руг друга. Самайла рассказывала, что в детстве они даже дрались. Впрочем, Шаглав никогда не переходил черту, и даже таская маленькую ведьму за косы уважительно обращался к ней «донна Самайла».
— Нужно запереть мелкую негодяйку колдовскими печатями, — покривила губы огненная ведьма. — Побежит ведь всех спасать дурочка, что козу обосранную, что крестьянку необразованную.
— Вы сегодня много сквернословите, донна. Все заслуживают спасения, что коза, что крестьянка. А Мирийка Вам не раба, чтобы запирать и распоряжаться ее волей. Да и в деревне не монстры живут, эти люди вырастили ее.
— Едет кто-то, — Самайла уже не слушала его.
Начальник стражи огляделся по сторонам, никого не заметил, понял, что всадника ведьма почувствовала.
— Конь сюда едет вороной, чую его жар, — девушка сконцентрировалась, — ведет его душа чернокнижника, что заведует городскими архивами в столице.
— Не ближний свет тащиться сюда из города, насколько я знаю, он дальше таверны ходить не любит, — удивился Шаглав.
Настороженные и обеспокоенные, они пошли в направлении, указанном донной, навстречу всаднику. Вскоре стал виден его силуэт, быстро приближающийся с западной стороны. Чернокнижник приехал один, видно было что езда верхом не была
для него делом привычным, наездник утомился больше, чем лошадь.
— Доброго дня, дон, — слегка улыбнулась Самайла. — Смею предположить, Вы направляетесь ко мне? На многие километры только несколько деревень, да мое поместье.
— Доброго дня, донна. Верная догадка, — чернокнижник спешился, его и без того бледное лицо, выглядело сегодня особенно белым.
— И судя по тому, что Вы решились променять кресло в библиотеке на седло, дело
безотлагательное.
— Более чем, донна, — чернокнижник протянул ей свиток. — Дон Армино предлагает всем магам планеты объединиться и убить людей.
— Что значит убить людей? Каких? — ведьма озадачено развернула послание.
— Всех, впрочем, своих самых верных подданых можете помиловать.
— Что за безумие? — вмешался в разговор Шаглав, игнорируя неудовольствие чернокнижника.
— Абсурд, — поддержала приближенного девушка. — Зачем нам убивать всех людей? Тех, что бунтуют против магов, понятное дело…
— Бунтуют, донна? — ученый маг задохнулся от возмущения. — Идет война, магов свергли с правящих должностей, некоторых слабых даже казнили. Как выяснилось
магов можно просто убивать с появлением их так называемой «священной» воды.
— Не просто. До мага еще нужно добраться, а на всех мало-мальски приличных колдунах стоит защита, — возразила ведьма.
— Мы же не можем жить в режиме постоянной боевой защиты, это не реально. И знаете ведь людей, они как правило нападают исподтишка.
— Но Редколесье не воюет. Здесь знатные маги также стоят у власти.
— Вопрос времени, донна. Мой Вам совет, откликнитесь на призыв, дона Армино.
Убейте всех, — зло шикнул чернокнижник.
— А Вы дон? Пойдете в бой? — Самайла скептически оглядела щуплого завсегдатая
книжных архивов.
— Какой из меня боец? Могу разве что утомить до смерти нудным пересказом философского трактата. Чернокнижники тем не менее внесли свою лепту. Каждая книга в городе проживания того или иного чернокнижника зачарована. Если ее возьмет в руки человек, когда-либо убивавший мага, книга сгорит.
— Не человек, книга? — вкинула брови Самайла.
— Порой страшнее потерять знания, чем человеческую жизнь, — чернокнижник
недобро сверкнул глазами и забрался обратно в седло. — Прошу меня простить,
благородная донна. Мне нужно спешить, хочу нагнать свою семью до заката.
— Нагнать?
— Наша карета направляется в северные земли. У нас малолетние дочери, хотим
переждать конфликт на нейтральной территории.
Чернокнижник уехал, Самайла и Шаглав ушли в поместье, Мирийка, конечно же, сбежала в деревню. Но начальник стражи сходил туда, убедился, что все в порядке. Роженицу юная ведьма все же спасла.
Всю неделю черные тучи лежали так низко, что казалось вот-вот поглотят крыши невысокого поместья. Антураж вполне соответствовал неутешительному положению магов в государстве, то тут, то там вспыхивали восстания против ведьмаков, те жестоко отвечали, человеческие жертвы исчислялись тысячами. Самайла все ждала, что демон явится к ней, поможет хотя бы советом. Некоторые люди верили, что маги могут призывать демонов. Большей чуши ведьма не слышала, слишком недосягаемы были демоны выше четвертого порядка, а выродкам не служат. Демон высшее существо, призвать его какие-то там низменные магические козявки не могут. Это было равносильно как, если бы земляной червь велел ученому мужу откликнуться на его зов. Но в это утро ведьма демона не ждала, душу ее затопило такое беспокойство, что невозможно было ни на чем сосредоточиться. Девушка вышла во внутренний двор, подошла розарию, выбрала бутон посочнее и прикрепила платью, чтобы освежить мрачное одеяние знатной донны. Почувствовала, что кто-то идет, оглянулась. Так и было, слуга вел деревенскую заплакнную девчонку. Сердце Самайлы заполошно забилось.
