не соблюдает строгих диет и ушла из модельного бизнеса.
И она не казалась такой высокой. Скорее всего, это потому, что она носит туфли на плоской подошве или ходит босиком, а прежде носила туфли на шпильках, даже сидя у бассейна.
Впервые за многие годы, вернее, за пять лет, Анджело почувствовал, что не контролирует ситуацию.
— Значит, тебе нравится садоводство, — сказал он, когда они уселись на террасе с видом на море.
Под широким навесом было прохладно. Как и вчера, Алли любовалась видом и вазами на балюстраде, усыпанной яркими цветами.
— Сегодня утром, работая в саду, я успокоилась. Кроме того, невозможно не наслаждаться такой красотой.
Восхищение Алли заставило Анджело посмотреть на все вокруг ее глазами. Может быть, ему стоит прислушаться к своей семье и наслаждаться роскошью, ради которой он так много работал. Возможно, ему надо что‑то изменить в своей жизни.
— Ты живешь здесь постоянно? — спросила она.
— К сожалению, нет. Я провожу больше времени в Риме и других местах.
Алли нахмурилась:
— Но ты проводишь здесь много времени?
Наверное, она прочла его мысли. Анджело пожал плечами. Алли права: это место особенное, но он редко отдыхал и наслаждался им как следует.
— Не так много, как мне бы хотелось.
Алли наклонила голову набок:
— Почему? — Она округлила глаза. — Это не из‑за меня, нет? Приезд сюда напоминает тебе о том, что произошло?
— Нет! — Она была такой ошеломленной, что ему пришлось прервать ее. — Ничего подобного. Этот остров — мое убежище.
Странно, что, хотя именно здесь он жил с Алексой, болезненное прошлое преследовало его в другом месте. Оказываясь рядом со своей матерью и сестрой, он понимал, какой вред принес его брак.
Обычно на вилле он не вспоминал об Алексе, и это означает, что она мало значила для него как личность. Они никогда не были привязаны друг к другу эмоционально, в их отношениях не было глубины. Только физическое влечение, а потом, когда Алекса объявила о своей беременности, — чувство долга.
На самом деле сейчас Анджело заботился о ней гораздо больше, чем прежде, когда они были любовниками. Он рассматривал ее загорелое лицо и взъерошенные волосы и не испытывал гнева.
— А почему ты не бываешь здесь чаще? — спросила она и, не дождавшись от него ответа, прибавила: — Хотя меня это не касается.
— Справедливый вопрос. — Он смотрел в ее сверкающие глаза и удивлялся, почему говорит с ней об этом. Он пожал плечами. — После смерти отца я посвятил себя бизнесу. Я редко беру отпуск.
Но даже в отпуске Анджело тратил время на видеоконференции, телефонные звонки и электронные письма.
— Мне жаль. Должно быть, тебе было тяжело…
В ее глазах читалось сочувствие, и, к изумлению Анджело, у него сдавило горло. После смерти отца прошло много времени, но он по‑прежнему скучал по нему и не привык, что ему сочувствуют. На нем держалась его семья, которая обращалась к нему за помощью.
— Спасибо. Он был особенным человеком. — Пауза. — Я много работал, чтобы соответствовать ему. Многие сомневались в том, что я смогу занять его место. Меня считали неопытным. Но я доказал, что они ошибались. Банк стал крупнее и успешнее.
— Я уверена, он гордился бы тобой.
Она снова удивила его. Ее сочувствие и проницательность были неожиданными.
— Я надеюсь, что это так. — Кое‑кто считал, что Анджело движет эгоизм, поэтому старается превзойти своего отца. Но он просто работал, чтобы обеспечить мать и сестру.
Позже, после развода, он стал работать еще усерднее, чтобы избавиться от негативных эмоций, и направил свою энергию в позитивное русло. Неудачный брак подорвал его самоуверенность и заставил стыдиться того, что он не защитил свою семью и подвел отца.
Анджело решил не поддаваться ни на какие женские уловки и ограничился короткими встречами, которые приносили сексуальное удовлетворение и не мешали его хорошо организованному графику.
Странно, что бывшая жена заставила его сейчас задуматься о постоянных отношениях. Он должен жить в этом доме с женой и детьми.
Прежде он не мечтал об этом, потому что мысли о семье были как соль на незаживающую рану. Он интуитивно отказался от любви, чтобы не пострадать, потому что видел, как потеря опустошила его мать. А потом его доконала неудача с Алексой.
— Но если бизнес такой успешный, ты можешь передать часть своих полномочий и уделять себе больше времени.
Анджело уставился на женщину за столом напротив:
— Ты говоришь, как моя мать. Она велит мне больше отдыхать, а моя сестра называет меня трудоголиком.
Алли хихикнула, и этот звук нежно коснулся его кожи.
— Мне нравится то, что говорит твоя сестра. Очевидно, она очень смелая женщина.
Уголки губ Анджело приподнялись. Джулия была единственным человеком, который поддразнивал его. Возможно, его семья права. Наверное, пора пересмотреть то, чего он хотел от жизни. Анджело не собирался следовать за своим отцом в могилу раньше времени. Развод изменил его, но надо думать о хорошем.
— Если бы этот остров был моим, я бы не захотела отсюда уезжать. — Алли махнула рукой на сады. — Только посмотри на эту ярко‑розовую пеларгонию на белой балюстраде на фоне темно‑синего моря. Это потрясающе.
