и навсегда уяснил все, что я намеревалась сказать. — Ты отныне не раб и ничем мне не обязан. Я сделала то, что требовала от меня моя совесть. Спасла, но ничего за это просить не стану. Сейчас мы отправимся в мою лачужку, я тебя подлатаю немного, иначе на твоей спине останутся шрамы. Накормлю, дам приют, пока мы не найдем для тебя нормальную работенку. Не рабскую, повторюсь. Может, подмастерьем кузнеца станешь, есть у меня один знакомый… Он тебя с руками и ногами возьмет, ты вон какой!.. Громадина! Но не волнуйся, он мужчина порядочный, рабство не уважает. Будешь учиться у него, работать как свободный человек, его дело продолжишь, если понравится.
Закончила я свою речь довольной улыбкой. Едва удержалась, чтобы руки в бока не упереть, как делала всякий раз, когда нужное зелье получалось с первого раза.
— Свободный человек, значит? — серьезным тоном уточнил Дар. Я утвердительно качнула головой. — И могу стать чьим- нибудь подмастерьем?
— Все верно. Бумажку эту о рабстве сожжем, как только дома будем. А то тут людей многовато, лучше не выбрасывать на виду у всех.
— Хорошо, госпожа. Я вас понял.
С меня мгновенно слетела улыбка, сменившись хмуростью. Вот же упрямец! Ничегошеньки он не понял, раз продолжает госпожакать. Это обращение словно намертво прицепилось к его языку.
Ладно…
Наверное, сложно ему от привычки отказаться. Я ж не знаю, может, он давно в неволе живет, а потому привыкнуть к таким изменениям, которым я собираюсь его подвергнуть, ему будет далеко не просто. Пусть обращается как хочет, рано или поздно я выбью из него все рабские замашки.
— Ну что ж, тогда в путь.
Взобравшись в седло без посторонней помощи, я дождалась, когда мужчина сядет позади меня, и плавно направила кобылку к лесной тропе.
Глава 5
Наша прогулка до хижины казалась спокойной до одного момента.
Я молча пребывала в думах, параллельно наслаждаясь звуками вечернего леса, пока не начала слишком ясно ощущать спиной прижимающуюся ко мне обнаженную твердую грудь. Даррен тоже молчал и старался не тревожить расспросами, но вскоре это молчание обернулось против меня, и я полностью сосредоточилась на его тихом дыхании.
Чувствовала, как он вбирает воздух и выдыхает, случайно соприкасаясь с моей спиной; как придерживает ладонями талию, но скорее не для того, чтобы удержаться в случае падения, а чтобы удержать меня. Смысла-то держаться за мое тело не было: если он свалится с лошади, я полечу следом за ним.
Большой же. И сильный — такого не удержишь… Да уж.
Довольно поздно ко мне пришло осознание, что я натворила.
Выкупила раба. Спасла крепкого мужчину, какой чудился безобидным, но на деле мог оказаться абсолютно другим. Речи сладкие, как и голос, взгляд серьезный, а намерения могут быть обманчивыми. Вдруг обхитрит, обидит да сбежит с моей кобылкой Мони?
С другой стороны, возможностей у него было немало с того самого мгновения, как мы выехали из города. Захотел бы — уже бы сбросил на землю да скрылся из виду. Конечно, у меня нет никакой уверенности в том, что он не преследует иные цели.
Добраться бы до дома без происшествий, а там спокойнее будет, ибо нет места безопаснее родной обители…
— Не бойтесь, госпожа, — заговорил Дар, и от неожиданности я чуть не подскочила в седле. — Мне нет резона обижать своего спасителя. Я говорил совершенно искренне: отныне я у вас в большом долгу. От своих слов не откажусь.
— Ты как это… узнал? — шепнула, слегка повернув к нему голову. По спине пробежали предательские мурашки, как при плохом предчувствии. — То, что я боюсь? Мысли читаешь?
— Нет, вы просто очень напряжены. До этого расслаблено ехали, а как мое тепло почувствовали и пропустили его через себя, неосознанно пустили в сердце страх. Я вам не враг и докажу это при первом же удобном случае.
— Да не стоит… Верю, — выдохнула еле слышно и больше не поспешила что-либо произнести, решив провести в молчании весь оставшийся путь.
Не знаю, правдивы ли были мои слова о доверии. Глупо верить едва знакомому человеку, но необычная серьезность в его голосе легко подкупала мою осторожность, какая решила проснуться лишь сейчас.
Я его не боялась. По крайней мере, мне хотелось в это верить. Однако его странное поведение настораживало. Ну, разве не мила такому человеку свободная жизнь? Неужто не лукавит и мыслит о неволе вместо независимости?
Чудной какой-то.
Надеюсь, мнение он свое изменит, как только вкусит радости жизни, лишенной рабства, унижений и наказаний. Седмицу отдохнет от злых людей и уже по-новому на мир посмотрит. Познакомлю его с Лорсоном, кузнечных дел мастером, тот его к себе заберет, и на том моя миссия будет считаться выполненной.
Угрызения совести в дальнейшем мне не грозят.
Глава 6
Я всячески себя успокаивала и изо всех сил старалась прогнать волнение, и вот когда взору предстал мой дом, в груди наконец-то разлилось успокаивающее тепло. С губ сорвался едва слышный вздох, преисполненный облегчения, радости и некоторой усталости одновременно.
