– Элиот, – прошептал Мэлоун. – Где Фрэнсис Суини?
29
Она побежала от него.
Здание было просторным, с множеством темных, пустых закутков. Здесь было где спрятаться, но она кинулась в единственное помещение, дверь в которое запиралась.
– Вернитесь, Даниела. Ну что вы там будете делать? – крикнул он ей вслед.
Она захлопнула за собой тяжелую дверь холодной комнаты, щелкнула задвижкой. У Суини есть ключ. Он открыл им входную дверь. Знает ли он, что тем же ключом можно отпереть холодную комнату? Дрожащими пальцами она вцепилась в задвижку и в следующий же миг почувствовала, что он вставил ключ в замок. Он все знает.
Он сразу же вытащил ключ и вежливо постучался.
– Даниела? Что вы творите? Вам нельзя оставаться там. Вы замерзнете. И потом, мне хотелось с вами поговорить.
Она ему не ответила. Холодная комната стояла пустой, ящики, где обычно лежали трупы, сейчас пустовали, но из них доносился застарелый, прочно въевшийся запах мертвых тел. Воздух был плотным, спертым. И холодно не было.
– Я подожду снаружи, – сказал он. Она услышала, как он отошел, как царапнули по полу ножки стула. – Может, поговорим через дверь?
Она услышала, как булькнула жидкость в бутылке, как он откупорил пробку.
– Я холод терпеть не могу, – проговорил он и причмокнул губами. – Ну сколько вы просидите в этой холодной комнате? На вас такое прелестное платье. Но оно вас не согреет. – Он тяжело вздохнул и снова сделал большой глоток неизвестного ей напитка. Несколько минут он молчал, но с места не двигался.
Она прислонилась к двери, по-прежнему вцепившись в задвижку.
– Это вы помогли ему меня отыскать? – спросил он. От неожиданности она дернулась и ударилась головой о дверной косяк. – Мисс Кос? – Он сдавленно хихикнул. – Вы там?
– Да.
– Ах-х-х. Вы все-таки мне ответили. Прекрасно. Чудесно. Я подумал было, что вы уже сдались под властью мороза. Вам следует постоянно двигаться. Иначе замерзнете.
Фрэнсис Суини явно не знал, что охладительная система сломалась. В холодной комнате сейчас было даже слишком тепло. Сколько она сможет здесь просидеть? Дверь закрывалась не герметично и пропускала воздух. Она решила, что сможет продержаться достаточно долго, главное – не дать Суини проникнуть внутрь.
– Это вы помогли Майку найти меня, мисс Кос? Думаю, да, – сказал он. – Не слишком хороший поступок. Я не лез в вашу работу. Так зачем вы полезли в мою?
– Майку? – переспросила она. Она не смогла сдержаться. Ей хотелось произносить его имя вслух. Хотелось кричать, хотелось стонать его имя. Когда он узнает, что ее больше нет, он будет страдать. Он будет скорбеть, и никто не сможет его утешить.
– Майклу Мэлоуну. Майклу Лепито. У него так много имен. Он ведь шпион, знаете? Конечно, вы знаете. Он работает с Элиотом Нессом. Но ведь он уехал из Кливленда?
– Да. – Он и правда уехал.
– Да и сам Элиот вряд ли здесь надолго задержится. Кливленд заслуживает лучшего. Но наше общение доставило мне огромное удовольствие. Когда он уедет, я буду скучать. Представьте, я и ему тоже дал несколько разных имен. Беспомощный Несс. Глупый Несс. Безнадежный Несс. Тупица Несс.
Снова долгое молчание.
– Вы такая, как я, мисс Кос? Или мне можно называть вас Даниелой? Или Дани? Майк зовет вас Дани. Я слышал, как он о вас говорил. В гостинице «Кливленд». Вы знали, что они неделю держали меня в «Кливленде»? – Голос его звучал весело. – Они с Элиотом так много говорили о вас, когда думали, что я сплю. Вот дурачки. Мне показалось, что Майк вами увлечен. Но он так мрачно настроен. А еще он сказал, что вы все видите. Вы и правда все видите, Даниела? И поэтому вы сумели узнать обо мне?
– Нет. Я не вижу всего.
– Не видите?
– Нет.
Он немного помолчал, обдумывая ее слова.
– Признаюсь… когда я все понял, то здорово обиделся на вас. Я видел вас вместе на балу. Вы танцевали. Даниела Кос и Майкл Мэлоун. Вместе. Мо-гильщица и шпион.
Он видел их на балу. Он следил за ними еще до того, как они его выследили.
– Все эти годы я вас не трогал. Давал вам возможность писать эти записочки, играть с мертвецами. Места здесь хватало для нас обоих. Я не лез в вашу работу. Так зачем вы полезли в мою? – повторил он.
Он использовал этот морг.
Место было идеальное. А она об этом даже не подозревала. Но как она могла догадаться? Его мертвецы ничем не походили на ее мертвецов. Его мертвецов не привозили сюда из городского морга. Они прибывали одурманенными, связанными по рукам и ногам… и живыми. А потом он разбрасывал своих мертвецов по городу. Он не оставлял их ей, не ждал, что она их обмоет, оденет. Что запишет их имена.
– Даниела, я все про вас знаю. Я знаю вас уже много лет. Знаю вашу семью. Знаю всех в Кингсбери-Ран. Но вы… вообще… знаете, кто я такой? – спросил он.
Он не спрашивал, известно ли ей его имя. Об этом они уже успели поговорить.
– Вы Мясник, – сказала она. Притворяться нет смысла. Даже если она станет изображать дурочку, это ее все равно не спасет.
