– Сейчас все стало еще сложнее, потому что есть дети. Мне ничего не надо, я бы, если честно, в Новый год выпила бокал шампанского и спать легла. Но я чувствую себя обязанной организовать праздник для детей – и потому наряжаю елку, развешиваю гирлянды, приглашаю гостей, как сомнамбула брожу по магазинам в поисках подарков и… все время беспокоюсь, узнавая в себе своих родителей: не опрокинет ли наша собака елку, не начнется ли у дочки аллергия от праздничных сладостей, не расстроится ли сын, что его лучший друг не сможет прийти к нам, как они договорились (его семья уезжает на каникулы за границу), кого пригласить, чтобы детям и мужу не было скучно, не надо ли было заранее заказать на дом Деда Мороза, как сделали мои коллеги по офису?..
– Вы были правы, – сказала я. – Это действительно проблема, идущая из вашего прошлого. И мы с вами сейчас…
– Но я-то к вам вовсе не об этом поговорить пришла! – с бодрой улыбкой оборвала меня посетительница. – И совершенно не собиралась жаловаться, это случайно как-то так получилось… Я пришла вас спросить как психолога: как правильно организовать праздник для детей четырех и восьми лет, чтобы это было и весело, и полезно, и безопасно? Что делать дома? Какие развлечения показаны в этом возрасте? Куда их сводить? Что показать? Дочка у меня очень любит скакать, петь, веселиться, а сын, наоборот, среди людей, карнавала сразу устает, начинает кукситься, проситься домой, а там тоже недоволен, что ничего на празднике не увидел… Получается, что их надо развлекать отдельно, но мы все-таки одна семья, не так уж много времени проводим все вместе, и хочется, чтобы мы хотя бы на праздники…
– А какая позиция по поводу детских и недетских праздников у вашего мужа?
– Он сделает все так, как я скажу. Я его пыталась когда-то спрашивать, что он думает: как лучше для него, для детей, он ответил: я в этом ничего не понимаю, если смогу, подыграю тебе, как ты сочтешь нужным. Обычно он у нас бывает Дедом Морозом – я сама его наряжаю, гримирую, вручаю приготовленные подарки, объясняю, что детям говорить, он и идет… Детям как будто нравится…
Она серьезно и внимательно смотрела на меня и ждала немедленных психологически выверенных рекомендаций. Новый год приближался, а за ним еще и еще пойдут праздники, которые тоже нужно будет как-то «организовывать».
Беда в том, что я сама из тех людей, которые праздники скорее «пережидают», и потому не очень знала, что ей сказать. Было ясно: все, что можно сделать из этой «пережидающей» позиции, она сделает и так, без всяких моих советов. Мы, конечно, обсудили какие-то детали грядущих новогодних событий, с учетом возраста и темперамента ее детей, но у меня все равно осталось ощущение недоговоренности.
«Прошибатели стен» и «строители катапульт»
– Он убегает, всегда убегает… – грустно жалуется Алина, мама девятилетнего Бори. – Так было с самого раннего детства. Не получилось сразу собрать мозаику – все разбросает: не хочу больше! «Давай попробуем нарисовать лошадку!» – «Не буду, у меня не получится!» Проиграл в какую-нибудь игру или не досталось той роли, которую хотел получить, – «Не буду больше с вами играть!» Как я ни убеждаю его: ну ты хотя бы попробуй преодолеть, тебе же это вполне по силам, – не соглашается. И вот теперь второй класс – и все то же самое в школе и с уроками. Вечные слезы, «Я не знаю, как решать», «У меня все равно ничего не получится», отказывается отвечать, даже если все знает, и так далее…
– Я просто не знаю, что мне с ней делать! – восклицает Лидия, мама восьмилетней Ларисы. – Она девочка, но с ясельного возраста то и дело бросается в драку и бьет детей, которые старше на три-четыре года и в полтора раза превосходят ее по живому весу. Нет, к этому всегда был и сейчас есть какой-то конкретный повод: отобрали игрушку, разрушили песочный домик, обидели ее саму или того, кого она считает своим другом, – но метод, метод! И во всем другом Лариса такая же – старается все проблемы решить с наскока, кавалерийской атакой. В школе тянет руку и пытается отвечать даже тогда, когда не знает ответа. Учительница удивляется: зачем же ты вызывалась? Родители побитых детей требуют от меня: поговорите с ней, объясните, запретите… Но мы уже тысячу раз ей объясняли, что девочке драться просто некрасиво, что почти всегда можно договориться. Она нас вроде бы слушает, кивает, соглашается, но как только доходит до дела – опять…
– Лидия, Алина, вы знаете, что такое фрустрация? – я разговариваю сразу с обеими женщинами, несмотря на то, что проблемы их детей вроде бы противоположны по знаку.
– Что-то такое слышала, – неопределенно отвечает Алина.
– Толком не знаю, объясните, – Лидия.
