Серра внимательно осматривала берег, но все больше и больше разочаровывалась — время шло, а ей не попадалось ничего стоящего. Она пожаловалась Дирку, и тот, как фокусник, сразу показал ей пропущенный камень, в котором миллионы лет назад отпечаталась муха. Он принялся увлеченно объяснять, как это произошло, но Серра не слушала — ее совершенно захватило приятное чувство его близости.
Со временем она поняла, как и что нужно искать, и наткнулась на несколько интересных, хотя и маленьких, экземпляров, и даже Дирк удивился, как быстро она вошла во вкус охоты за окаменелостями. Днем они устроили маленький пикник на берегу под ярким голубым небом, на котором алмазно переливалось солнце.
— Мне страшно нравились такие выезды, — заметил Дирк, прихлебывая кофе. — Сегодняшняя охота снова пробудила прежний интерес. Надо будет как-нибудь повторить. — Дженни тут же спросила, когда. — Как насчет следующего воскресенья? — предложил Дирк, внимательно наблюдая за сестрой, но та была слишком умна и слишком хорошо знала своего брата, чтобы показать свою радость. Только Серра бесхитростно выпалила: — Значит, ты снова не уезжаешь на выходные?
— Не уезжаю, Серра… — Потом он повернулся к Дженни. — Я отлично понял, о чем ты думаешь, сестричка. Только ничто не сможет меня изменить. — Серра посмотрела ему в лицо — в нем сейчас была та же твердость, что и в древних камнях Дорсета. Девушка вздохнула и опустила голову — она любила его, и ее ранили его слова. К счастью, продолжившиеся после ланча поиски слегка отвлекли Серру, тем более что на сей раз, девушке попался более редкий экземпляр доисторического насекомого.
Когда они вернулись в Гранж, солнце садилось, подсвечивая зеленые холмы, подобно зареву далекого пожарища. Стада овец казались бронзовыми, и даже белая часовня на горе золотилась в лучах заходящего светила.
Дирк и Серра пообедали вдвоем, а потом перешли в диванную, чтобы выпить кофе и поболтать. Дирк в тот день был другим, чем накануне — он больше напоминал того сурового и не очень приветливого мужчину, с которым она познакомилась в Греции, и вечером, укладываясь спать, Серра уже не радовалась, как накануне. Она чуть не плакала и, уткнувшись в подушку, чтобы сдержать слезы, шептала: — Дева Мария, сделай так, чтобы он меня полюбил!
Глава 10
Шли дни, а Дирк, казалось, отдалялся от жены все больше и больше, и она уже задумалась, не жалеет ли он об их скоропалительном браке. Он сказал, что ничто не сможет его изменить, и, похоже, был прав. Напротив, присутствие жены даже ухудшало его и без того тяжелый характер. Серра видела только один способ освободить его — поехать погостить домой, в Грецию.
Как-то после завтрака они отправились купаться, она вела машину, и, к счастью, Дирк нашел ее вождение отличным. Он подшучивал над женой, уверяя, что вода покажется ей слишком холодной, но после первого же заплыва перестал иронизировать.
— Ты много плавала дома? — поинтересовался он, когда они устроились на берегу.
— Да, папа любит купаться, так что мне повезло. Ведь в Греции девушка не может пойти на море ни с подругами, ни одна, ни тем более с мужчиной — только с отцом или братом.
— Надо же, — прокомментировал муж. — Греция — настоящий заповедник хорошеньких девственниц.
Она вспыхнула, а муж оглядел ее, как не смотрел уже давно, — очаровательное личико, полная грудь, тонкая талия, длинные ноги, наманикюренные ногти, ровные и красивые. Он был задумчив и серьезен, потом почему-то вздохнул, откинулся на спину и подставил тело солнцу.
— Что если я съезжу в гости к отцу? — спросила она осторожно.
— Но ты же хотела поехать вместе с Дженни, — напомнил он, — не стоит путешествовать одной.
— Конечно, папе это не очень понравится, — ответила она, — но он поймет, ведь я теперь англичанка. — Сама-то Серра знала, как ей будет одиноко, но она хотела освободить мужа от своего присутствия, которое его явно тяготило. — Дженни может и не согласиться, а мне так хочется уехать, — пробормотала она.
— Что ж, — согласился он, — завтра закажем билеты.
Словом, три дня спустя Дженни и Дирк провожали Серру в аэропорт. Дженни удивилась такой поспешности невестки, но не стала ее отговаривать, и это тоже добавило Серре сердечной муки — даже Дженни устала от нее, — думалось гречанке, когда очень хотелось пожалеть себя. Дирк послал ее отцу телеграмму, чтобы тот встретил дочь. Папа нашел, что она хорошо выглядит и кажется счастливой. Дома он принялся расспрашивать ее о жизни, о доме, о новых родственниках и знакомых. И, как ни странно, Серра вдруг избавилась от тягостного чувства — она соскучилась по отцу, по родине, и была рада вернуться домой.
— Так ты счастлива, дочка? — перебил ее отец, когда она описывала ему богатство Морганов.
Его взгляд был внимательным и обеспокоенным.
— Ты еще не ждешь ребенка?
— Н-нет, папа, пока нет, — ответила она, краснея.
— Эти англичане всегда чего-то выжидают! — бросил он, пожимая плечами. — Грек сделал бы тебе маленького в первую же ночь!
