При обыске в его квартире и банковском сейфе другие пропавшие бриллианты обнаружены не были. Ему предъявили обвинение в сокрытии краденого и отпустили под залог. В сопровождении своего адвоката он вышел из полицейского участка с гордо поднятой головой.
Винс вел допрос вместе с полицейскими из шестого участка. Все они были уверены, что он виновен, но, как сказал Винс, «перед нами один из самых талантливых мошенников на доверии, каких я только видел, а я, должен признаться, повидал их немало».
Самое страшное в этой истории то, думал Винс, возвращаясь в управление, что Дарси Скотт здесь выступает свидетелем защиты. Она вместе со Стрэттоном открыла сейф и готова присягнуть, что мешочка там не было. И, наконец, главный вопрос: хватило бы у Стрэттона пороху утверждать, что бриллианты похищены, если бы он не знал наверняка, что Эрин Келли не появится и не расскажет, что с ними произошло?
У себя в кабинете Винс давал сотрудникам задания.
— Мне нужно все, абсолютно все, — что касается Джея Стрэттона. Джея Чарлза Стрэттона.
Глава 15
Среда, 6 марта
Крис Шеридан рассматривал Дарси Скотт, и то, что он видел перед собой, очень ему нравилось. На ней была кожаная куртка, перетянутая поясом, и темные брюки, заправленные в дорогие кожаные, хотя и не совсем новые, сапоги. Завязанный узлом шелковый шарфик подчеркивал ямку у основания шеи. Каштановые волосы мягкими блестящими волнами падали ей на лицо. Темные ресницы обрамляли каре-зеленые глаза. Черные брови, очень белая кожа, как у фарфоровой статуэтки.
Он дал ей лет двадцать пять — двадцать восемь.
Она напоминает мне Нэн. Сравнение его поразило. Но они не похожи, думал он. Красота Нэн была скандинавского типа: белая кожа, румянец, большие голубые глаза, волосы цвета соломы. В чем же тогда сходство? В том, как грациозно двигается Дарси. Нэн так ходила: казалось, зазвучит музыка, и она начнет танцевать.
Дарси чувствовала на себе взгляд Криса Шеридана. Она и сама исподволь наблюдала за ним. Ей понравилось его мужественное лицо, нос с небольшой горбинкой, возможно, результат перелома. Широкие плечи и общее впечатление подтянутости, все говорило о его приверженности спорту.
Несколько лет назад и мать, и отец сделали пластические операции. «Здесь убрали, тут подтянули», — шутила мать. «Не смотри так осуждающе, милая Дарси. Пойми, то, как мы выглядим, — тоже наша работа».
И почему мне это пришло на ум, подумала Дарси, ни к городу. Или это она подсознательно старается уйти от шока, который испытала, получив по почте сапог Эрин и туфельку для танцев? Весь день вчера она была спокойна, а сегодня проснулась в четыре утра от того, что плачет, вся подушка была мокрая от слез. Вспомнив об этом, она закусила губу, стараясь не расплакаться опять, но на глаза все равно навернулись слезы.
— Простите меня, — быстро сказала она и попыталась придать своему голосу деловитость. — Большое спасибо, что вы вчера сразу отправились в Коннектикут за фотографиями. Винс Д'Амброзио сказал мне, что вам пришлось изменить свои планы.
— Пустяки, ничего особенно важного. — Крис чувствовал, что Дарси не хочет, чтобы он заметил, как она расстроена, и продолжал как ни в чем не бывало: — Фотографий очень много. Я сложил их все в конференц-зале. Можете взглянуть. Если вы хотите забрать их домой или к себе на работу, я договорюсь, их вам привезут. Если вы захотите взять часть из них — это тоже можно устроить. Большинство людей на фотографиях я знаю. Не всех, конечно. Как бы то ни было, давайте попробуем.
Они спустились на первый этаж. Дарси заметила, что за четверть часа, что она провела у Криса Шеридана в кабинете, посетителей, осматривающих выставленные для обозрения вещи, которые будут продаваться на следующем аукционе, стало значительно больше. Она обожала аукционы. В детстве она часто ходила на аукционы с маклером, представляющим интересы ее родителей. Им самим появляться на аукционах было нельзя. Если бы стало известно, что кто-то из них заинтересован в приобретении антиквариата или картины, цены бы сразу подскочили. И ей всегда было неудобно, когда они рассказывали о том, как им досталась та или иная вещь.
Она шла рядом с Шериданом по коридору, когда вдруг увидела в углу старинное бюро и бросилась к нему.
— Неужели настоящий Рентген?
Крис погладил ладонью верхнюю панель красного дерева.
— Да, настоящий. Вы разбираетесь в антиквариате? Тоже этим занимаетесь?
Дарси подумала о Рентгене в библиотеке их дома в Бель-Эйр. Мама обожала рассказывать историю о том, как Мария-Антуанетта отправила его в Вену в качестве подарка своей матери, императрице, и как именно поэтому он не был продан во время Французской революции. Этот тоже, по всей видимости, был вывезен из Франции.
— Тоже этим занимаетесь? — повторил Крис.
— Ой, простите. — Дарси улыбнулась, вспомнив гостиницу, которую она оформляла, подыскивая подходящую мебель на распродажах. — Что-то вроде этого.