– Фрустрация – это чувство, которое испытывает человек, когда на пути удовлетворения его потребности возникает препятствие. Вот смотрите, сейчас мы смоделируем эту ситуацию, – я беру свой журнал для записи (формат А4), ставлю его на ребро и двумя пальцами изображаю идущего к журналу по столу человечка. – Человечек идет по своим делам, и вдруг на его пути возникает стена. Вот она. Он фрустрирован. Ему надо на ту сторону. То есть как-то преодолеть стену. Что он может предпринять? Реальная стена и реальный человечек. Предлагайте.
– Разрушить стену, – тут же говорит Лидия.
– Первый способ, – я загибаю палец.
– Ну попробовать как-нибудь обойти, – морщась, предлагает Алина. Видно, что идея немедленного прошибания стены подручными средствами (головой?) ей совершенно не близка.
– Отлично, – соглашаюсь я. – Стену не трогаем, пытаемся обойти, может быть, она где-нибудь кончается или в ней дверь есть. Второй способ. А если обойти не получается? – человечек из пальцев нетерпеливо перебирает ножками на столе.
– Тогда… Но, может быть, ему не так уж туда и надо? – спрашивает Алина.
– Третий способ, – я загибаю еще один палец. – Отказаться от достижения, – человечек поворачивается и уходит к краю стола. – «Зелен виноград»… Еще!
– А разве еще есть? – удивляется Лидия.
– Есть. Думайте.
– Ну… можно построить аэроплан и перелететь! – наконец, после долгой паузы, придумывает Лидия. – Или катапульту.
– Лестницу сколотить, – упрощает полет ее фантазии Алина.
– Замечательно, – я загибаю четвертый палец. – Включить голову. Применить технические средства. Самому смастерить что-то вспомогательное. Еще!
– Больше нет, – твердо говорит Лидия.
Алина, помедлив, кивает согласно.
– Все это время наш человечек был один… – подсказываю я.
– Точно! Позвать на помощь других людей! – восклицает Лидия. – Они его раскачают и перекинут через стену. Или еще чего придумают…
Я загибаю пятый палец и начинаю объяснения.
Пять основных способов работы человека с фрустрацией: поиск обходных путей, прямая атака на препятствие, включить творческое воображение, позвать на помощь, отказаться от достижения.
Практически никто не использует все пять одинаково часто. Обычно у человека есть один-два ведущих способа и еще один – в резерве, на крайний случай. Например, товарищ в основном прошибает головой все встречающиеся ему стены, но если уж не получается, то измышляет что-то на месте или уходит. На помощь не зовет и обходных путей не видит в принципе. В ситуации описанного выше тестирования (стена – человечек) свои ведущие способы человек всегда называет первыми. Последний, пятый способ обычно всем приходится подсказывать.
Ведущие способы выделяются очень рано или вообще являются врожденными (я точно не знаю, а в литературе не встречала ссылок на убедительные исследования по этому поводу). Во всяком случае, в песочнице уже все видно. Фрустрация – отняли лопатку. Вот ребенок, который сразу бежит к матери: «Мама, мама, он у меня лопатку отнял!» (ведущий способ – звать на помощь). Вот ребенок, который, не глядя на размеры обидчика, кидается в драку: «Отдай, гад, мою лопатку!» («прошибатель стен»). Вот еще один ребенок, который берет другую игрушку и продолжает невозмутимо играть, как будто бы ничего не произошло (ведущий способ – уход). И так далее.
Наследование способов работы с фрустрацией (биологическое или сигнальное – тоже точно не знаю), несомненно, имеется. Часто ребенок имеет в активе два способа – один от матери, другой от отца. Это гармонично.
Очень плохо, если естественные для ребенка способы не принимаются семьей. Например, мальчик ищет обходные пути или зовет на помощь. Отец, сам «прошибатель стен», требует: «Ты должен сражаться или уж сам соображать, что делать. Зовут на помощь только слабаки!» Или робкая мать-одиночка (обойти или отказаться) воспитывает сына-«прошибателя» и все время долбит ему: «Люди не любят, когда высовываются! Учись подчиняться, учись обуздывать свои желания…»
Если у ребенка только один способ работы с фрустрацией (уход у Бори, сына Алины, прошибание стен у Ларисы, дочери Лидии), то ситуация выправляется не запрещением этого способа, а активизацией дополнительных.
Например, Боря вполне принимал доброжелательно предложенную помощь семьи и впоследствии – друзей, а также искал обходные пути (уже в третьем классе он, так и не преуспев в решении задач и выступлениях у доски, оказался обладателем качественного дисканта и солистом школьного хора). А сильная телом и духом Лариса почти отказалась от драк, когда интеллектуальная мама научила ее относиться к разрешению межличностных конфликтов как к решению сложной задачи по преодолению стены – «постройке катапульты».
То, как человек преодолевает возникающие трудности, – важная характеристика личности. «Стена – человечек» – много лет назад придуманный мною тест на определение ведущих способов работы с фрустрацией. Он занимает ровно пять минут. Уважаемые читатели, вы вполне можете попробовать провести его со своими родными, друзьями или коллегами (начальником). Узнаете много интересного…
Перевернуть страницу
Мать говорила о каких-то пустяках: дочка иногда просыпается ночью, один раз описалась во время долгой прогулки, как-то после посещения гостей у нее возникло раздражение на руке…