09.05.1942 г. Здравствуй, Аня!.. Я нахожусь почти на фронте, в 8 км от передовой линии. Уже достаточно привык и живу, как дома, не обращая внимания на стрельбу. В прошлом году я ведь был в переплетах, а в этом году уже не страшно. Фрицы это уже не те, которые были в прошлом году, с них спесь сбили, да и наша Красная армия закалилась, и не только армия, но и народ. Почувствовали свою настоящую силу, от которой дрожат фрицы, как в лихолетье.
В этом году они эту силу, русскую удаль почувствуют еще не так, как зимой. Ждем победоносного движения на запад до полного уничтожения фрицев, посягнувших на нашу землю, на наш народ.
Аня! Помнишь весну 1941 г., когда я был в Москве. Я говорил, что от этих «друзей» – фрицев хорошего ожидать нельзя, надо быть готовым к войне. Я видел их в Бессарабии и в других местах и чувствовал, что после случилось, но ничего. Переживем это тяжелое время и будем надеяться, что в конце 1942 года встретимся в Москве, когда уже будет достигнута победа над фрицами.
Пиши мне, дорогая, о своей жизни.
Я нахожусь недалеко от своей родины. Скоро она будет свободна от фрицев. У нас тепло. Уже полная весна…
Ф. М-33. Оп. 1. Д. 265.
Усенко Яков Гаврилович – 1914 г.р., Луганская обл. Был учителем. В годы войны – комиссар. Пропал без вести в 1942 г. 16 писем.
17.01.1941 г. Ну, мои милые – здравствуйте!!!
Любовь моя! Как получишь мое письмо, то собирайся и сейчас же выезжай. Как-либо урегулируй с работой (отпуск попроси) на 10–15 дней. Поездом придется ехать тяжело, но надо выдержать. Надо понять, что это один раз на всю твою жизнь. Люди едут за сотни километров, а тебе всего близко.
До Ворошиловграда ты доедешь свободно. В Ворошиловграде главным образом надо достать билет и усадится в положенный поезд, который идет до Старобельска. С собой обязательно надо захватить паспорт и справку от с/совета, т. к. на станции проверяют документы. Захвати самогончику (только хорошего).
К моим родным заедешь отсюда.
Любочка! Мне почему-то не верится, что я был у Вас и всех Вас видел. Мне кажется, что это сон. Я хочу еще видеть тебя по-настоящему. Я почему-то вновь полюбил тебя, чем объяснить? Я расскажу.
До свидания. Ожидаю тебя.
Целую. Остаюсь: твой (подпись).
17.07.1941 г. Здравствуй любовь моя!
Вчера я послал тебе небольшое письмо с новым адресом, но не знаю пошло оно или нет, так как я его передал через не совсем надежных людей. Мы находимся в лесу, поэтому письма приходится передавать. Кроме того, адрес посылаю теперь абсолютно точный.
С этой целью я решил написать и сегодня. Думаю, что обижаться за это не будешь. Письмо пишу сейчас в одной деревне, возле двора. Сейчас маленькая девочка принесла мне вишень и огурцов.
Вообще местное население очень заботливо нас встречает. Очень многие спрашивают за фронт, за войну. Много осталось вдовушек и все спрашивают за своих мужей. Люба! Сегодня я посылаю письмо и родным, ибо я знаю, что мать сильно беспокоится. Ты пиши им чаще, иначе мать заболеет и помрет. Особенно если и Клаву забрали на войну. Люба! Я стал часто сейчас писать потому, что имеется возможность. Мы передвигаемся и поэтому можно написать. Когда подступим к фронту тогда такой возможности не будет. Но я постараюсь отвечать на твои письма.
Возможно есть фотография, то пришли. Быть может с ней придется умирать на поле боя. Пиши обо всем, чаще и подробнее. До свидания. Целую Вас.
Твой Яша.
20.07.1941 г. Родные мои Люба, Люда и Женя!
К Вам мои теплые слова привета и любви. Как видите я снова и снова Вам пишу. Это объясняется тем, что сейчас имеется возможность писать т. к. подготовляемся в очередной бой с Германским фашизмом, поэтому иногда бывает свободная минутка. И вот эту свободную минутку я стараюсь использовать для того, чтобы написать Вам письмо. Других стремлений у меня не бывает. Люба! Сейчас наступает ночь с мелким и густым дождем. Мы только что расположились в одном бывшем советском селе. Все уставшие и измотанные без сна сейчас лежат спят. Глаза слипаются от бессонницы, но я пишу. У меня в сумке есть консервы, печенье, рыба. И главное – я достал огурцов и красных вишень. Люба, потемнело и я окончательно устал, поэтому кончаю писать и продолжу завтра.
Сегодня продолжаю писать, дождь снова и снова идет. Хотелось бы отдохнуть в теплой и уютной домашней комнате. Но сейчас думать об этом не приходится. Борьба предстоит огромная и ужасная. Темные ночи, ураганный огонь, тяжелые бессонные ночи ничто не может нас усыпить. Мы рвемся в смертельный, но победный бой.
Пиши, я ожидаю уже давно. Как хочется видеть Вас хотя бы на одну минутку.
До свидания. Целую Ваш (подпись).
