Хафизова растворилась где-то во тьме и спешить на помощь своему парню даже не думала.
А дальше…
– Дальше я вообще ничего не понимаю, – Роман жалобно взглянул на Синичкина. – В лабиринте – ну, вы помните – темнота. Ленты густо висят, зеркала тусклые. Есть пара лампочек аварийных, но толку от них почти никакого. Условия у меня и у клиентов равные – стреляем вслепую. Я чаще попадаю только потому, что опыт. Знаю, где вы все прячетесь. Всадил в Руслана еще пулю. Он куда-то свалил, но палить продолжал. Я не ищу. Жду, пока сам вылезет. И вдруг мне Мишаня в наушник: «У нас проблема. Клиент лежит на полу и не шевелится».
– А как Михаил об этом узнал, если темно?
– Элементарно. Все камеры – ночного видения.
– Но почему тогда он не видел, что конкретно случилось?
– Вы ж были в лабиринте, – напомнил Роман. – Еще раз: там ленты и повороты все время. Чтобы обеспечить полный обзор, по две камеры на квадратный метр надо ставить. То есть только туда тридцать штук. Никаких денег не хватит. Поэтому камер всего четыре. И Мишка увидел единственное: клиент вываливается из лент и падает на пол. Как в «Детях кукурузы» Стивена Кинга.
– А звук?
– Звук мы не пишем. Я – да, выстрелы слышал. Но считал: клиент палит. По мне. Подумать не мог, что в него стреляет кто-то другой! – Он взглянул жалобно. Поежился: – До сих пор не верю. Ощущение: шутка. Глупая.
Руки его дрожали. Роман искательно произнес:
– Я выпью воды?
– Потом, – нахмурился Синичкин. – Рассказывай дальше.
Воскобоев поморщился, но настаивать не осмелился. Забубнил:
– Ну, я сначала решил: обморок, плохо человеку стало. Мишке велел – через свой наушник – включать свет. И побежал туда, где этот мужик. Ольга тоже примчалась. А Руслан… короче, реально мертвый. – Он взглянул жалобно. – Целая дырища в затылке. Такую из пейнтбольной винтовки в жизни не сделаешь. Даже если в упор стрелять.
– Вы трогали тело? – строго спросил Синичкин.
– Да. Хотя понятно, что все… но пульс проверил. У Ольги истерика. Руками себя обхватила, раскачивается, кричит: «Не может быть!» Потом еще эта Роза подтянулась – полный начался дурдом. Рыдает, мы ее от тела оттаскиваем…
– Какое-то оружие рядом с трупом лежало?
– С оружием полная лажа. – Роман тяжело вздохнул. – У нас на квесте – три пейнтбольные винтовки. Одна моя. Вторую клиенты находят – ну, вы помните, в животе у человека муляжного. И есть третья – запасная. Эта в кладовке лежит. Так вот. После убийства мой ствол – остался при мне. Рядом с трупом – его винтовка лежала. Но где-то в метре от тела – еще одна винтовка валялась!
– Та, что запасная? – всунулась Римма.
– Нет, – рубанул Воскобоев. – Та да не та. Очень похожая. Но рукоятка другого цвета. Я хотел поднять сначала, но дошло, слава богу: трону – сам себя подставлю. Поэтому в руки не брал и Ольге трогать не разрешил. Вызвал полицию, а дальше Роза сознание потеряла, мы с Мишкой ее откачивать начали. А Ольга в этот момент, оказывается, вам позвонила. Что она хоть сказала, тихушница?
– А что она сказала вам? – вкрадчиво спросил Синичкин.
Роман досадливо отозвался:
– Тут предыстория нужна. С Ольгой сегодня что-то явно происходило. Сначала вялая была, работала с неохотой. Потом повеселела, но как-то коряво. Смеется до истерики, шутит как идиотка. Покачивало ее. То поскользнется, то в стену врежется.
– Может, выпила?
– Запаха я не чувствовал.
– А наркотики?
– Да не ее вроде тема. Мы все время вместе, я бы раньше заметил, если она баловалась. Хотя да – Оля иногда вела себя странно. Я считал: имеет право. Актриса, натура творческая. То спад, то подъем. Но что с ней сегодня происходило – я так и не понял. Знаете, что она стала кричать, когда труп нашли? «Я не нарочно! Я пошутить хотела!»
Я, конечно, к ней:
– Ты о чем?
Она улыбается как блаженная:
– Я в него стреляла. Но не по-настоящему!
Я ее за плечи схватил, ору:
– Объясни, дура, толком!
Она в слезы:
– Меня теперь арестуют.
– Ты стреляла в клиента?
Опять смеется как идиотка:
– Я тебя хотела прикончить и, наверно, в клиента случайно попала!
– Из чего ты стреляла?
– Из винтовки запасной!
– Где взяла?
– Не помню.
– В кладовке?
Ключ от нее у Ольги есть – вся ее одежда там хранится. И там же запасной ствол лежит.
Она опять плачет:
– Не помню! Совсем ничего не помню, понимаешь?!
У меня голова кругом. Винтовка-то возле тела валяется – сто процентов не запасная, а другая. По ходу, настоящая! И за что Ольге стрелять в меня – тоже не понимаю.
Но вытрясти из нее больше ничего не успел. Полиция примчалась. Всех сразу разделили. Мишку в операторскую увели. Нас с Ольгой и Костиком по разным комнатам, допрашивали по одному. Что она им там наговорила – понятия не имею. Правда ли стреляла, из какого оружия…
– А в принципе возможно убить человека из пейнтбольной винтовки? – уточнила Римма. – Если, допустим, дуло приставить к глазу?
