— Перестань орать, Коляша, сядь и выпей пива, как тебе очень верно посоветовал Георгий. Георгий вообще всегда поступает верно: В связи с этим я хотел бы знать: зачем вы нас заводите, Георгий?
— Как — зачем? От бешенства глаза закатятся, ум за разум зайдет, и тут вы во гневе ляпнете такое, что мне полезно знать, а вам никак нельзя разглашать, — издевательски открыто поведал Сырцов.
— Ох, и непросты вы, Георгий, — оценил Сырцова Александр Петрович. — Ничего себе помощника Смирнов подобрал. И уже как следует натаскал.
— Натаскивают караульных псов. Меня Александр Иванович кое-чему научил и продолжает учить.
— Как со мной себя вести? — попытался отгадать, чему учил Смирнов Сырцова, совсем успокоившийся Воробьев.
— Много чести, — опять грубо сказал Сырцов и допил из стакана. — У Александра Ивановича дела поважнее.
Но Воробьева раскачать уже было нельзя. Улыбаясь, он полюбопытствовал:
— Значит, Смирнов меня и не вспомнил ни разу?
— Почему же. Разок вспомнил. Мимоходом. И добавил, что с таким человеком на одном поле срать не сядет.
— Хватит, Георгий, — не потребовал, попросил Воробьев. — Покуражились надо мной и Коляшей, и хватит. Будем о деле говорить?
— Будем, — охотно согласился Сырцов. — Но все же последний вопрос: очень боитесь Смирнова?
— Смирнов узнает о нашем с вами разговоре? — не захотел услышать глупого вопроса Воробьев.
— В зависимости от смысла и итогов. Разговора, насколько я понимаю, еще не было.
— Я готов платить, Георгий. И платить хорошо. Очень хорошо.
— Это за то, чтобы я не сообщал Смирнову о нашей беседе? — удивился Сырцов. — Значительно проще и дешевле было эту беседу вообще не затевать.
— Вы не совсем точно меня поняли. Я буду платить вам сразу за все: за конфиденциальность, за согласие работать на меня, за собственно работу и за гарантированное молчание после этой работы.
Как ему хотелось после покорно снесенных унижений отыграться и купить Сырцова с потрохами! Ведь никаких денег не пожалеет, чтобы опять смотреться победителем и Коньком-Горбунком. Озолотиться можно.
— Крепко, — оценил комплексное предложение Воробьева Сырцов и продолжил в перспективной перечислительной манере Александра Петровича: — Следовательно, я, ничего не сообщая ни клиенту, ни Смирнову, должен отыскать Ксению Логунову, передать ее вам и объединенными с вашими усилиями выбить из нее информацию, которой вы с Василием Федоровичем воспользуетесь для того, чтобы повалить конкурирующий, а потому и мерзопакостный «Домус-банк», за что вы меня и отблагодарите по-царски. Я все правильно понял?
— Поняли-то вы правильно, но специально представили все в таком отвратительном свете, что мы на этой картинке — вы, я, Коляша — выглядим циничными и подлыми мерзавцами, за копейку готовыми на все.
— Ну уж и за копейку! — не согласился с суммой Сырцов.
— Ты долго еще над нами издеваться будешь?! — не выдержал и возмутился Коляша.
— Пока вы предоставляете мне такую возможность, — резонно ответил Сырцов.
— Рано или поздно мы ее сами найдем… — начал Воробьев, но Сырцов прервал его:
— Поздно.
— Не понял?.
— Поздно найдете.
— То есть позднее вас, — догадался Воробьев. — Или вы ее уже нашли?
— Так или эдак — не имеет принципиального значения. В любом случае я — впереди вас. И в связи с этим вопрос: вы уверены, что она обладает информацией, необходимой вам?
— Вы разговаривали с ней? — вскинулся Александр Петрович.
— Я этого не говорил, я, совсем наоборот, спрашивал вас об этом.
— Мы уверены на девяносто процентов, — сказал Воробьев.
— Источники вашей уверенности?
— Будете работать с нами, и вам станут известны эти источники.
— Тогда посошок на дорожку! — переводя веселый взгляд с Коляши на Александра Петровича, предложил Сырцов и, не дожидаясь общего согласия, налил себе джина, а Александру Петровичу — виски. — Мило посидели, душевно поговорили, старое вспомнили. Пора и честь знать.
— Следовательно, на нас работать отказываетесь, — подвел итог Воробьев.
— Давайте выпьем, — предложил Сырцов. Молчаливо согласясь, выпили. Сырцов поставил стакан и сказал: — Только не делайте вид, Александр Петрович, что мой отказ стал для вас огорчительной неожиданностью. Приглашая меня, вы уже знали, что я откажусь.
— Зачем же я вас тогда приглашал?
— Вот об этом я сейчас и думал.
— До чего же додумались?
— До элементарных вещей. Вы пригласили меня сюда для того, чтобы: «а», — Сырцов указательным пальцем правой руки прижал левый мизинец к ладони, — выведать, насколько я опередил вас в поисках Ксении Логуновой, и «б» — узнать, участвует ли впрямую в этом деле Александр Иванович Смирнов. — Он прижал безымянный.
— И как вы считаете: мы добились своей цели? — спросил Воробьев.
— Во всяком случае, я вам дал, как говорил Юлиан Семенов, информацию к размышлению. — Сырцов встал. — Джин был хорош, а потому спасибо за угощение. Покойной вам ночи, Александр Петрович.