— Ну? — нетерпеливо прикрикнула ведьма.
— Там донья Мирийка… — ребенок пытался пересилить робость. — Ее схватили взрослые. Хотят сжечь, говорят она виновата, что ребенок плотника не выжил.
— Вели седлать Огненного! — крикнула Самайла слуге и кинулась к конюшням.
Хорошо, что конь бегал в загоне и размялся, ведьма сразу пустила лошадь в галоп. Шаглав выехавший почти следом догнал ее с трудом:
— Вы в деревню, донна?
— Нет, по ягоды! Не задавайте глупых вопрос, донне.
— Вы в мужском седле и уселились по-мужски, как можно в таком виде появляться на людях?
— Это все что Вас беспокоит, доне?
— Меня беспокоит Мирийка. Но не стоит сейчас настраивать против себя селян непристойным поведением! Наше положение и так висит на волоске.
— Мое положение, доне. А Вы… А Вы идите в монастырь! И это они настраивают себя против меня, — ведьма стеганула коня, пуская лошадь еще более широким галопом.
На середине пути она, впрочем, сократила, перевела лошадь в рысь и бросила удивленному Шаглаву:
— Нет, больше Мирийки.
Дальше ехали молча, доне хотел остановить ведьму, уговорить вернуться в поместье, но боялся, что любые его доводы только разозлят ее и укрепят решение ехать в деревню.
— А зачем мы теперь туда едем? — уточнил он, наконец.
— Сожжем деревню.
— Всю?
— Всю.
Дошли до места казни. Столб для сожжения установили недалеко от поселения. Вокруг еще летал алый пепел, все что осталось от юной ведьмы восхода. Донна спешилась, опустилась на колени у столба, горькие слезы струились по прекрасному лицу.
— Самайла, — ком в горле давил так, что Шаглаву было больно говорить. — Вы ее
уже не спасете, но подумайте о себе. Не нужно трогать никого в поселении, другие люди узнают, они придут мстить. Ваше поместье единственное на многие километры. Ваша стража малочисленна.
— Мне не нужна стража. Я сама смогу справится со всеми, к тому же не забывайте, кому я поклоняюсь. Неужели Вам не хочется справедливой мести, доне?
— Не важно, чего мне хочется, важно, чтобы Вы были в безопасности. И невинные люди не пострадали. Не все ведь в деревне…
— А она Вас любила, — тихо сказала ведьма. — Мирийка.
Доне изо всех сил старался сдержать недостойные мужчины слезы, но они все же покатились крупными каплями. Самайла встала, пошла было к коню, как вдруг осела, издав вскрик невыносимой боли, роза на ее платье обратилась в пепел.
— Армино! — кричала она, сотрясаясь в припадке безумия. — Армино погиб! Они достали его.
— Это невозможно, он сильнейший маг. Его невозможно достать, — возражал Шаглав, пытаясь унять катающуюся по земле ведьму.
Мужчина сомневался, что такое могло произойти, но расспрашивать и спорить с бьющейся в истерике Самайлой не представлялось возможным. Успокоилась она не скоро, когда же все таки пришла в себя, встала на колени и ударила кулаком в землю. От четырех костяшек пальцев пошли огненные всполохи. Из деревни послышались крики ужаса и боли.
— Что Вы сделали? — испуганно прошептал мужчина.
— Подожгла их дрянные сердца, пусть очистятся огнем. Хотя бы за Мирийку отомщу, — прохрипела Самайла и подозвала мерина.
Люди горели изнутри, спыхивали их сердца, изо ртов шел дым. Заклятье настигало их постепенно, так, чтобы многим довелось понаблюдать уготованную им участь. Шаглав был рад, что не видел того, что происходит наполненной душераздирающими криками деревне.
— Что Вы наделали, донна? Там же были невиновные… И потом другие люди… Они
придут. И если уж такой всемогущий маг как дон Армино не устоял… — мужчина поравнял лошадь с Огненным.
— Они все равно придут, вы же понимаете доне?
Шаглав ничего не ответил. В сердце его поселились боль и страх, а в голове зароились десятки мыслей. До того он надеялся, что его всемогущей донне никто ничего не сможет сделать, но раз добрались до дона Армино, то Самайла в опасности, они все в опасности. А ему все же придется принимать непростые решения.
Во внутреннем дворике у ворот их ждала испуганная ключница, чуть поодаль стояла ее дочь горничная, растерянно оглядывающая превратившийся в пепел розарий.
— Вот дитя, почтовый ворон принес записку, — старая ключница торопливо протянула свиток всаднице.
Ведьма спешилась, взяла записку из чуть подрагивающих рук обеспокоенной женщины. Читать та не умела, и рассчитывала, что Самайла сообщит о содержании. Девушка прочитала сначала бегло, потом внимательно, и, словно не поверив, прочла в третий раз.
— Что там? — нетерпеливо выдал Шаглав.
— Соберите всех во внутреннем дворе, — распорядилась ведьма не своим голосом. — Я объяснюсь со всеми сразу.
Вскоре все слуги и стража столпились во внутреннем дворике, растерянные люди смотрели на свою донну с надеждой, с верой, что ее магия сможет защитить их в случае опасности. Самайла была в не меньшем, если не большем смятении. Прокашлявшись, она скосила взгляд на записку и нехотя произнесла: