— Именно так. — Эйслинн толкнула его обеими руками. — Я тебе нужна, чтобы вернуть силы, которые у тебя сперла Зимняя Королева, так?
— Да, все верно, — согласился Кинан, растягивая каждое слово.
— Значит, если со мной что-нибудь случится, удача помашет тебе ручкой, правильно? — Эйслинн с вызовом подняла голову выше.
— Правильно.
— Если ты думаешь, что угрозами заставишь меня сотрудничать, то ты полный идиот. Ничего не выйдет. — Она кивнула, подтверждая свои слова. — Я не позволю тебе использовать меня как оправдание для того, чтобы причинить вред тем, кого я люблю. Ясно?
— Ясно, — откашлявшись, сказал Кинан.
После этого Эйслинн быстро зашагала прочь. Охранникам и Кинану пришлось прибавить скорость, чтобы догнать ее.
Через несколько напряженных минут, Кинан спросил:
— Ну и что же ты предлагаешь? Ты — Летняя Королева.
— Знаю, — тихо произнесла Эйслинн. — Я в этом практически уверена, но вся соль в том, что я тебе нужна намного больше, чем ты мне.
— Ну и чего же ты хочешь? — Осторожно поинтересовался он.
Ему еще никогда не встречался ни смертный, ни фейри, настолько не соответствующий его ожиданиям.
Она на мгновение задумалась.
— Свободы. Хочу не знать, что фейри вообще существуют. Хочу быть смертной. Но теперь все это невозможно.
Он хотел привлечь ее к себе, но не стал этого делать. Она была такой же неприступной, как и в их первую встречу. Но теперь не из-за страха, а из-за того, что уже все для себя решила.
— Скажи мне, чего ты хочешь из того, что я могу тебе дать. Мы должны править вместе, Эйслинн.
Она прикусила губу, а потом тихо, почти шепотом, сказала:
— Я могу это сделать. Я не хочу, но другого выхода не вижу, если это действительно то, чем я являюсь.
Кинан застыл на месте.
— Ты говоришь «да»?
Эйслинн остановилась и поймала его взгляд. Черты ее лица ожесточились.
— Но я не буду жить с тобой, и вообще с тобой не буду .
— Но тебе нужна комната во дворце на холме.
Он не сказал «на случай возникновения проблем». Для таких разговоров у них еще будет время. Монархов фейри можно убить: его мать доказала это.
— Некоторые встречи, — продолжал Кинан, — проходят довольно поздно, да и…
— Моя собственная комната, — перебила Эйслинн. — Отдельно от твоей.
Кинан кивнул. Он может быть терпеливым.
— И я не перестану ходить в школу, — добавила Эйслинн.
— Мы могли бы нанять учителей… — начал было он.
— Нет. Школа, потом колледж. — Голос ее звучал твердо, уверенно.
— Колледж, — повторил Кинан. — Тогда мы найдем тот, который тебе понравится.
Он снова кивнул. Ему не нравилось то, как она настаивает на независимости. Когда он начал свои поиски, женщины были более покладистыми. Однако в ее положении не так уж глупо цепляться за мир смертных. Это может даже принести пользу их Двору.
Эйслинн наградила его дружелюбной улыбкой. Она выглядела готовой к сотрудничеству.
— А знаешь, я могу относиться к этому, как к работе .
— Работе? — Переспросил Кинан.
— Работе. — У нее был странный голос, как будто она обдумывала только что сказанное.
Он не сказал ничего, чтобы заполнить повисшую после слов Эйслинн тишину. Работа? Его суженная рассматривает их союз как работу?!
— Я не знаю тебя. Ты не знаешь меня. — Эйслинн одарила его еще одним странным взглядом. — Мы можем вместе работать, но это все, что я могу предложить. Я с Сетом. И это не изменится.
— Значит, ты просишь меня оставить смертного? — Кинан очень старался говорить спокойно.
Но ему было больно от этих слов. Он знал, что она и раньше думала об этом, но, облеченная в слова, эта ситуация стала как будто более реальной. Его королева — его суженная, предназначенная ему самой судьбой — собиралась быть с другим, принадлежать смертному, а не ему, Кинану.
Эйслинн снова вздернула подбородок.
— Нет. Его оставляю я . И это не обсуждается.
Кинан не стал спорить, не стал напоминать ей, что все смертные умирают. Он не стал говорить ей, что ждал ее — одну ее — всю свою жизнь. Не стал напоминать ей о том, как они смеялись и танцевали, как хорошо им было на ярмарке. Ничто из этого сейчас не имело значения. Главное — она сказала «да».
— Это все? — Мягко спросил он.
— На сейчас, — ответила Эйслинн, и в ее голосе больше не было ни гнева, ни агрессии.
На секунду она показалась ему растерянной.
Эйслинн нерешительно спросила:
— Итак?
Ему хотелось ликовать, сжать ее в объятиях, пока она не откажется от всех своих условий; хотелось плакать оттого, что, согласившись принять его, она все же оттолкнула его. Однако, взяв себя в руки, он спокойно сказал:
— Итак, моя королева, мы должны найти Донию.
Кинан вытащил из кармана мобильный и набрал номер Донии. Ее не было дома, а может, она просто не брала трубку, чтобы не разговаривать с ним. Поэтому он оставил сообщение с просьбой перезвонить и отключился. После этого Кинан послал нескольких охранников на поиски Донии.
