Марли кивнула и тыльной стороной ладони смахнула с подбородка капельку сока.
– Я думала, дело во мне. Я честно ломала голову, пытаясь вычислить, какая из этих теорий могла бы оказаться реальной, но, по правде сказать, все они довольно невероятные. Но я надеялась, что ты своим свежим объективным взглядом смог бы увидеть то, что я пропустила.
Не таким уж объективным, подумал Джоэл. Интересно, как теперь он расскажет ей о том, кто он такой? Нужно было сделать это до того, как они занялись любовью, но он этого не сделал, а теперь не мог придумать, с чего начать.
«Не будь трусом, Хантер, просто сделай это».
Нет, не сейчас. Марли выглядит такой счастливой.
– Если здесь и есть подсказки, то я их не вижу, – сказал Джоэл, вместо того чтобы сказать то, что его действительно заботило. – А как насчет твоей следующей книги? О чем она?
– О зомби.
Джоэл посмотрел на нее. Он знал, что она ненавидит слово «миленькая» по отношению к себе, но она действительно была такой миленькой, когда сидела, подтянув ноги к груди, с растрепанными волосами, облизывая пластмассовую ложку. Она была миленькой, как черно-красные божьи коровки, которых Джоэл собирал с розовых кустов своей матери ребенком и держал в банке, в крышке которой прокалывал дырочки, чтобы они могли дышать. Пока Гас не высмеял его за то, что он собирал жучков «как девчонка». После этого Джоэл отпустил их и смотрел, как они улетают от него в летний зной.
– Зомби?
Марли пожала плечами, вытащила ложечку изо рта и запихнула ее в стоящую на окне у кровати пустую банку из-под персиков.
– После двадцати восьми комиксов идеи начинают истощаться.
– А ты никогда не думала о том, чтобы заняться чем-нибудь другим? Чем-нибудь менее параноидальным и изолирующим тебя от людей?
– Нет. – Она моргнула, с прилежностью школьницы отвечая на его вопрос.
– Почему ты вообще начала заниматься комиксами?
– Мне всегда нравилось рисовать. Анджелину я придумала, когда мне было одиннадцать или двенадцать. Возможно, это прозвучит глупо, но я в каком-то роде стала для нее проводником. Она действует благодаря мне, но она это не я. А когда у меня появляется какая-нибудь проблема, она берет управление на себя и разбирается со всем для меня.
– Интересно.
– Хочешь сказать, странно.
– Нет, интересно, что ты рассматриваешь две различные роли и своей считаешь застенчивую половинку, а не смелую. Почему?
– Я не смелая. Смелая Анджелина.
Джоэл покачал головой. Марли и впрямь считала героиню своих комиксов совершенно самостоятельной личностью.
– Анджелина появилась до или после того, как умер твой отец?
– После.
– Наверное, ты создала Анджелину, мечтая отомстить за смерть отца. Ты была ребенком и не могла действовать сама, поэтому ты выдумала бесстрашную личность, которая пойдет на все ради справедливости.
– Возможно.
– Тебе никогда не приходило в голову, что ты могла перерасти ее?
Марли с тревогой взглянула на него:
– Нет.
– Я просто подумал, а что будет с Анджелиной, когда ты перестанешь в ней нуждаться?
– Она всегда будет мне нужна.
Джоэл вопросительно поднял бровь.
– Что? – требовательно спросила Марли.
– Ты очень изменилась за последние два дня.
– Но это не означает, что я должна отказаться от Анджелины.
– Трудно расстаться со своей гарантией безопасности.
– Она не гарантия безопасности. – Марли смотрела на него, с трудом сдерживая гнев.
Пора отступить. Джоэл поднял руки.
– Ты права. Вернемся к «Теориям заговора» и правительственным операциям. Давай предположим на минуту, что мы пошли не по тому пути и что все происходящее не имеет никакого отношения к твоим комиксам.
– Хорошо.
– Кто еще может желать твоей смерти?
– Рыбаки, занимающиеся отловом креветок.
Джоэл рассмеялся:
– Сомневаюсь, чтобы сообщество ловцов креветок могло заключить контракт на твою смерть, мстя тебе за участие в митинге.
– Может быть, убийцу никто и не нанимал, возможно, это какой-то псих, которому не нравились мои политические взгляды, – предположила Марли.
– Но почему же тебя пытаются подставить и сделать ответственной за убийство Роберта Херкла?
– Может, они и не пытаются подставить меня. Может быть, люди просто делают свою работу.
– А как же с твоей матерью? Как она вписывается во все это?
Марли прикусила губу.
– Не знаю.
– Может, все это связано именно с ней?
– Но как?
Джоэл покачал головой.
– Так мы ни к чему не придем. – Марли скинула комиксы на пол.
– А если это связано с тем, что произошло с твоим отцом пятнадцать лет назад?
– Нам с мамой приходило тогда много угроз. Поэтому-то мы и переехали в Корпус-Кристи из Мэриленда, где жить стало просто невыносимо. Люди, бывало, подходили к маме в магазине и говорили, что мой отец получил то, что заслужил. – Голос Марли сорвался. – Они верили всему тому, в чем его обвиняли военные.
– А ты, случайно, не знаешь, что именно удалось раскопать твоему отцу? О каком скандале или случае коррупции он собирался сообщить?
