действия вглубь Германии. На каждой повозке висит белый флаг и на руках белые повязки – знак капитуляции (это я видел в Судетской области, где живет много немцев). А сколько аэродромов, которые бросила немецкая армия, на которых стоят их исправные боевые стервятники и около них штабеля авиабомб, которые уже не полетят на наши головы! В Моравской Остраве, когда ее занимали, я в самом конце чуть-чуть не был убит бомбой. Но и на этот раз я остался цел и невредим! По дороге на протяжении более двухсот километров валяется брошенная немецкая техника – пушки, танки, тысячи автомашин, повозки и т. д. По обочинам дорог тысячи винтовок воткнуты штыками в землю, на которые надеты каски. В общем, картина красивая, на которую приятно смотреть!
За последнее время я приобрел кое-что хорошего: Наде и Коле по две пары ботинок номера 34 и 27, Коле немного большие, но ничего, к зиме он вырастет, затем шерстяной материал, который пойдет детям на пальто, да и вам его хватит, белая байка на белье, кожу на обувь, и подошвы и верх – тоже на всех. Для тебя, Наталочка, у меня есть одеяло шелковое на пуху и еще кое-что. 4 мая 1945 г. послал вам посылочку, в которую положил в основном съестное. Ожидайте ее и напишите о получении. Я сейчас не знаю, что мне делать. Класть в посылку хорошие вещи или нет, т. к. нам известно много посылок не доходит. Есть мои товарищи, которые послали три месяца тому назад посылки, а из дома им пишут, что ничего еще не получили! А с другой стороны иметь при себе много вещей и мест тоже плохо, в общем, посмотрю.
Сейчас уже чувствуется у всех тяга на Восток. Идут разговоры о квартирах, где работать и т. д., которых никогда не было. Да, скоро многие из нас поедут домой. Я когда посмотрел, по-настоящему, как живут люди, сейчас часто думаю, как мы жили в Ашхабаде, в какой местности и в каких условиях. Надо хорошенько подумать и сменить нам всем место жительства. Напишите мне об этом и как это сделать. Теперь на эту тему можно разговаривать! За последнее время от вас очень редко приходят письма, в чем дело? А от мамы нет писем около двух месяцев. Целую и обнимаю всех вас, мои дорогие крепко, крепко.
Ваш Виталий.
Ф. М-33. Оп. 1. Д. 1405.
Телков Николай Тихонович – 1924 г.р. В одном из сел Ростовской обл. С 1942 по 1944 г. был на фронте. Получил тяжелые ранения. Лишился глаза, уехал к сестре в Ашхабад. Работал 1‑м секретарем ЦК ЛКСМ Туркмении, 1‑м секретарем Красноводского ГК партии, зам. министра Юстиции Туркменской ССР. Имеет награды. Умер 5.02.1979 г.
20.06.1943 г. …Вот уже скоро полгода, как мы расстались с тобой по несчастному, неожиданному случаю, но мне кажется, что это было вчера. Я каждый день… представляю, что и ты тоже вот здесь в этом маленьком окопчике сидишь рядом со мной и направляешь мои пули прямо в коричневые лбы тупоголовых фрицев. Я каждый день достаю маленькую заветную карточку из карманчика против моего сердца и долго-долго смотрю на тебя, на твои косички, глаза и брови.
Валечка, если бы ты знала как грустно мне, ведь ты пойми, кроме тебя мне некому писать, не с кем поделиться своими мыслями… Рука об руку с тылом будем добиваться полной победы…
20.07.1943 г. Фронт… Валя, я получил первое долгожданное письмо и безгранично рад… Не нахожу слов, чтобы всю эту радость, выложить вот на этой бумаге. Мне кажется, что мой запас слов ограничен, невелик или может быть еще человечество не воспроизвело таковых.
…Больше двух десятков писем написал тебе. Валя, ты, наверное, сама хорошо понимаешь, как нехорошо тому на фронте, кто не получает писем и не имеет никакой связи с людьми. Так и мне было очень нехорошо, и я очень много грустил. Сотни писем мы получаем от граждан из тыла, и каждый делится своим мнением с воином и единой мыслью бить врага…
Валя, но я отомщу за него [за погибшего брата девушки. – Н.П.], за все муки и страдания которые причинили фашисты.
Я сам очевидец цветущих сел и деревень, которых теперь нет и в помине от рук гитлеровских извергов. И теперь каждый день, каждый час сокращает число жизней зверей, производит в исполнение народный приговор.
Вот сейчас, когда пишу тебе эти строки по всему фронту стоит неумолкающий гул взрывов, переходящий в шипенье и вой. Это наши артиллеристы «дают фрицу прикурить».
…22 июня 1943 г. я получил особый документ о проявленном в боях мужестве. …Пиши мне чаще письма, я на них отвечать буду очень быстро, потому что они для меня очень дороги и неоценимы.
И в бою, когда дымятся выси,
Я письма такого не сомну…
Твой Коля
23.07.1943 г. Фронт!
