В памяти снова всплыл наш последний разговор с Димой, который был наполнен нежностью и любовью. Наш самый тёплый и сокровенный разговор.
Затуманенный взгляд упал на нашу совместную с ним фотографию. Нет. Я не верю. Дима не мог погибнуть. Не мог…
Я не сразу замечаю появившегося в моей спальне Олега, который испуганно с нескрываемой тревогой смотрит на меня.
— Яра, милая, послушай… — сделав шаг ко мне, проговорил он.
— Нет! — тяжело дыша крикнула я, чувствуя, как начинают трястись руки и подкашиваться ноги. — Ты врешь! Я тебе не верю, слышишь?! Не верю! Дима жив!
Не в силах больше стоять, я упала на колени, позволяя себе разрыдаться.
Нет… Этого не может быть. Это какая-то чертова ошибка или страшный сон. Я сейчас проснусь, а Дима рядом, обнимет, поцелует, снова как и прежде прошепчет мне слова любви, которые шептал каждое утро.
Олег лишь медленно опускается рядом и крепко прижимает меня к себе. Гладит волосы, целует в макушку. А я плачу, кричу, бью его, говоря, что он мне лжет, что Дима жив и скоро вернётся ко мне и нашему ребенку.
Следующие несколько дней были похожи на настоящий ад. Олег и родители занимались подготовкой похорон, а я была словно в каком-то тумане. Словно я снова со стороны наблюдаю съёмки какого-то ужасного фильма, а все это происходит не со мной.
— Доченька, поешь, пожалуйста, — умоляюще проговорила мама, осторожно присаживаясь рядом со мной на кровать.
Я отрицательно покачала головой, глядя в одну точку.
Сколько я так уже лежу? Сколько часов? Сколько дней? Я сейчас напоминаю себе растение, которое без чувств просто существует. Овощ. Амеба. Мне все равно, что происходит вокруг. Мне все равно, о чем меня просят. Мне все равно на окружающий мир.
Поверила ли я в то, что Димы больше нет? Не знаю. Я уже который день захожу на его страницы в социальных сетях, но он по-прежнему не появляется и не дает о себе знать.
Олег уже третий день приходит к нам по вечерам в попытке поговорить со мной, но я не хочу никого видеть, а тем более слышать о смерти Димы.
Когда он пытался начать об этом разговор... или убедить меня в смерти Димы, эмоции вырывались наружу. Я каждый раз плакала, кричала, била его кулаками в грудь, молясь, чтобы это все оказалось каким-то кошмарным сном.
В последний день перед похоронами Олег снова пришел к нам. Я не хотела ничего слушать об этом, снова слезы, истерика, раздирающая на части боль.
— Посмотри на меня! — он грубо ухватил меня за плечи. — Яра, ты должна жить дальше, слышишь?! Ради себя, ради ребенка!
Слезы по-прежнему скатывались по моим щекам, заставляя задыхаться от боли, которая сжимала всю грудную клетку.
Зачем мне жить? Зачем? Я потеряла все. Чем жила. Что любила. Что было смыслом моей жизни.
— Дима бы не одобрил этого! — снова парирует Олег, словно пытаясь внушить мне это. — Его не вернуть, а ты должна жить, слышишь!
Крепко прижав меня к себе. заботливо целует в макушку. Я кричу, плачу, в кровь кусаю губы, понимая, что все. Это конец. Для меня моя жизнь закончилась. Для меня больше ничего не осталось. Ничего, кроме… Ничего кроме нашего с ним ребенка. Его маленькой частички, которая осталась со мной навсегда.
Кладбище. Я всегда ненавидела это место. Страшное, пугающее, до одури тихое.
Сегодня собрались все, кто знал Диму. Его друзья, родственники. Я стояла рядом с Олегом, смотря в одну точку. Мне было плевать, что происходит вокруг. Плевать на срывающийся снег, который холодными хлопьями бил по лицу, плевать на то, что я стою словно привидение.
Его хоронили в закрытом гробу, так как во время автокатастрофы тело было жутко изуродовано.
Мне было страшно. Страшно впустить в себя реальность и признать, что его больше нет. Я боялась этого. Пока ты отказываешься верить у тебя остаётся ещё маленькая надежда, но в три раза больнее, когда приходит осознание того, что надежда была пустой.
Все прошло словно в тумане. После кладбища Олег по моей просьбе отвёз меня домой. Я не хотела сейчас никого видеть, ни с кем общаться, слышать чьи-то слова соболезнования. Я понимала, что просто не выдержу этого.
Был поздний вечер. Мама уже дремала, думая, что я уснула после тяжелого эмоционального дня. Однако сна не было ни в одном глазу.
Взяв совместную фотографию, я долгое время смотрела на нее, вспоминая наши с Димой отношения.
Он нежно проводит по моей обнаженной коже, вызывая толпы мурашек. Заставляя дрожать от одних лишь прикосновений.
— Я люблю тебя, — горячий шепот прямо в губы, заставляет терять голову и таить от его нежности.
Ему плевать на прошлое. Плевать на то, что было до него. Для него есть только настоящее и мы вдвоем.
Один плавный осторожный толчок, и я выгибаясь в спине, шумно выдыхая горячий воздух.
Оставив нежный поцелуй на моей шее, он начинает размеренно двигаться, постепенно наращивая темп, заставляя задыхаться от этой близости, сводящей с ума.
