– Ладно. Допустим, ты не догадывалась. Но кто тогда давал тебе марафин?
– Я боюсь обвинять, потому что своими глазами не видела, – драматически всплеснула руками она. – Но мне уже объяснили: марфик легко растворить в любом напитке, и вкуса ты не почувствуешь. Поэтому могу лишь догадываться. Вместе что-то пила я только с Ромой и Костей. Мишка – тот всегда сам по себе, в операторской, с нами никогда не перекусывал. А кто из этих двоих меня на наркотики подсаживал – не знаю. Но, думаю, все-таки не Рома, а Костик.
– Почему он?
– Потому что с Романом мы вместе живем, проводим все свободное время, и я всегда чувствовала себя нормально. Хотя, в принципе, и Ромчик мог: только на квесте меня подпаивать. Специально. Чтобы работала лучше.
– Ты разве плохо работала?
– Иногда я действительно приходила без настроения. Думаете, легко: изо дня в день одно и то же, как белка в колесе. Клиенты – придурки, все их реакции знаешь заранее. В бочке тонуть поначалу было прикольно, но тоже быстро надоело. Я все, что положено, исполняла, конечно, но с кислым видом, и Ромка тогда ругался. А иногда – настроение вдруг резко улучшалась, я входила в роль, разгуливалась, начинала импровизировать. Клиенты были довольны, Рома меня хвалил. Так что, может, и он марфиком подбадривал. С него станется. Он на все готов, только чтобы его квест в тройку лучших вошел. А эта гадость действительно раскрепощает. Чего я только не творила под кайфом! Однажды днем двое подростков пришли – я брюки с них стащила. И трусы. С обоих. Вы отзывы не читали?
– Нет.
– Зря. Оба в экстазе. Самая красивая девушка в мире, лучший во Вселенной перфоманс. А я их еще целовала – по-настоящему, с языком. Ну и всяких других идей мульен. И активность дикая. Заставляла клиентов танцевать, петь. Мужики у меня отжимались, тетки на одной ножке прыгали…
Я перебил:
– Когда мы с Риммой к вам на квест приходили – ты абсолютно нормальной была.
– Так Рома, ну, или Костя тоже не дураки, – вздохнула Ольга. – Я ж растрезвонила, что частные детективы придут. Поэтому в тот день меня, видно, ничем не подкармливали – я чувствовала себя обычно. Но все равно очень старалась, чтобы вас поразить.
– А в остальные дни – под кайфом работала?
– Нет. На меня находило – пару раз в неделю примерно.
– И когда это случилось впервые?
– Ну… первый раз где-то через неделю после того, как мы открылись. Я тогда смеялась беспрерывно. Лупила клиентов – и хохотала. А они очень боялись. И Ромка испугался. Ну, или притворялся. Версии строил, что со мной. Велел тест на беременность купить. Но беременные – они все скучные. А мне, наоборот, весело было. Однажды совсем накрыло. Пришли на сеанс три бабы. Я поставила их к станку, луплю со всей дури и пою арию из «Травиаты». На итальянском. Тут Ромка совсем занервничал. Вопит в мой наушник: «У тебя все нормально?» Я ему отвечаю: «Люблю убивать под красивую музыку». Клиентки услышали – трясутся, умоляют, пощады просят. Я себя случайно в зеркале увидела – сама испугалась. Зрачки крошечные, рот дергается. Но все равно не понимала, что со мной такое. Решила: это я так в роль вхожу. Что плохого, если людям нравится? Те три тетки в полных тасках были! Я когда одну за отверткой отправила, двух других заставила целоваться. Они сначала стеснялись, но быстро приладились, прямо в раж вошли, а меня просто плющит от хохота. Но, хоть и дуркую, – за временем слежу, все, что нужно, делаю. А клиенты потом отзывы хвалебные строчат. Так что в тройку лучших благодаря мне – и «дури», можно считать, вошли.
– Хорошо. Опиши мне день убийства. Прямо с утра. Поминутно.
– Ну… – задумалась Ольга, – сначала все очень обычно было. Проснулись, поели, потрахались, в магазин сходили, я плиту помыла. Часа в четыре поехали на работу. Первый сеанс был в пять вечера. Прошел как-то скучно – у меня настроения совсем не было. А в шесть мы выпили кофейку, – и уже к семи я разгулялась. Знаешь, ощущение, будто волной накрывает и тащит, тащит все глубже. А тебе не страшно – а, наоборот, весело. Сразу делаешь все в разы быстрей. Слова нужные – будто кто-то в ухо подсказывает.
– Давай конкретно про сеанс в двадцать два ноль-ноль, – попросил я.
– Тут я уже не все помню, – улыбнулась она довольно жалобно. – Но эйфория, по ходу, на максимуме была. Странное чувство. Этих Руслана и Розу вижу впервые, а ощущение – будто лучшие друзья пришли. Хочется обнять, поболтать. И так жаль, что бить их надо! Смеяться больше не хочется. Луплю их в танцклассе, а сама реву – жалею.
– Ты точно видела их впервые в жизни?
– Точно. Клянусь. Это я помню.
– А про перчатки? – вкрадчиво спросил я.
– Что в них ходила – да. Как надевала – не помню.
– А кто их дал?
Она неуверенно пожала плечами.
– Вроде никто не давал. В подсобке взяла. Наверно.
– Зачем они тебе вообще понадобились?
– Эта дура-клиентка банку с формалином разгрохала. Надо было пол вымыть, пока ламинат не разъело. А мужики разве до уборки снизойдут?