20.08.1941 г. Писем получаю много, а отвечать нет возможности. Ответить женщинам нужно потому, что некоторые из их мужей убиты и ранены. Сейчас я пишу только тебе. Остальным пишу позже. Сейчас я нахожусь на наблюдательном пункте, поэтому имею возможность написать чернилом. Чернило бойцы достали где-то в деревне. Писать много не имею времени. Пишу, чтобы известить, что я жив и здоров на сегодня. Что будет завтра сказать трудно…
Люба!.. О детях пишешь мало. Пиши больше. Детей баловать нельзя, ибо тогда будет очень трудно, и особенно, если не станет меня. Я по-прежнему сражаюсь с подлыми фашистами. Вчера мы уничтожили массу солдат и офицеров. Я умру, но буду беспощадно драться за свою родину, за партию, за счастье своих и всех детей.
До свидания! Целую Вас. Ваш Усенко.
01.09.1941 г. Здравствуй Люба!!!
Передаю Вам сердечный привет и сообщаю, что письмо твое получил, за которое благодарю. Писать сейчас не имею возможности, поэтому постараюсь в период боя черкнуть пару слов, чтобы ты знала, что я еще существую невредимый. В силу некоторых обстоятельств мы переброшены на другой участок войны. Здесь бои идут непрерывно. Вчера пришлось отправить в госпиталь лучшего из лучших друзей, которого фашисты ранили в горло. Ненависть растет все больше и больше. Фашисты дорого заплатят за смерть и страдания наших людей. Я пока стойко сражаюсь. Больше ничего не собираюсь писать, потому что времени нет. Возможно завтра напишу письмо больше. Писем я получаю очень много, но никому не отвечаю, потому что некогда. Пишу только тебе…
Остаюсь. Целую всех. Пишите чаще. Сегодня начало учебного года.
05.09.1941 г. Действующая армия
…Я давно знаю, что Вы считаете меня погибшим в боях, т. к. обстоятельства дела подсказывали на это. Но нет. Я жив и здоров и сейчас благополучно отдыхаю.
Я был в тяжелых условиях. Во многих случаях смерть была на волоске. Я пережил столько, что невозможно это и описать. Собственно, я не знаю, кто счастлив из Вас и для кого пока что оставлена моя жизнь. Так получалось, что в огромных и кровопролитных боях я оставался живым. Вот поэтому я и пишу так. Возможно жизнь сохранилась для детей или для тебя. Я боролся со смертью, я ее ненавидел и презирал. Партия назначила меня комиссаром и я дрался как честный ее член. Сейчас положение мое несколько явно улучшилось. Но не знаю на сколько. Мне точно не известно получишь ли ты это письмо, т. к. только сегодня добрался до почты. Если мы счастливы и ты получишь письмо, то немедленно сообщи мне. Обо всем подробно писать невозможно и особой необходимости нет.
Я думаю, что ты поймешь в чем дело. Факт тот, что я жив и это для тебя основное. Если будет возможность еще напишу. От Вас я совсем недалеко. Пиши как дети и ты.
Остаюсь. Обнимаю и целую. Ваш (подпись).
Люба! Если фашистская пуля сразит мою голову, то на мое место вырастет мой идеальный сын. Он будет мстить за мою смерть. На мое место вырастет другой большевистский комиссар – Усенко Евгений Яковлевич. Надо только вырастить и воспитать его. Он не знает своего отца и возможно знать не будет, но ты расскажешь ему, где и за что погиб его отец. Но я не думаю умирать. Я буду бороться, бороться и бороться до победного конца. Я прошел множество огней, страданий, переживаний и фашистская пуля не смогла меня тронуть. Возможно для Вас оставлена пока что жизнь. С начала войны я ни на один день не переставал воевать. Только сейчас я отдыхаю. Но скоро в бой. Я очень хочу видеть, хотя на минутку, тем более, что я недалек от Вас. Кроме того мне сообщали что тебя и Людочку убили при бомбардировке. Сообщи обо всем и подробно. Есть еще много новостей, о которых писать сейчас невозможно и неуместно. Понимай! До свидания!!!
Целую Вас. Ваш (подпись).
13.11.1941 г. Люба! Сообщи где Ваш военкомат? Если почта хорошо работает, то вышлю денег. Быстро пиши. Если будут подходить немцы, то шубу мою схорони, ибо заберут. Вообще надо всю одежду спрятать.
…Послал недавно письмо и открытку, а сейчас пошлю еще и еще – надеюсь получить ответ. В связи со многими обстоятельствами дела, я не имел возможности писать. Ты также не имела такой возможности. Только недавно я имел счастье писнуть несколько слов тебе. Сейчас я благополучно отдыхаю. Незначительные ранения левой ноги (контузия от осколка снаряда) быстро устранены в ходе самих боев, и я быстро снова начал командовать. Сейчас я чувствую себя прекрасно.
За это длительное время, когда я молчал мы дрались днем и ночью, в лесах и болотах, в городах и украинских селах. Мы дрались как настоящие патриоты своей родины. Мы уничтожали немцев как бешеных собак. Ожесточенные, кровопролитные и упорные бои, которые мы проводили – отняли у нас лучших друзей и товарищей. Их смерть звала нас на новые, страшные ответы. Я никогда не склоню своей головы перед немцами. Пусть я погибну, но моя убежденность никогда не станет колеблющей.
Как большевистский комиссар, я остаюсь с прозрачной и чистой мыслью и со спокойной совестью. Никто и никогда меня не убедит, что мы не победим. Мы обязательно победим, и в этом нет никакого сомнения. Тот, кто сомневается, тот глубоко ошибается. Возможно и ты так думаешь, значит и ты блудишь.
17.01.1942 г. Юго-Западное направление, действующая армия