— Яра… Моя милая Яра, — шепчет он прямо у уха.
Я резко распахиваю глаза, судорожно глотнув воздуха. Сон. Это просто сон. Я даже и не поняла как обессиленно отключилась.
Закутавшись в плед, я прижала к еще незаметному животу ладонь, зажмуривая глаза.
Дима оставил со мной свою маленькую частичку. Нашего с ним ребенка. Он оставил мне себя, навсегда.
4
Олег.
С момента похорон прошло несколько месяцев, все вроде бы начало налаживаться. Постепенно каждый свыкся со смертью Митьки. Каждый, но не Ярослава. Она словно сумасшедшая каждый вечер ждала его звонка. Я уже не знал, что и делать, чтобы моей девочке стало легче.
Родители, узнав о её беременности, предложили ей переехать к нам, она согласилась, заняв комнату Димки.
Мне было все равно, в какой комнате она живёт, главное, что теперь она рядом. Рядом со мной, а не с ним.
Телефонный звонок заставил меня отвлечься от собственных мыслей. Звонил телефон Яры. В последнее время она очень много спала. Врач говорит, что это нормально. У неё сильный стресс, организм пытается восстановить силы.
Тихо взял телефон и вышел из комнаты, чтобы не разбудить её. Номер звонящего был незнаком.
— Да, — закрыв дверь в спальню, я прошел к окну.
— Олег? — послышался голос Димы, и я просто замер. — Где Яра? Почему ты отвечаешь?!
Я был в шоке, услышав голос "погибшего" брата. Такого поворота событий я точно не ожидал.
— Мить, — тяжело выдохнул я, все еще находясь в аффекте. — Прости, брат. Но мы с Ярой уже вместе.
Несколько минут в трубке слышалось полное молчание.
— Она ждала тебя, — не дождавшись ответа, продолжил я. — Но в какой-то момент поняла, что нужно строить жизнь дальше. Яра беременна. У нас свадьба через месяц. Не возвращайся. Тебя все равно похоронили. Не звони сюда больше. Оставь её в покое.
И я положил трубку. Ярослава не должна узнать, что Дима жив и звонил ей.
Стало дурно. Я готов ради девушки предать брата? Неужели я так сильно люблю её, что мне похрен на их чувства друг к другу? Неужели Яра так много для меня значит?
Ответ прост. Да. Она значит для меня больше, чем просто невеста моего брата. Я люблю её. Люблю так сильно, что готов бороться до последнего.
Заблокировал номер и стёр входящий вызов, нервно закуривая сигарету. Его же все похоронили. И семья, и Яра начинает потихоньку мириться. Не совсем, но видно, что постепенно она привыкает к мысли, что Митька не вернётся. А я привыкаю к мысли, что она моя. И только моя. Больше ничья.
— Олег, кто звонил? — послышался за спиной полный усталости голос Ярославы.
Медленно обернувшись, я положил её мобильный на стол и, затушив сигарету, подошел к любимой. Она выглядела очень устало и истощенно. От одного ее вида мне стало не по себе.
— Ты почему встала? — я медленно подошёл к ней, заправив за ухо растрепанные после сна волосы. — Тебе лежать нужно! Ты сейчас должна думать о ребенке!
Было больно смотреть на нее, но я понимал прекрасно, что так будет лучше для всех. Особенно для нас всех. С Митькой она не будет счастлива, а я окружу её теплом и заботой, которая только есть у меня. Я сделаю её самой-самой счастливой.
— Милая моя… — нежно прошептал я, осторожно убрав с лица упавшую прядь волос. — Любимая, все будет хорошо, слышишь? Я обещаю, ты станешь самой счастливой! У нас все будет хорошо! Я тебе обещаю!
Крепко прижал к себе, зарываясь носом в длинные волосы. Моя Яра. Только моя. Больше ничья. Ты изначально должна была быть моей. Только моей.
— Маленькая, — слегка приподняв её голову за подбородок, посмотрел в уставшие глаза, в которых читалась боль и отчаяние. — Я никогда тебя не оставлю, слышишь?! Обещаю тебе.
Она опустила голову и устало уткнулась носом мне в грудь, тихо всхлипывая. Моя маленькая. Моя маленькая беззащитная девочка.
— Яр, — тяжело вздохнув, медленно провел пальцами по ее мягким волосам. — Я стану вашему с Митькой ребенку хорошим отцом, а тебе надежной опорой. Выходи за меня, а? Ты одна не вывезешь все! Тебе нужно сильное мужское плечо, а я готов быть рядом всегда. Чтобы ты ни в чем не нуждалась!
Несколько минут она молча смотрела на меня, затем также молча ушла в комнату Димы, а я так и остался стоять. Ничего. Я подожду. Я знаю, что ты все равно выйдешь за меня, Яра. И нам с тобой никто не сможет помешать.
Дима.
Первым делом, когда появилась возможность выйти на связь и сообщить, что со мной все в порядке, я набрал её номер. Моей любимой, родной и самой дорогой девочки на всем белом свете.
Еще два месяца назад сразу после авиакатастрофы звонил ей, но она не брала трубку и все последующие разы тоже. Все это было странно. И вот сегодня, наконец, на мой звонок ответили. Но не она. Не моя Яра. Олег.