Анджело откинулся в кресле, наблюдая за восхищенным выражением лица Алли. Когда была здесь раньше, ей нравилось это место, но она никогда не восторгалась им.
Его размышления прервала Розетта, которая принесла хлеб и закуски.
Алли рассуждала о садах со знанием дела. Она называла растения и особенно интересовалась дизайном сада и его отдельными частями.
— В частности, розовая беседка… — Она умолкла, словно потерявшись от воспоминаний.
Анджело кивнул, взял бутылку газировки и наполнил стаканы. Мать любила этот укромный уголок сада с его богатыми ароматами и обилием цветов. Он подумал, что она с удовольствием пообедала бы здесь с Алли, обсуждая растения и дизайн.
Поставив бутылку на стол, он понял, что Алли замерла. Он наклонился ближе и увидел, что она держит в руке хлеб, забыв обо всем.
— Алли? — У него покалывало затылок. — Что случилось?
Она даже не моргнула.
— Алли!
Она смотрела прямо перед собой. Он обернулся и заметил вдалеке яхту. Когда Алли заговорила, он отодвинул свой стул и встал.
— Бабушка, — прошептала она с такой тоской в голосе, что Анджело остановился и всмотрелся в ее лицо.
Она резко откинулась в кресле и моргнула. Анджело тут же присел рядом с ней.
— Поговори со мной, Алли.
Наконец она повернула голову, и он с облегчением вздохнул, когда она встретилась с ним взглядом.
— Я вспомнила, — прошептала она, и он наклонился к ней, чтобы лучше слышать. И почувствовал сладкий аромат нероли и теплого женского тела.
— Ты вспомнила? Отлично.
Они ждали знака, когда к ней вернется память. Анджело уже подумывал, что этого никогда не произойдет.
Вместо того чтобы обрадоваться, Алли приуныла, и на ее глазах выступили слезы.
Он сжал ее руку:
— Что ты вспомнила, Алли? Свою жизнь? То, как ты сюда попала?
Она вытерла глаза тыльной стороной ладони.
— Не так много. Но я почувствовала… — Ее губы задрожали. Казалось, она вот‑вот заплачет.
Анджело ни разу не видел, чтобы Алекса плакала. Даже когда ее ложь разоблачили, она вела себя дерзко и самоуверенно.
Он обнял ее. Алли положила голову ему на плечо, ухватилась пальцами за его рубашку и шмыгнула носом.
— Прости, — прошептала она.
Алли уткнулась лицом ему в шею, и он почувствовал влагу на своей коже. Несмотря ни на что, Анджело крепче обнял ее, желая защищать. Она дрожала и плакала. Странно. Его бывшая жена никогда ничего не боялась и не грустила, всегда считала, что имеет право получать все, что захочет.
— Прости, Анджело, — снова сказала Алли. — Я не знаю, что на меня нашло. — Она отстранилась от него, но он не хотел ее отпускать.
— Что случилось? Ты вспомнила что‑то плохое?
Она покачала головой, шмыгнула носом и отвела волосы от лица.
— Нет, ничего плохого. Вот чего я не понимаю: я должна вспоминать и радоваться, верно?
Она моргнула заплаканными глазами, и Анджело подумал, что никогда не видел ничего столь грустного и прекрасного.
— Расскажи мне, что ты вспомнила. — Он взял ее за руку и стал ритмично поглаживать большим пальцем тыльную сторону ее ладони.
Алли встретилась с ним взглядом, словно прося утешения, потом посмотрела в сторону. Анджело почувствовал, как резко ушло напряжение.
— Аромат хлеба. — Алли подняла руку, и он увидел, что она все еще держит кусочек фокаччи.
— У Розетты отличная выпечка.
В прошлом его жена следила за фигурой, поэтому никогда не ела даже лучший домашний хлеб.
— Он посыпан розмарином. Вот что заставило меня вспомнить. — Она сглотнула, борясь с сильными эмоциями.
— Продолжай!
— Я услышала аромат розмарина, и он поразил меня. Я вспомнила, как стояла на веранде дома и смотрела на сад. Я намазывала розмариновым бальзамом седые волосы женщины. Моя бабушка? — Ее голос дрогнул. — Я знала, кто она такая, хотя стояла у нее за спиной и не видела ее лица. Мы говорили о том, какими мягкими становятся волосы после бальзама.
Анджело посмотрел в глаза Алли и увидел в них бурные эмоции. Опять что‑то новенькое. В прошлом она показывала ему только то, что хотела показать. Теперь она рассказывала ему все, что было у нее на уме.
Он нахмурился:
— Но ведь это хорошо. Позитивное воспоминание о человеке и месте. Это только начало.
Она кивнула, и уголки ее губ дрогнули.
— Ты прав.
— Но это не так просто.
Она посмотрела на него с благодарностью, и Анджело почувствовал, как железобетонная броня вокруг его сердца треснула и отвалилась.
Алли понизила голос:
— Само воспоминание приятное, даже утешительное. И я поняла, что мы с ней были очень близки. — Она взглянула на него и отвернулась. — После того что ты мне сказал, я спрашивала себя, есть ли кто‑нибудь, кто ждет моего возвращения домой?