Свою небольшую уютную хижинку с маленьким, но ухоженным палисадником я не видела полдня, но будучи к ней крепко привязанной, как привязана любая колдунья к своей обители, успела соскучиться.
Такова участь лесных ведьм: хоть на жалкий часик отлучись, сердце в первую же секунду начнет тосковать по родным стенам, каждой вещице, даже самой незначительной мелочи. Оттого ведьмы нечасто уходили дальше кромки леса, только по особо срочным делам или чтобы повеселиться на устраиваемых в деревнях праздниках. Все остальное время мы посвящали саду, растениям, врачеванию и зельеварению. К людям выходили редко, они сами к нам приходили, когда помощь требовалась.
Оставив Мони у кормушки с сеном, я отвела мужчину в баню и убежала в дом, чтобы подыскать ему подходящий наряд. На мою удачу, в шкафу сохранились кое-какие вещи брата; правда, он был щупленьким при жизни, худым по сравнению с Даром, поэтому велика вероятность, что одежда не подойдет. Других вариантов не нашлось. Уповая, что ему удастся натянуть на свою тушу рубаху и штаны, я оставила стопку на лавке в предбаннике и ушла готовить отвар из целебных трав.
Пару раз протрем спину смоченной в таком отваре тряпицей — и будет как новенький. Ни от одного шрама следа не останется. Так что даже мысли не возникнет, что он когда-то был рабом…
Прошло чуть больше получаса, а Даррен так и не выполз из парильни.
За это время хижина нещадно нагрелась. Воздух, пропитанный запахом раскаленных камней и ароматом березовых веток и листьев, стал горячим, но не обжигал. Пока что. Еще несколько минут удушающей жары — и он начнет плавить кожу.
Я распахнула все окна, позволив вечернему ветру охладить стены и мое сознание. Сколько раз уже парилась, никогда такого не наблюдала! Он там что, костры разводит?
Проверять, конечно, не стала. Не отважилась, вернее…
Ну, может, он серьезно решил отмыться — все же жуть какой грязный был — потому и парится так долго и столь усиленно. Хотя ему не помешало бы поторопиться, ибо отвар уже приготовился и каким-то образом успел остыть, что весьма странно при таком тяжелом, нагретом воздухе. Нельзя ему позволять охлаждаться и дальше: пропадут все важные исцеляющие свойства. Придется готовить заново, а запасов почти не осталось. Да и сами ингредиенты, на которые по понятной причине у меня больше не было средств, в последнее время во всех лавках стали чудовищно дорогими…
Из горла вновь вырвался усталый, на сей раз лишенный радости вздох, а слух тем временем уловил скрип двери. Но я не придала этому значения, продолжив сверлить пустым взглядом лес за окном.
Так глубоко погрузилась в мысли, что разбудить меня смогла лишь чужая ладонь, осторожно коснувшаяся плеча.
— Госпожа, — Даррен обозначил свое присутствие еще и голосом, вынудив легонько вздрогнуть от ударившего в макушку дыхания.
— Наконец-то. Я уж думала, что ты там засну…
Слова вдруг застряли внутри, стоило обернуться и уткнуться носом в обнаженную грудь с сухой, бронзовой, да еще и поразительно гладкой кожей.
Ни царапины. Ни малейшего изъяна. Это что за чудеса?..
Я не успела выразить свое недоумение, подавилась воздухом, когда взор предательски скользнул ниже и, не наткнувшись ни на одно препятствие, едва ли не намертво приклеился к тому месту, к которому определенно не должен был приклеиваться.
К счастью, смущение одержало верх над любопытством, и я резко вскинула голову, встречаясь с совершенно невозмутимым взглядом янтарных глаз.
— О духи! Дар! Ты че это голый в дом явился?! Я ж оставила тебе на лавке одежду, дуралей!..
Глава 7
— Я ее сжег, — заявил спокойно, никак не изменившись в лице.
— Что ты сделал?
Я так опешила, что даже не нашла сил отшатнуться. Хотя сердце продолжало вопить, чтобы я отдалилась от него, отвернулась, бросила в него какой-нибудь тряпкой, чтобы он наконец скрыл выставленное напоказ безобразие.
Ну, или достоинство… Большое достоинство. Не суть!
— Случайно, госпожа, — пояснил сразу, но легче от его короткого объяснения не стало.
В голове творился настоящий сумбур: путались мысли, вспыхивали догадки, однако из-за страшного замешательства не получалось собрать все в единую картинку.
— Я хотел одеться, но сгусток магии не вовремя вырвался. Не смог проконтролировать, мне теперь такое неподвластно.
— Магии?
Я нахмурилась, пытаясь соображать как можно быстрее, что было крайне сложно в присутствии красивого обнаженного мужчины. И ведь сердцем я все поняла, но разум никак не мог воспринять это безумное предположение, противостоя бесконечным мыслям и вопросам.
Если я это признаю, то стану в собственных глазах самой глупой женщиной на свете. Ведь, оказывается, я спасла не абы кого.
Совсем не абы кого…
— Чувствую, что вы очень растерянны и боитесь, — вдруг огорошил словами Дар, с жадностью вбирая носом горячий воздух. Глаза его при этом загорелись ярче обычного. Или мне уже мерещится? Я сошла с ума, да? — Вам незачем страшиться, госпожа. Сейчас я гораздо слабее вас.