Ее охватил нервный смех: что сказал бы Дирк, услышь он эти разговоры! Она рассказала про Дженни и их развлечения, и отец слегка нахмурился — он считал, что Серра должна везде бывать не с золовкой, а со своим мужем.
— Если бы я вышла замуж за Фивоса, — мягко напомнила она, — то он просто оставлял бы меня дома, а сам гулял, где хотел. У Дирка есть работа — он не может водить меня везде с собой, — соврала она.
— Так ты счастлива? — настойчиво переспросил отец, и она ответила, что совершенно счастлива.
В тот день ей пришлось еще не раз врать — иначе как было объяснить то, что Дирк не приехал с нею вместе, отец не смог понять и идей независимости и равенства женщин, которые она пыталась ему внушить.
— А ты не собираешься жениться снова? — спросила она, заподозрив по его вопросам что-то неладное, и отец покраснел.
— Я встретил кое-кого, — сообщил он, стесняясь.
Серра пришла в ужас.
— Но ты же вдовец, а второй раз жениться не принято! Это позор для семьи!
— Да, ты права, дочка. Я еще раздумываю. Но у нее хорошее приданое — табачное поле и два дома. Два — только подумай! — Она вгляделась в отца: у него прибавилось морщин — поработало южное солнце и… одиночество.
— И что это за женщина? — спросила она, думая о собственном одиночестве.
— Она тебе понравится, — просто ответил он.
Оказалось, что невеста придет в гости к обеду, чтобы познакомиться с Серрой. Отец рассказал, что ее зовут Мария, она вдова тридцати восьми лет, и у нее трое детей — старшему мальчику восемнадцать, а двум девочкам-погодкам шестнадцать и пятнадцать. Семья Марии была против нового брака.
— Трое детей? — Серра нахмурилась. — Да к тому же две девушки. Им же понадобится приданое! А что скажет тетя Агни?
— Она — одна из причин, почему я хочу жениться, — перебил он дочь. — Мы довольно скверно жили до твоей свадьбы, но потом… Она настоящая стерва, и мне ужасно хочется от нее избавиться. А что касается приданого, то у Марии два дома: каждой девочке по дому, по-моему, неплохо для их будущей жизни. А мы отлично устроимся у меня.
— Вот, значит, как, — рассмеялась Серра, вспомнив, как минуту назад отец расписывал достоинства приданого самой Марии. — А тетя Агни недовольна, что я вышла за Дирка, да?
— Она всегда недовольна и к тому же не любит англичан… Да и мать твою терпеть не могла.
— А ты любишь Марию? — в конце концов спросила Серра.
— Она мне очень нравится. Но мы не влюблены до беспамятства, ты знаешь, у нас это не принято. А вот ты от мужа без ума — это всем видно, — добавил он.
«Какая глупость!» — думала Серра. Любовь просто пришла, потом начала расти, пока не заполнила собой все ее существо. Всем видно? Только не Дирку. А если бы он заметил, то что изменилось бы? Она закрыла глаза, чтобы не заплакать. Ей вдруг вспомнилась блондинка, с которой она видела его в Бейруте. Нет, ее удел терпение и еще раз терпение. Может быть, пройдет время, и он изменится или хотя бы заметит ее.
К своему удивлению, Серра с первого взгляда полюбила Марию. Та оказалась стройной женщиной (что редкость для гречанок, которые были замужем и имели детей), доброй, симпатичной и мягкой. Серра ей тоже понравилась, и они легко завязали беседу. Когда отец вышел из комнаты, Мария приступила к главному — она хотела узнать, как Серра отнесется к их браку.
— Нам не все равно, что скажут люди, — призналась Мария, — но мы оба так одиноки и нравимся друг другу, поэтому, думаю, сможем быть счастливы вместе. — Серра не стала скрывать, что ей тоже поначалу не понравилась новость, но теперь, познакомившись с Марией, она приветствует их решение. — Спасибо, Серра, — прошептала Мария горячо. — Мы не станем обращать внимания на родню, а просто постараемся жить счастливо.
Услыхав, что сказала дочь, отец вздохнул с облегчением, и это окончательно решило дело.
Узнав, что Серра погостит у него несколько недель, мистер Косталос ничего не сказал, а подумал только, что никогда не поймет этих англичан. А Серра начала с того, что написала письма Дирку, миссис Морган и Дженни. Ответ от золовки пришел быстро, она советовала Серре остаться в Греции подольше, а так как не объясняла почему, то Серра чуть не заплакала. Она была уверена, что Дирк не хочет ее возвращения…
Вскоре Мария и Элиас тихо обвенчались в деревенской церквушке. Многие осуждали брак двух вдовцов, но свадьба прошла весело, а в доме Марии были накрыты длинные столы для гостей, которых собралось немало. Многие подходили к Серре, чтобы расспросить ее о новой жизни в чужой стране, и почти все девушки страшно завидовали ей — богатый дом, хорошая семья. Некоторые спрашивали, любит ли она мужа, она отвечала честно, но никто не поинтересовался, любит ли муж ее.
Через две недели после свадьбы Элиас спросил дочь, когда та собирается домой. Он откровенно волновался, и Серра понимала, что ей пора возвращаться в Англию, но последнее письмо от Дженни, которое она получила неделю назад, по-прежнему советовало ей погостить у отца. Она пыталась уверить отца, что ей просто приятно гостить у него, но тот резонно заметил, что у мужа Серры так много денег, что она сможет приехать снова, как только захочет, и Серра пообещала съездить в Афины и узнать, когда ближайший самолет на Лондон.