– Не знаю. Он ничего не рассказывал маме, заботясь о ее безопасности, а я была еще ребенком.
– А почему все это всплыло именно сейчас? Кто из людей, замешанных в этой истории, еще жив?
Лицо Марли потемнело.
– Этот ублюдок Гас Хантер.
Джоэл не знал, что на это сказать, он просто обнял ее.
– Мы займемся этим.
– У тебя остались знакомые в спецназе? Кто-то, кого ты мог бы попросить помочь нам? – Марли заглянула ему в лицо. – Может быть, им удастся что-нибудь раскопать?
«Вот подходящий момент, чтобы обо всем рассказать, приятель. Скажи ей правду». Однако Джоэл не знал, с чего начать.
– Я мог бы позвонить кое-кому. Мы найдем твою маму, обещаю.
– Спасибо. – Марли поцеловала его.
Ее губы, все еще сладкие от персикового сока, были для Джоэла самым вкусным лакомством на свете.
Марли снова и снова шептала его имя. Ей казалось, что его аромат заполнил всю вселенную. Его рот был мягким и теплым, его язык медленно и чувственно ласкал ее.
Джоэл не спускал с нее глаз, когда его тело проникло в нее. Он двигался неторопливо, используя время по собственному усмотрению, мучая ее своей медлительностью.
– Джоэл, – простонала Марли. – Еще.
Но на этот раз он отказался подчиняться ей. Каждый раз, когда она пыталась начать двигаться вместе с ним, ускорить его или сделать так, чтобы он проникал в нее глубже, Джоэл сопротивлялся. Отрывался от нее и лукаво улыбался.
– Садист, – шептала она. – Настоящий садист.
– Ты еще меня плохо знаешь.
_ Ты сводишь меня с ума.
– Знаю. Я хочу, чтобы ты перестала контролировать себя и начала сходить по мне с ума точно так же, как я.
Замечательно. Если он хочет занять место водителя, пусть так и будет. Марли откинулась навзничь и открылась ему навстречу, широко раскинув ноги.
– Вот так, – удовлетворенно проговорил Джоэл. Он двигался медленно. Невыносимо медленно.
И только когда Марли окончательно выпустила ситуацию из рук, он дал ей то, чего она так страстно желала.
Расслабиться было так приятно. Отпустить все свои страхи. Довериться этому человеку.
Марли смотрела на его лицо, полностью подчинившись его власти. И когда она достигла оргазма, растущего и раскатывающегося внутри ее волнами, в его глазах мелькнули неподдельные радость и наслаждение.
– Возьми меня с собой, – сказал Джоэл. – Давай вместе.
Его проникновенной просьбы хватило, чтобы Марли взмыла на гребень волны еще одного оргазма. Она приникла к нему, слилась с ним, обвила его ногами и втолкнула в себя. Она цеплялась за Джоэла, как за свою жизнь, за свою опору.
Она доверяла ему так, как еще не доверяла никому. Она доверяла Джоэлу все свои тайны. Она доверяла ему свою жизнь. Доверяла ему свою душу.
Его образ был запечатлен в ее сердце. Она принадлежала ему, и обратного пути не существовало.
Ближе к рассвету Космо закончил расшифровывать записи в дневнике адмирала. Он перечитал все, что там было написано, и кровь застыла у него в жилах. Все эти годы он слушал рассказы Марли о ее бредовых «Теориях заговора», и тут вдруг выяснилось, что это вовсе не было бредом.
Но что это новое знание означало для него и Трини?
Космо пялился на экран, не зная, что предпринять дальше, как вдруг зазвонил телефон. Голова его все еще была занята полученными данными, когда он поднял трубку.
– Виллерил, это Уиллис из лаборатории.
– Да?
– Я получил данные по твоим отпечаткам.
– И кому же они принадлежат?
– Агенту разведывательного управления ВМС по имени Джоэл Хантер. Он бывший спецназовец.
– Спасибо, – ответил Космо и положил трубку. Бывший муж Трини и новый сосед Марли оказались одним и тем же человеком. И именно он спустил шины автомобиля Марли. Это не могло быть случайным совпадением.
Космо вновь посмотрел на экран. Подумал о Марли и Трини. Его раздирало в двух противоположных направлениях. Что же ему делать? Что выбрать: любовь или преданность?
Марли была его лучшим другом.
Но Трини была его любовницей.
Космо закрыл глаза, глубоко вздохнул, а затем сделал единственную вещь, которую ему позволяла сделать совесть. Он поднял трубку и набрал номер, и это безвозвратно и навсегда изменило его жизнь.
Марли вырвал из глубокого сна звонок сотового телефона. Она попыталась сделать вид, будто не замечает его. Она была слишком счастлива, было так приятно лежать, прижавшись к Джоэлу. Ей не хотелось двигаться, не хотелось разрушать это блаженство.
Телефон зазвонил вновь.
Джоэл не пошевелился. Он, должно быть, выдохся, бедняга. Марли мысленно улыбнулась. Она его вымотала.
Телефон звонил не переставая.
А что, если это мама?
Эта мысль заставила Марли подняться. Осторожно, чтобы не потревожить Джоэла, она выскользнула из-под его руки, обнимавшей ее, и спустила ноги на пол. Поскользнувшись на лежавшей на полу книжке, она чуть было не упала, но успела ухватиться за подоконник.