Тут все вроде сходилось, и я задал следующий вопрос:
– Давай теперь про винтовку. Откуда она у тебя взялась?
Ольга не колебалась ни секунды:
– Костик дал.
– Когда?
– Клиенты ушли в лабиринт, а я побежала воды глотнуть – сушняк дикий начался. Вот он меня у кулера и поймал. Пушку протягивает, говорит: «Иди, мужика пугни. А то рожа у него слишком радостная. Не боится, по ходу. Может потом плохой отзыв написать».
– И часто вы так сценарий меняли?
– Бывало. Если клиенты чудили или слишком пугались, или, наоборот, не цепляло их. По ситуации: одним нагоняли страху, а другим убавляли. Но только менял программу всегда Рома. А дело Костика – придурка изображать. Но мне-то – на тот момент – по фигу! Классная, думаю, затея! Сейчас выловлю хоть кого – и пальну. Неважно: в Ромку, в клиентов. Шума хотелось, драйва. Короче, схватила винтовку – и в лабиринт. А там темнотища, да и хожу я в него редко… заплутала, короче. Но все равно весело. Бреду в темноте и ржу. Споткнулась обо что-то. Упала, винтовку уронила. Еще больше стало смешно. Ползаю на четвереньках, ищу. Не нашла. Ладно, думаю. Пойду так. Если Ромку встречу – в рожу дам. Или поцелую. Иду. Но прямо наваждение какое-то: никак не могу его найти. Хотя шаги, выстрелы, крики слышу. А потом вдруг свет включился. Я увидела: Миша бежит. Роза. Я за ними. Ну… и все.
– Так-так, – навострил уши я, – ты точно уверена, что в лабиринт вошла с винтовкой от пейнтбола?
– Ну… а с чем еще? – она взглянула удивленно.
– Костя тебе дал именно ту, что в кладовой лежала?
– Э… да. Наверно.
– Наверно или точно?
– Да я не разглядывала! Но вроде рукоятка, размер – все такое же.
– И цвет рукоятки?
– Цвет не помню. Темный.
– А ты стреляла из этой винтовки?
– Да.
– В кого?
– Ни в кого. В ленты. Они очень смешно колыхались, когда в них шарики с краской попадали.
Ольга взглянула просветленно, добавила:
– Да! Я видела, как краска разлетается! Значит, это пейнтбольная винтовка была.
Но сразу понурилась:
– А может, мне и казалось – насчет краски…
– Ты стреляла только в ленты – или все-таки в Руслана?
Она вдруг заплакала, выкрикнула истерически:
– Вот и вы такой же, как менты! Они все жилы мне вытянули! А я не помню наверняка! Как с винтовкой шла в лабиринт – четко. А дальше – туман.
Я приготовился успокаивать, но истерика прекратилась столь же внезапно, как и началась.
Ольга строго спросила:
– Почему вам так важно, что это за винтовка была? И при чем здесь цвет рукоятки?
Я объяснил.
Олю бросило в краску:
– Блин! Мне полицейские насчет боевого ствола мозг выносили. Я думала: раз боевой, значит, какой-то, типа, пистолет! А про то, что он из пейнтбольного переделанный – ни слова не сказали!
И радостно улыбнулась:
– Так, значит, мы с вами дело раскрыли! Это Костик, скотина! Вот что удумал! Убийство решил на меня повесить! Наркоту подмешал, винтовку настоящую на перфоманс пронес, мне в руки сунул, в лабиринт отправил. Я там под камеры сто раз попала, с пушкой в руках. Потом еще орала при всех, что убила. Подставил меня, сволочь! А сам чистенький.
– Но зачем ему клиента убивать?
– Вот это без понятия. Вы детективы – вы и выясняйте, – сердито молвила Польская.
– А ты следователю рассказала про наркотики, про винтовку?
– Ну, про наркотики они сами знают. А что Костик мне пушку дал – нет, не говорила.
– Почему?
– Он-то, скотина, трезвый. Я – под кайфом. Кому поверят? И вообще: с полицией начнешь болтать – сама виноватой станешь.
– Кстати, Костя тебя защищает. Говорит, что Мишка убил.
– Не знаю, зачем он так говорит. Я была в лабиринте и никакого Мишку не видела.
– А клиентку? Розу Хафизову?
– Ее – да. Сидела в углу, дрожала.
– А еще кого-то?
– Слышала, как Ромка топает. Как клиент бегает, орет что-то типа: «Стой, гад».
– Все?
– Ну… – смутилась она, – однажды мне показалось: будто какое-то крыло коснулась лица. Вроде летучей мыши… И шаги очень легкие. Ну, и упала я: будто кто-то ногу подставил. Но начала ощупывать – рядом никого. И я решила: глюки. Мне ж под этим делом и летучие мыши иногда виделись, и крысы – хотя у нас в подвале их нет.
– Оля, – я сменил тему, – ваши с Ромой игры – дыба, прочее – они по обоюдному согласию происходят?
– Изначально предложил он, – смущенно улыбнулась балерина, – но я сразу согласилась. Давно хотелось чего-то такого… Меня ведь Гришка когда бил, я орала, просила, чтобы перестал. Но сама – чего уж скрывать – ждала очередного скандала. И не уходила от него. Потому что мне нравились такие отношения – на пределе.
– А обычный, нежный секс у вас с Романом бывает?
Ольга улыбнулась кокетливо:
– Ой, мне прямо так странно с посторонним мужчиной о таком говорить. Всякий бывает. Но мне больше нравится, когда жестко. И получать люблю, и сама вколотить. Тут мы с Ромой нашли друг друга.