Воробьев не откликнулся, смотрел Сырцову в глаза. Малость поиграли в гляделки. Вдруг Воробьев бешено улыбнулся и пообещал:
— А все-таки я когда-нибудь куплю вас с потрохами, Георгий.
Не любил проигрывать бизнесмен в законе, не любил. И поэтому сорвался, всерьез исказив имидж широко мыслящего великодушного и прощающего людям их ошибки настоящего предпринимателя. Зубки вдруг уголовные обнажились.
— Надежда умирает последней, — издевательски к месту оказался расхожий трюизм. Не подав руки, Сырцов двинулся к выходу. Воробьев остался за журнальным столом, а Коляша последовал за ним.
В приемной сидели уволенные. На Сырцова никак не отреагировали, а при виде Коляши встали. Тот, которому по горлу попало, певуче прорыдал:
— Николай Григорьевич…
Красотка-резвушка Маргарита — смешливая была — фыркнула, прикрыла роток ладошкой. Коляша кинул на нее укоризненный взгляд, а на уволенных глянул ужасно, как император Павел Первый.
— С вами окончательно разберусь завтра. А сегодня чтобы мои глаза вас не видели. Ну!
Почувствовав в Коляшином голосе отсутствие безапелляционности и не пожелав рассмотреть того, кто их поверг в ничтожество, боевой наряд оживленно и даже бодро покинул приемную.
— Проводи меня, Англичанин, — попросил Сырцов. Но, прося, воспользовался кличкой. Как тут быть: с одной стороны просил, а с другой — нахамил. Коляша даванул косяка на Маргариту, которая, как оказалось, на «Англичанина» не обратила никакого внимания. Но для страховки ответил холодно:
— Тебя шофер проводит.
— Шофер отвезет, а ты проводи, а? — еще раз попросил Сырцов.
— Пошли, — хмуро предложил Коляша, соглашаясь.
Сырцов улыбнулся Маргарите и признался, фальшиво смущаясь:
— Вы мне ужасно понравились, Рита. До скорой встречи.
Доставил дамочке удовольствие. Не будучи в курсе отношений ее боссов с обаятельным посетителем, Ритуля пожелал не в цвет:
— Удачи вам!
В машине Сырцов уже не просил. Распоряжался шепотом:
— Прикажи водиле, чтобы стекло поднял.
Коляша скомандовал.
— Сказать хочешь или услышать? — поинтересовался Коляша.
— Услышать, естественно.
— Хрен ты от меня чего услышишь!
— Ну хоть на вопросы ответь.
— Это смотря на какие.
— На самые простые. Вот первый: что тебе такого сказала Маша, если ты после ее сообщения как очумелый кинулся искать Ксению?
— Я с твоей Машей говорил в первый и последний раз на вашем вечере.
— Боже, как я устал от вашего вранья! — капризно признался Сырцов. — В записной книжке покойной находилась твоя визитная карточка.
— Это тебе Махов сказал? — попытался угадать Коляша.
— Я сам видел эту визитку. Еще до убийства.
— Значит, пока мы у столов причащались, ты ее машину обшмонал, — вторая попытка угадать оказалась успешной.
— Именно, мой догадливый дружок.
— Значит, и ты был с ней знаком раньше! — осенило Коляшу.
— А я был уверен, что твои топтуны тебе сообщили. Ведь видели меня и ее вместе твои дурачки.
— На то они и дурачки. Видели и не сопоставили.
— Так как насчет первого вопроса, Коляша? — напомнил Сырцов.
— Не могу я тебе этого сказать, Жора, — с внезапным удовольствием произнес Коляша. — Не уполномочен.
Машина уже стоила у сырцовского подъезда. Быстро доехали. Шофер за стеклом сидел неподвижно и прямо.
— А если тебя официальное лицо спросит? Следователь, к примеру?
— И ему ни черта не скажу.
— Потому что эти сведения могут заинтересовать следствие: по делу об убийстве Марии Елагиной?
— Не путай меня, Жора, — слезно взмолился Коляша. — Все равно не скажу.
— Что ж, крутитесь сами, — решил Сырцов и открыл дверцу. — Да, одна и последняя просьба к тебе. Не цепляй ко мне хвоста, очень тебя прошу. Я ведь от твоих соколиков все равно в любой момент уйду, а просекаю я их на первой же минуте. Только зря время и бензин тратим.
— Ладно, — важно согласился Коляша и сделал Сырцову подарок: — Откровенность за откровенность: учти, за Светланой был еще один хвост, не наш. Богатый, с тремя сменными машинами.
— Спасибо и будь здоров, — сказал Сырцов и вылез из «паккарда». Было за что благодарить Коляшу. Он и поблагодарил.
Глава 18
Удивительная страна Подмосковье! Отьехал от столицы по Ярославскому шоссе километров на шестьдесят — и ты на севере России: темно-зеленые сосны до небес, глухие черные стены елей, раскольническая строгость и ощущение одинокости человека на огромной древней земле.
Покатил по Симферопольскому или Киевскому — через час в беззаботно легкомысленном мире весело шелестящей листвы, изумрудных полян, бойких, открытых речушек, неряшливо разбросанных в беспорядке пестрых, как лоскутное одеяло, поселков и деревушек. Не мир даже, а беззаботное, суетное и залихватское южнороссийское общежитие.
До начала основного пути Сырцов трижды самым тщательным образом проверился в Москве, потом, сойдя с Минского шоссе, долго и непредсказуемо мотался по местным дорогам, пока наконец не выбрался на свою основную магистраль. Дал скорость по приличному полотну и успокоился.