— Я знаю, где она живет, — тихо проговорила Эйслинн. — Мы можем встретиться там. Ты мне позвонишь…
— Нет. Мы подождем вместе.
Теперь, когда она была рядом, Кинан не имел ни малейшего желания упускать ее из вида, пока все не свершится. Хотя он не был уверен, что и после этого захочет отпустить ее от себя.
— Считаешь ты это работой или нет, — объяснил он свой категорический отказ, — ты моя королева, единственная, кого я ждал и искал всю жизнь. И я всегда буду рядом.
Эйслинн скрестила руки на груди.
— Помнишь, о чем ты просил в самом начале? — Она бросила на него нервный взгляд. — На этот раз мы можем по-настоящему попытаться быть друзьями. Будет намного легче, если мы попробуем подружиться, согласен? — И она протянула ему руку в ожидании рукопожатия.
— Друзья, — согласился Кинан и пожал ей руку.
И тогда вся нелепость того, что происходит, словно ударила его — предназначенная ему судьбой, его королева считала их правление обычной работой, которую делят между собой друзья или партнеры. Во всех своих мечтах о том, как он найдет свою королеву, Кинан и представить себе не мог, что их воссоединение станет актом навязанной обстоятельствами дружбы.
На мгновение между ними повисла неловкая тишина.
— А куда бы ты пошла, — спросил Кинан, — если бы меня с тобой не было?
— К Сету, — слегка порозовев, ответила Эйслинн.
Впрочем, Кинан этого ожидал. Похоже, Эйслинн все больше и больше не терпелось вернуться к своему смертному — к Сету , поправил себя Кинан.
Он улыбнулся, надеясь, что улыбка получилась достаточно бодрой, и заявил:
— Я хотел бы с ним познакомиться. — Я смогу .
— Серьезно? — Вид у Эйслинн был скорее подозрительный, чем удивленный. Между бровями залегла морщинка. — Зачем?
Кинан пожал плечами:
— Теперь он — часть наших жизней.
— Да уж…
— Значит, я должен с ним встретиться.
И Кинан пошел вперед. Эйслинн не могла видеть его лица, пока он не остановился на углу:
— Так мы идем?
Глава 29
Больше всего они любят останавливаться
или просто отдыхать под кустом боярышника.
Фейри считают его священным растением.
Он обычно располагается в центре круга фейри.
«Античные легенды, мистические заклинания и
ирландские суеверия» (1887)
Леди Франческа Сперанца Уайлд
Эйслинн стояла не двигаясь и смотрела, как Кинан уходит. Несколько охранников маячили у нее за спиной, остальные шли впереди своего короля, будто живой забор.
— Познакомить тебя с Сетом, — проговорила Эйслинн, словно пробуя эту фразу на вкус.
Ей казалось, что в этом есть определенный смысл. По крайней мере, так Эйслинн говорила самой себе, надеясь, что тиски, сжимавшие ее грудь, хоть немного ослабнут.
В напряженном молчании они почти дошли до железнодорожного двора.
— Он хороший человек? Этот твой Сет? — Вдруг спросил Кинан.
— Очень, — ответила Эйслинн и не смогла не улыбнуться.
Несколько охранников резко отступили назад с искаженными болью лицами, когда слишком далеко прошли по железнодорожному двору.
На лице Кинана играла странная, будто смущенная, улыбка.
— Я провел не очень много времени со смертными мужчинами, — нервно проговорил он. — А те, кого мне доводилось встречать, когда я ухаживал за другими девушками, были не очень-то дружелюбными.
Эйслинн громко рассмеялась:
— Да неужели?
— А что? — Спросил он подозрительным голосом.
— Кинан, ты великолепен. Из-за всего этого, — она показала на его серо-зеленый свитер, который на большинстве людей смотрелся бы самым обычным образом, но Кинан выглядел ошеломительно, — народ штабелями падает к твоим ногам. Да большинство девчонок готовы удавиться за шанс просто поговорить с тобой.
— Большинство, — Кинан криво ухмыльнулся, — но не все.
Эйслинн взглянула на закрытую дверь дома Сета и сказала:
— Я до сих пор замечаю, как ты выглядишь.
— Разумеется, — он пожал плечами, словно ожидал ее признания, — ты же смертная.
Она решила, что он прав. Видеть его без «иллюзии» было все равно, что смотреть на совершенный восход солнца над океаном, наблюдать за метеоритным дождем в пустыне, и после этого услышать вопрос, хочешь ли ты всю эту красоту оставить себе.
Эйслинн прикусила щеку, чтобы не засмеяться, когда представила себе, как Кинан пытается подружиться с Митчеллом или Джимми, да вообще с любым из их знакомых. У них бы не хватило уверенности в себе выйти в люди в обществе Кинана, даже если бы он надел «иллюзию», чтобы выглядеть обыкновенным человеком. Короткий смешок таки сорвался с ее губ, и он хмуро взглянул на нее:
— Теперь что?
— Да ничего, — ответила Эйслинн, и в ее голосе звучал смех. Неожиданно ей в голову пришла другая мысль. — А фейри так же относятся к тебе?