Хмыкнув, я потянулся рукой к напряженному паху и медленно провел рукой вверх и вниз.
Она пожалеет о том, что поставила это глупое условие. Я заставлю ее пожалеть. Она будет умолять меня об этом. Просить, чтобы я касался ее. Кусал. Целовал. Связывал. Она будет молить, чтобы я не останавливался.
И, когда она подчинится мне, когда не будет принадлежать самой себе от возбуждения, когда я сделаю ее своей, я заставлю ее пожалеть обо всем, что она сделала.
Это и будет моей местью.
За окном была уже глубокая ночь.
Достав из кармана телефон, я открыл переписку с Аней, и начал набирать сообщение, а затем отправил его, и стал ждать, предвкушая ее реакцию.
Когда сообщение было отмечено, как прочитанное, на моем лице появилась улыбка, больше похожая на оскал. Наверное со стороны я напоминал хищника, что играл со своей добычей. По крайней мере так я себя чувствовал.
Знаешь, кажется я начинаю понимать тех, что используют наручники и другие предметы в сексе. Я бы сделал это намного раньше, если бы знал, что это будет настолько возбуждающее зрелище.
Какое-то время ничего не происходило, и я был почти уверен в том, что Аня просто проигнорирует мое сообщение, но вскоре увидел, что она набирает ответ, и мой телефон завибрировал от входящего сообщения:
Я бы ушла от тебя раньше, если бы знала, что ты такой больной извращенец!
Наверняка она хотела, чтобы ее слова задели меня, но вместо этого я представил ее: покрасневшую и возбужденную, сердитую, и испытал странное предвкушение.
Врушка. Если бы я сделал с тобой то, что собирался сделать сегодня, ты едва ли смогла бы от меня убежать…
Ты же знаешь, что я хотел с тобой сделать, Аня?
Я хотел избавиться от твоей гребанной одежды.
Несколько лет я был абсолютно уверен в том, что больше всего я ненавижу тебя, но сегодня я ненавидел тряпки, которые были на тебе надеты.
Я бы снял их все, кроме, может быть, твоих трусиков, потому что помню, как тебе нравится, когда я касаюсь тебя через них. Когда мой палец скользит по мягкой ткани, постепенно пропитывающейся влагой, пока та не станет совсем липкой, прежде чем отодвинуть их в сторону и проникнуть внутрь…
Я знаю, что ты тоже этого хотела.
Ее ответ заставляет меня тихо рассмеяться:
Ничерта ты не знаешь! Ты—больной извращенец!
Может быть. Но сегодня ты хотела этого больного извращенца так сильно, что еле держалась на ногах, когда убегала от меня.
Готов поспорить ты все еще мокрая.
Признайся, ты сейчас ласкаешь себя, думая обо мне? Касаешься себя, представляя мои пальцы?
Ответ приходит не сразу, с задержкой, и мне нравится представлять причины этого.
Ты ненормальный!
Я бы ввел их в тебя не сразу.
Я бы связал тебя и заставил развести ноги в стороны, и просить меня тебя коснуться, после чего медленно, до изнеможения, ласкал бы тебя пальцами через белье, пока оно не стало совсем мокрым.
А потом проник бы в тебя языком. Медленно. Сначала наполовину, двигая им туда-сюда, концентрируясь в твоей самой чувствительной точке, с каждым разом вводя его все глубже, заставляя тебя сжимать простыни и выгибаться мне навстречу.
Я ласкал бы тебя губами, зубами и языком, заставляя тебя стонать от наслаждения. Я наслаждался бы тобой, как самым вкусным на свете блюдом. Я бы не мог оторваться от тебя, и делал бы это снова и снова, пока ты не кончила.
Я ввел бы в тебя палец, и, чувствуя, как ты сжимаешь его от наслаждения, избавил бы тебя от белья, после чего медленно заполнил бы тебя до основания. А потом я заставил бы тебя просить, умолять меня продолжить…
Я бы ни за что этого не сделала!
Нет, сделала бы.
Ты бы сделала все, что бы я ни попросил, ради того, чтобы я сделал это. Ты умоляла бы меня снова и снова, наслаждаясь тем, как я проникаю в тебя. Ты бы сделала все, чтобы я не останавливался.
Ты знаешь, что это правда.
Ты ведь ласкала себя все это время, читая мои сообщения?
Я знал, что она возбуждена, как и то, что она соврет. В последнем я не сомневался. Аня слишком горда, и слишком ненавидит меня, чтобы сознаться в подобном. Однако ей удалось меня удивить:
Ты что, следишь за мной?
Я хмыкнул, устраиваясь на кровати поудобнее.
На самом деле это не входило в мои планы, но соблазн был слишком велик, чтобы от него отказаться, и я решил подыграть ее милому заблуждению, чувствуя, как меня охватывает азарт.
Умница. Знал, что ты догадаешься.
И мне чертовски нравится то, что я вижу.
Извращенец.
Расхохотавшись, я снова и снова перечитываю ее последние сообщения. Улыбка не сходит с моего лица.
Говорит та, что стонала от наслаждения, представляя, что я ласкаю ее.
Не стоит этого стесняться, это вполне естественная реакция.