– Да. Так и есть, – сказал он. – А еще Фрэнсис, и Фрэнк, и Эдвард, и Эдди.
– Вы не Эдвард и не Эдди. Вы убили Эдварда и Эдди.
– Да. Но они по-прежнему здесь. Никак не оставят меня в покое. – Он снова помолчал, снова выпил. Она услышала, как сместился и осел вес его тела, и на мгновение решила, что он отключился. Прижав к двери ухо, она прислушалась.
– Хотите выйти оттуда? – вдруг спросил он громким голосом. От неожиданности она едва не вскрикнула и снова вцепилась в защелку.
Он рассмеялся и делано вздохнул:
– Не хотите? Как жаль.
Еще час прошел в полном молчании. Фрэнсис Суини пил, Даниела сидела, потом стояла, чувствуя, что в холодной комнате все сложнее дышать.
– Я пойду, Даниела. Вы мне все здорово упростили. Мне будет вас не хватать. И, думаю, не мне одному. Как думаете, Майк вернется в Кливленд, когда узнает? Я на это очень надеюсь.
Она услышала, как дрогнул и лязгнул замок на двери, и тихо вскрикнула.
– Я не войду к вам. Не беспокойтесь. Но и вы оттуда не выйдете. Прощайте, милая барышня.
С этими словами он двинулся прочь, тяжело переставляя ноги. Она задержала дыхание, стараясь не упустить ни единого звука. Ей показалось, что она услышала, как открылась входная дверь, но уверенности у нее не было. В дальнем углу комнаты, на самом верху, виднелось высокое, узкое оконце, забранное металлической сеткой. Она вытянула из пазов ящики для хранения трупов, взобралась по ним, как по лестнице, и приникла к окну. В свете луны она увидела Фрэнсиса Суини: он шел по улице и тянул за собой ее тележку. Она нахмурилась, ничего толком не понимая, а потом разрыдалась.
Он и правда ушел.
Но ее надежда почти сразу рассеялась. Суини чем-то подпер дверную ручку, чтобы Дани не смогла выбраться на свободу, так что, когда она повернула защелку и толкнула дверь, та даже не сдвинулась с места. Если удастся разбить стекло в оконце, она сможет позвать на помощь. Но ее вряд ли услышат. Улица, на которой стояло здание морга, была не живее обычных его насельников. Она вновь взобралась вверх по ящикам, но отверстия в решетке, перекрывавшей оконце, были такими маленькими, что через них едва можно было разглядеть улицу. Она попыталась сорвать с оконца решетку, но лишь разбила пальцы до крови и вся облилась потом.
Сначала она сидела наверху, оттуда была видна улица, и можно было заранее заметить Суини, если он решит вернуться обратно в морг. Но когда через несколько часов ее охватила дрожь – реакция на страх и усталость, – она побоялась, что может заснуть и свалиться вниз. Тогда она на негнущихся ногах слезла со шкафа и уселась, прижавшись к двери спиной. Если Фрэнсис Суини вернется, она это сразу услышит.
Дверь в холодную комнату не была герметичной – мистер Раус жаловался, что холодный воздух проникает в другие помещения морга и на охлаждение уходят огромные деньги, – но Дани казалось, что в комнате совсем не осталось воздуха. Здесь было сухо, душно и жарко – сказывалась сильная августовская жара, – и Дани до конца ночи старалась сберечь энергию и взять себя в руки. Слезы были роскошью, которой она не смела себе позволить, ведь пить было нечего, а все ее платье уже насквозь пропиталось потом.
На рассвете неисправная охладительная система вдруг заработала, и Дани застонала от ужаса. Холод был ей неимоверно приятен, но она знала, что он принесет ей смерть. Как раз на это рассчитывал Суини.
Почти сразу же стало слишком холодно, и она поднялась и стала шагать по комнатке, стараясь согреться.
Она следила за течением дня по солнцу, которое заглядывало к ней сквозь зарешеченное окно. Наверняка тетушки уже заметили, что она пропала. Они поймут, что она так и не вернулась домой. И сами придут сюда. Мистера Рауса в городе нет, так что в морг они проникнуть не смогут, но сумеют вызвать подмогу. Кто-то непременно придет. Кто-то другой, не Фрэнк Суини. О господи, пожалуйста. Она не сомневалась в том, что он оставил ее здесь на верную смерть, но боялась, что он вернется, чтобы проверить.
Неисправная охладительная система тряско отключилась спустя пару часов, и от облегчения она снова чуть не расплакалась, но глаза у нее были совершенно сухими, и в горле тоже совсем пересохло. Пол в комнатке был бетонным, металлические ящики, в которых хранились трупы, тоже не грели, хотя она вряд ли решилась бы влезть в один из них, чтобы поспать. В конце концов она заснула, сидя на корточках, обхватив руками колени и уткнув в них лицо, а комнатка тем временем снова медленно нагревалась благодаря августовской жаре, проникшей за день в здание морга.
Ей снилась одежда. Груды одежды. Они говорили с ней. Прижимали ее к земле.
Ей показалось, что она услышала, как вернулся Суини, и тогда она перекатилась к двери и вцепилась в замок, понимая, что, явись он сейчас, у нее не хватит сил, чтобы его удержать.
Но дверь не дрогнула, и державший ее стул остался на прежнем месте, и она подумала было еще раз залезть наверх, к оконцу, но, когда попыталась подняться, голова у нее закружилась, а ноги задрожали так, что она лишь бессильно опустилась обратно на пол и прислонилась к двери спиной.