– Теоретически – да. Но клиенту стреляли в затылок. И пробить череп шарик с краской не мог никак. Это я вам ответственно заявляю.
– А пейнтбольное оружие в боевое переделывают?
Роман сглотнул:
– Я не очень в теме. Но вроде можно – перековать на травматику. И даже на боевой.
– Кто мог такое оружие на квест пронести?
Роман потупился:
– Лично я не проносил. В Ольге тоже уверен.
– Прямо уверен?
– Она все время у меня на глазах. Ходит с дамской сумочкой крошечной. И на работу мы вместе ездим.
– А клиенты?
– Исключено. Строгое правило: все вещи в камере хранения. Мы даже с мобильниками не пускаем. Не помните, что ли?
– Михаил? Костя?
– Они теоретически да, – кивнул Роман. – Оба ходят с рюкзачками. Никакой «рамки» или охраны у нас нет. Только зачем им?
– Ладно. Давай к моменту убийства. Кто находился в лабиринте – примерно за десять минут до того, как вы обнаружили тело?
– Я только клиента видел.
– А кому положено?
– Только ему и положено.
– А Ольга имеет право зайти в лабиринт?
– Да все она имеет. Только что ей там делать? Обычно, когда я клиента ловлю, они у бочки с Костей болтают. Может к Мишке в операторскую заглянуть. Может в туалет.
– Ты точно никого в лабиринте не видел?
– Говорю же вам: там темно.
– Слышал?
– Ну… я вроде уловил чьи-то шаги… очень легкие… Явно не клиент, не мужчина. Но вроде и не Ольга. Я ее походку знаю. Решил: показалось. Или Роза воспрянула, шляется.
– Ольга тоже могла на цыпочках идти.
– Могла, конечно. Но я ее обычно еще по запаху чую. У нее туалетная вода такая резкая, почти мужская. От «Босса».
– На квест мог попасть посторонний?
– Исключено. Вход не через подъезд – дверь отдельная. И она всегда заперта. Ключ единственный – у меня. Запасного выхода нет.
– Значит, убил кто-то из вас, – подытожил Паша. – Ты сказал, что клиента где-то видел. Вспоминай: где и когда.
Рома судорожно сглотнул:
– Я… я не могу.
– Напряги мозг.
– Сломал уже! – взвился он. – Я пять лет на разных квестах, с миллионом людей пересекался! И сегодня еще стресс какой!
– Может, вы не по квестам знакомы?
– Э… ну… может, и нет.
– Учились вместе?
– Да нет же! Это какая-то совсем мимолетная встреча. Попутчик в самолете. На сервисе иногда с кем-то парой слов перебросишься…
Роман чувствовал, как намокли ладони, но вытирать их об одежду боялся.
– А Ольга могла стрелять в Руслана?
– Зачем? – устало выдохнул Роман.
– У нее мог иметься мотив. Какой-то счет к нему. Возможно, это онибыли знакомы? – предположил Синичкин.
– Я… я не знаю.
– Или Оля действительно целилась в тебя. Из боевого оружия. Но случайно попала в Пономарева.
Роман твердо сказал:
– Мы иногда валяем дурака. В том числе и на работе. Я ее придушить слегка могу. Она – мне к горлу нож приставить. Но мы только играем, понимаете?! Для удовольствия. А убивать меня всерьез – Ольга никогда бы не стала. Да и откуда бы она боевую винтовку взяла? Вся ее жизнь передо мной как на ладошке.
Римма задумчиво произнесла:
– Ну, не совсем на ладошке, если ты даже не знаешь, употребляла она наркотики, или нет.
– Да не употребляла она! Просто вела себя странно. Смеялась невпопад. Она ведь артистка. Ей положено странной быть.
– Она только сегодня себя странно вела?
– Ну… – потупился Роман. – В другие вечера тоже бывало…
– Только на работе?
– Да.
– И ты не задумывался почему?
– Нет. Считал, просто в роль входит.
Ответил неуверенно, покраснел.
– Ты что-то недоговариваешь.
– Клянусь богом, я все рассказал!
Римма лукаво спросила:
– А эти ваши игры (снова любопытный взгляд на лобное место) по обоюдному согласию проходили?
Роман твердо ответил:
– Да. Мы оба к ним стремились.
Римма взглянула с сомнением, но больше ни о чем не спрашивала.
Павел тоже комментировать не стал.
А Роман пробормотал:
– Ладно. Ольгу выручать надо. Раз вызвала вас, значит, доверяет. Будем договор заключать?
– Имейте в виду: если ваша подруга действительно убила клиента – помочь мы не сможем, – предупредил Синичкин.
– Да не убивала она! – поморщился Роман.
Но уверенности в его тоне не было.
Павел Синичкин
Друг мой Саня Перепелкин любил мнить себя богом, и хотя мне частенько хотелось сбить с него спесь, я благоразумно изображал из себя преданного апостола. Страна у нас такова, что частный детектив без связей в органах не может ни-че-го. Поэтому я все терпел: и поучения, и ехидство. (Пусть самолюбию не слишком приятно, что помыкает тобой бывший однокурсник и сослуживец.)
Иные мои коллеги переводили сотрудничество с полицейскими на материальные рельсы. Я бы тоже не отказался обращаться с Перепелкиным, как с наемным сотрудником. Но, увы, гордый Саня денег принципиально не брал. Только запросы на качество коньяка повышал с каждым годом. Начинал с «трешечки», а нынче пил только семизвездочный. А если преступление резонансное – еще и борзыми щенками (то есть с собой в пакете) уносил.