Отмени свое глупое условие и приезжай ко мне. Я покажу тебе, как хорошо тебе могут сделать мои пальцы и язык…
Даже не мечтай, придурок!
Если я захочу с кем-то перепихнуться, ты будешь последним в моем списке!
Отправив последнее сообщение, она выходит из онлайна, и я с улыбкой откладываю телефон в сторону. Хоть это и меньшее из того, что я мог сделать сегодня, и, пусть не полностью, но я удовлетворен.
Это лишь первый шаг на пути к моей мести. Маленький кусочек пазла.
Я знал, что сегодня Аня очень долго не уснет. А когда все-таки сделает это, будет думать обо мне. И при этом будет чертовски злой и возбужденной.
Мне хватило даже просто представить это, чтобы возбудиться, а она… Она уже наверняка кончила. Возможно не раз.
Ее последние слова должны были меня разозлить, но вместо этого я только улыбнулся.
— Еще посмотрим, — хрипло шепчу я, закрывая глаза, — Игра началась…
Глава 9
Аня
Проклятье! Он сошел с ума! Совершенно спятил!
Да и я ничуть не лучше.
То, что мы творили ночью… О боже, это было не по настоящему, я знаю. Он даже не казался меня, но это не имело никакого значения, потому что Андрей был прав. Я все сделала сама, представляя, что это он. Я, черт возьми, хотела этого. Хотела так сильно, что совершенно спятила.
И теперь я должна снова встретиться с ним. Еще и не сама, а с дочерью.
Я решила, что для первой встречи лучше всего подойдет семейное кафе, в которое мы с тетей часто водилли Алису. Не только потому, что это знакомая и довольно приятная для нее обстановка, но и потому, что там я буду чувствовать себя в безопасности. И я совершенно точно не собиралась оставаться с этим придурком наедине.
Я смотрю на Лисичку, которая складывает игрушки в коробку, и чувствую, как сердце бьется в груди с такой силой, что кажется, сейчас разорвется. Как я могу сказать ей, что человек, который внезапно появился в нашей жизни, ее отец? Отец, который даже не знал о ее существовании все эти годы. Отец, который не присутствовал на ее рождении, не менял ей подгузники, не утешал ее, когда она плакала. Но теперь он здесь и хочет участвовать в ее жизни, и я ничего не могу с этим сделать.
Я чувствую гнев, смешанный со страхом и беспомощностью. Все эти годы я была уверена в том, то берегу Алису от его безразличия. Я не хотела, чтобы она прошла через то же, что и я. Но теперь назад дороги нет.
Я беру ее на руки, притягиваю к себе и целую в лоб. Она смотрит на меня большими голубыми глазами, полными доверия, и я понимаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее.
— Малышка, сегодня ты встретишь кого-то очень особенного. Мы идем в твое любимое кафе, дорогая, — говорю я, стараясь сохранять спокойствие в голосе. Не хочу ее волновать, — Там нас ждет один старый друг, который очень хочет тебя увидеть.
Я натягиваю на лицо улыбку, стараясь не думать о том, что будет, когда Андрею надоест эта игра в любящего отца. Как объяснить это Алисе потом, когда он исчезнет?
В то, что он останется навсегда, я не верила ни на секунду. Только не Громов.
Единственное, на что ему не плевать, это бизнес. Я знаю это как никто другой.
— Особенный? — спрашивает она, пытаясь осмыслить это слово. На детском лице проскальзывает любопытство.
— Очень особенный, — киваю я, взяв ее за руку. — И ты будешь вести себя как настоящая леди, хорошо?
Она кивает, с серьезностью взрослого, и я не могу не улыбнуться в ответ.
Алиса встает, забирая свою любимую игрушку, которую она всегда носит с собой. Ее маленькие руки крепко обхватывают зайчика, будто она ищет в нем утешение и поддержку.
Мы выходим из дома, и я понимаю, что этот день станет для нас обеих испытанием. Моя рука сжимает ее ручку крепче, чем обычно.
Воздух кажется тяжелым и влажным, словно предвещая грозу. И, вспоминая о том, что случилось вчера, я никак не могла успокоиться.
— Мама, все хорошо? — спрашивает она.
Я сбавляю темп, натягивая на себя вынужденную улыбку
— Все замечательно. Просто маме немного жарко, — отвечаю, пытаясь звучать убедительно.
Наконец, мы заходим к кафе, в котором договорилась встретиться с Андреем. Здесь воздух пропитан ароматом молотого кофе и печенья.
Мы подходим к столику в углу, и я помогаю Алисе взобраться на яркий диванчик. Она мгновенно принимается рассматривать меню, украшенное героями из мультфильмов. На время ожидания нам приносят карандаши и раскраски, и Алиса принимается увлеченно елозить синим карандашом по бумаге. Я оборачиваюсь к двери, как раз когда в кафе входит Андрей, и проглатываю ком в горле, стараясь сохранять спокойствие.
— Алиса, ты будешь хорошей девочкой? — спрашиваю я, — Я скоро вернусь. Она кивает, даже не глядя на меня, и я встаю, направляясь к Андрею. Он выглядит уставшим, но в его глазах читается что-то еще — неуверенность, возможно, даже страх.
— Мы должны поговорить, — тихо начинаю я, привлекая его внимание. Его го