Когда я ехал на фронт и по дороге видел разрушенные села, это давало озлобление к врагу, но я еще не мог понять, в чем оно должно выразиться. Вот недавно мы шли по разрушенным деревням, груды развалин встречались повсюду и мы, позабывшие даже быт домашний, с горечью вспоминали своих. Да, до чего сложная жизнь. Даже простого семейного круга приходится не видать. Проклятый паразит Гитлер (его с большой буквы писать не стоит) разлучил нас, поломал все счастливое и, глядя на эти развалины, мне вспоминается все, а сердце зовет к мщению. И мы мстим. Вот слышны 4 выстрела из орудия и далеко на горизонте мы видели клубы дыма и пламя. Рассматривая в стереотрубу, я увидел громадный пожар склада противника и тела убитых извергов.
Валя, мы мстим и мстим беспощадно, и что ни час то мщение все увеличивается и что не дальше то, все сильней. Ну, вот ты сама пойми, уже около года, я на фронте и все окопы, бои и прочее. От мирных людей и то уже отвлекать начал. И вот к нам на передовую артисты приехали. Поставили комедию Мольера «Скупой» и они пели, играли, танцевали. В каждом их слове я слышал о нашей счастливой жизни о будущем, я слышал призыв бить врага. И вспомнилось все. Если поверишь, Валя, то, я откровенно скажу, я еле дотащился до места, я был очень разволнован и товарищи тоже.
Мы решили написать обо всем своим, о ненависти и борьбе, но ребята писали, а я нет, потому что не кому было, от тебя я получил уже позже. Валя, мне хочется, чтобы ты мне писала, да хоть кто-нибудь. Ведь очень трудно переживать без писем. Сообщаю о себе: я жив и здоров. Нахожусь на передовой и часто вижу стеклянные глаза фрицев.
«Я о тебе не разучился думать,
Сегодня бой и завтра будет бой»…
Крепко тебя целую. Коля.
12.09.1943 г. …Валя! Родная! Пусть эти слова пронзят твое сердце, и ты навеки запомнишь, как юное племя, счастливой земли дралось за счастье, за любовь, которую, словно нить ножницами, порезал Гитлер. Но юность живет, и никто не в силах ее задушить. Быть может, мне не удастся тогда пожить, но борьба, которую мы ведем, останется у каждого из Вас в сердце и будет жить вечно, как пример героической эпохи русской молодежи сталинской эпохи.
…Валя, встрече нашей, которая только состоится через Победу над врагом, посвящаю.
Вперед! На запад, вперед!
Туда, где тебя пеленала мамаша,
где детские годы свои провела.
Туда, где кончается Родина наша
где клика бандитов, где смертные тела.
Ты смотришь туда и зовешь меня в путь,
где Киев стоит от пожарищ седой,
где волны Днепра, как зеленая муть,
где город Чернигов родной.
Я слышу тебя. Скоро встречу опять,
а для этого мщу за народ.
Ведь настала пора наступать, наступать,
Вперед же! На запад вперед!
Текст мой… До свидания!..
17.09.1943 г. …Валя! Я все делаю, чтобы все повторилось вновь, быть может, только вражеская пуля заденет меня, но и тогда я умру вместе с твоей любовью так же, как и сейчас, она везде согревает меня. Не горюй обо мне. Только помни, что я горячо любил тебя и погиб во славу Родины и нашей дружбы. Будь здорова! Учись лучше. Целую тебя крепко прикрепко.
Твой Коля.
Коля.
04.04.1944 г. Стоит темная ночь. В это время пишу тебе письмо…
Проклятый Гитлер нарушил наше многогранное счастье. Но я думаю, нет силы его нарушать. Мечты о счастливой жизни будут осуществлены. Я приведу слова тов. Калинина: «Если говорить о красоте жизни, то именно беззаветная борьба за Родину есть высшее проявление прекрасной жизни!» Своей деятельностью, я добиваюсь этой жизни…
Ведь ты тоже не мало сделала… И если все это забыть, то просто я не знаю, что будет представлять этот человек. То будет не человек, а поистине самое отвратительное животное…
До свидания! Крепко тебя целую как первый прощальный раз.
Отважный Коля.
24.04.1944 г. …Ожидаю с нетерпением от тебя письма… Сегодня перечитывал все твои письма… все хранятся у меня. Сегодня я их все разобрал по числам и все-все перечитал… Ведь не в одном, а во многих твоих письмам за январь, февраль ты давала обещание мне часто писать… Теперь, очевидно, нет необходимости продолжать начатое дело, а я не могу себе представить, чтоб твои слова расходились с делом. Знаешь ли ты, сколько радости в них, в твоих письмах… Если я останусь жив в эту войну, если я приеду к тебе, то мы тогда с тобой вдвоем, все их перечитаем вместе. Это будет небезынтересно.
Пусть даже ничего не выйдет, все равно они останутся в памяти моей замечательным ореолом, окрыляющим боевую мою любовь. И вот теперь в трудные дни я нахожу в них радостное и воодушевляющее и кажется, что я с тобой в Энгельсе… что я захожу в незнакомый мне до сих пор театр им. Чернышевского в г. Саратове и на минуту забывается окружающее, на мгновение улетаешь далеко на Восток за тысячи километров, в твои ласковые объятия, а вокруг весна. И птички стаями поют свои весенние песни и играются, также, как мы в детстве на небольших проталинах играли в лапту. Но, что вспоминать о прошлом. Оно было для меня счастьем, даже когда я остался маленьким сиротой, все равно мне казалось, что я счастлив. Теперь дело другое.