставила след в истории, – проговорила Попи, соглашаясь с двоюродным братом. – Может, без таких людей, как он, в Греции до сих пор сохранялась бы диктатура.
– Я не понимала, что твой отец может видеть прошлое в таком свете, – сказала Никосу Темис. – И я понятия не имела, что смерть брата так сильно на него повлияла.
– Мне кажется, с какого-то времени он изменился. Иначе почему меня назвали в честь дяди?
В этом сумрачном свете Темис смогла признаться внукам.
– Я все еще испытываю чувство вины, – сказала она. – Не расскажи я Никосу про его родную мать…
Она до сих пор считала, что сын умер из-за открывшейся ему правды.
Темис несла на себе и другие тяготы, которые не ослабли даже после стольких десятилетий. Почему она не заметила отчаянного положения Фотини? Предала ли она их общее дело, подписав дилоси? Должна ли была сказать Йоргосу, что привело Никоса на край гибели?
Она не верила в Бога, и ничто не могло избавить ее от сожалений. Темис завидовала тем, кто мог получить отпущение грехов.
Она достала монеты из кармана, бросила их в деревянный ящик и взяла связку тонких желтых свечей. Перед иконой уже стояло больше десятка, и она зажгла свою от ближайшей.
– Это за мою подругу Катерину… а это за Алики.
Она передала свечи Попи и Никосу, и они по очереди зажгли их.
– За моих братьев, Паноса… и Танасиса, – сказала Темис, когда Попи зажигала свою свечу.
А когда юный Никос поставил свечу в песок, сказала:
– А эта за Никоса.
Последнюю свечу Темис поставила сама, в самом центре.
– Фотини, – просто сказала она.
Трое вновь сели, размышляя о шести золотых огоньках, освещавших темноту. Воздух наполнил приятный запах воска.
– Красивые, да? – сказала Темис, не ожидая ответа.
Вместо этого Никос задал вопрос:
– Почему ты зажигаешь свечи, если не веришь в Бога?
Бабушка задумалась: почему она совершила этот обряд?
– Да, зачем? – Попи тоже повернулась к ней.
– Так я оживляю всех этих чудесных людей. – Темис улыбнулась.
– И получается?
– Я в это верю, Никос. Я всегда держала в памяти одну строчку из стихотворения. Фотини переписала его много лет назад в свою тетрадь.
– И что это за строчка? – тихо спросила Попи.
Темис на мгновение задумалась, потом прочла на память:
– «Те, кого мы любим, – они не умрут…»[35]
Благодарности
С благодарностью обращаюсь ко всем вам!
Спасибо феноменальному издательству «Headline»! Особенно благодарю вас, Мари Эванс, Патрик Инсол, Джо Лиддиард, Кейтлин Рейнор, Флора Рис и Джесс Уитлум-Купер.
Спасибо, Питер Штраус и все остальные в литературном агентстве «Rogers, Coleridge & White», за то, что так хорошо заботились обо мне.
Джон Киттмер, за многое, но особенно за то, что поделился своими знаниями о Яннисе Рицосе.
Эмили Хислоп, за ее острые как бритва глаза и проницательные правки.
Александрос Каколирис, за то, что показал мне самые сильные и значимые места этой истории.
Попи Сигану, за то, что была моим проводником в бесчисленных экскурсах в греческую историю и культуру.
Томас Вояцис, за то, что помог мне понять греческий образ мышления.
Фотини Пипи, за бесценные вопросы, переводы и проверку фактов.
Иэн Хислоп, за бескомпромиссные комментарии.
Вассо Сотириу, за то, что держал меня за руку в Афинах.
Катерина Балкура, за то, что наконец-то доставила меня на Макронисос.
Уилл Хислоп, за поддержку и понимание.
Лондонская библиотека, за обеспечение спокойной обстановки, в которой можно писать.
Мои товарищи по писательской работе Виктор Себестьен, Ребекка Фогг, Диана Соухами и Тим Бувери, за цеховую поддержку.
Костис Карпозилос и Вангелис Караманолакис, за информацию о сожжении досье и за то, что показали мне оригинал дилоси.
Родерик Битон, Ричард Клогг, Статис Каливас и Марк Мазовер, за написание моих самых заветных книг о Греции. Также благодарю многих других ученых и историков, от которых зависит мой труд.
Примечания
1
Темис – это имя в классической греческой мифологии звучит как Фемида, богиня закона и правосудия. Ее символ – весы правосудия.
Вернуться
2
Пастицио — традиционное блюдо греческой и средиземноморской кухни, макароны, запеченные с рубленым мясом и соусом бешамель.
Вернуться
3
Спанакопита — греческий пирог со шпинатом.
Вернуться
4
Долмадакия — долма по-гречески.
Вернуться
5
«Золотая заря» – греческая ультраправая националистическая партия, определяемая как неонацистская и неофашистская.
Вернуться
6
Захаропластейон — греческая кондитерская.
Вернуться
7
Элефтериос Венизелос (1864–1936) – греческий политический и государственный деятель, неоднократно занимавший должность премьер-министра с 1910 по 1933 год.
Вернуться
8
Кирия – госпожа.
Вернуться
9
Смысл жизни (фр.).
Вернуться
10
Хорта – салат из дикорастущих трав.
Вернуться
11
Нет (греч.).
Вернуться
12
В 1936 году во время бунта на табачной фабрике в Фессалониках (Салоники) погибло несколько человек, и поэт Яннис Рицос (1909–1990), увидев фотографию матери, оплакивающей погибшего сына, написал большую поэму «Эпитафия» о любви, скорби, социальной несправедливости. Через несколько месяцев ввели диктаторский режим, и копии поэмы публично сожгли. Рицос активно участвовал в Сопротивлении, а после гражданской войны его содержали на Макронисосе и других островах – в местах заключения. Поэма обрела новую известность двадцать лет спустя, когда ее части были положены на музыку Микиса Теодоракиса.
Вернуться
13
Георгиос Цолакоглу (1886–1948) – греческий генерал-лейтенант, премьер-министр марионеточного правительства оккупированной Греции в 1941–1942 годах.
Вернуться
14