Крис поднял брови, но не стал больше задавать вопросов. «Вот сюда». Из просторного фойе вели двустворчатые двери. За ними стоял большой банкетный стол в стиле короля Георга, покрытый чехлом. На нем рядами были аккуратно разложены альбомы, дневники, фотографии в рамках, любительские снимки и коробки со слайдами.
— Только имейте в виду, что все они были сделаны лет пятнадцать-восемнадцать назад, — предупредил ее Крис.
— Я понимаю. — Дарси смотрела на всю эту гору материалов. — Вы часто пользуетесь этой комнатой?
— Не очень.
— Можно это все оставить тут, а я буду приходить, когда смогу? Дело в том, что, когда я у себя на работе, я всегда занята. Квартира у меня небольшая, и я практически не бываю дома.
Крис знал, что это не его дело, но не мог удержаться.
— Агент Д'Амброзио сказал мне, что вы отвечаете на объявления о знакомствах. — Он увидел, что Дарси Скотт сразу ушла в себя.
— Эрин не хотела отвечать на объявления. Это я уговорила ее. Единственное, чем я могу загладить свою вину, — это помочь найти ее убийцу. Так можно мне приходить? Обещаю не мешать ни вам, ни персоналу галереи.
Теперь Крис понял, что имел в виду Винс Д'Амброзио, когда говорил, что Дарси все равно будет делать то, что считает нужным в отношении этих объявлений.
— Вы ничуть не помешаете. Одна секретарша приходит в восемь. А вечером уборщицы работают до десяти. Я скажу им, чтобы вас впускали в любое время. А еще лучше, я дам вам ключ.
Дарси улыбнулась.
— Обещаю, что из севрского фарфора ничего не пропадет. А можно мне сейчас тут немного посидеть? У меня есть несколько свободных часов.
— Конечно. И не забудьте, я многих знаю из этих людей. Обращайтесь ко мне, если вам понадобится узнать, как кого-нибудь зовут, не стесняйтесь.
В половине четвертого снова пришел Шеридан, а с ним — горничная с подносом, на котором стояли чашки.
— Я подумал, вам, наверное, пора сделать перерыв. Выпейте чаю. Можно и мне с вами?
— Буду рада. — Дарси почувствовала, что у нее немного болит голова, и вспомнила, что не обедала сегодня. Она взяла чашку с чаем, добавила немного молока из прелестного молочника лиможского фарфора и протянула руку за сахарным печеньем, стараясь не показать виду, как она голодна. Она подождала, пока выйдет горничная, и сказала:
— Могу представить себе, как вам было тяжело все это ворошить. Воспоминания — ужасная вещь.
— Фотографии подготовила в основном моя мать. Я не перестаю восхищаться ею. Когда принесли посылку с туфлями, она упала в обморок, а сейчас думает только о том, как бы помочь найти убийцу Нэн и предотвратить другие несчастья.
— А вы?
— Нэн была на шесть минут меня старше. Она ни на минуту не позволяла мне забыть об этом. Звала меня «младший братик». Она была веселой и общительной, а я — застенчивым. Мы как бы дополняли друг друга. Я давно потерял надежду увидеть ее убийцу на скамье подсудимых. А теперь эта надежда появилась у меня снова. — Он бросил взгляд на стопку фотографий, которые она отложила. — Узнали кого-нибудь?
— Пока нет.
Без четверти пять она заглянула к нему в кабинет.
— Я убегаю.
Крис вскочил.
— Вот ключ. Я хотел отдать его вам, когда заходил к вам выпить чаю.
Дарси положила ключ в карман.
— Я, наверное, приду завтра с утра.
Крис не смог удержаться.
— А сейчас вы опять идете на свидание? Простите, я не имею права спрашивать. Но я беспокоюсь за вас, потому что думаю, это небезопасно.
На этот раз лицо Дарси не стало отчужденным, и он был рад этому. Она сказала просто:
— Все будет хорошо, — и, помахав рукой, ушла.
Он остался стоять, глядя ей вслед, и вспоминал тот единственный раз, когда ходил на охоту. Олениха пила воду из ручья. Почуяв опасность, она подняла голову, прислушалась, готовая в любую минуту броситься бежать. Мгновение спустя она упала на землю. Он не присоединился к восторженным возгласам других охотников, поздравлявших меткого стрелка. Ему хотелось закричать и криком подать сигнал опасности зверю. И сейчас ему хотелось так же закричать вслед Дарси.
— Как продвигается передача? — спросил Винс Нону, пытаясь усесться поудобнее на зеленом диване у нее в кабинете.
— А, и продвигается и нет, — вздохнула Нона. Она устало провела рукой по волосам. — Самое трудное — найти золотую середину. Когда я получила твое письмо с предложением включить фрагмент о том, что эти объявления могут быть небезопасными, я не знала, что произойдет на следующей неделе. Я по-прежнему считаю, что мой первоначальный план хорош. Я хочу дать полную картину, а закончить предупреждением. — Она улыбнулась ему: — Я рада, что ты позвонил, с удовольствием съем с тобой спагетти.
День выдался тяжелый. В половине пятого Винсу в голову пришла блестящая мысль — он сообразил, что нужно предпринять: запросить сведения о датах исчезновения восьми молодых женщин и дать сотрудникам задание собрать все объявления о знакомствах, данные в газеты и журналы Нью-Йорка за три месяца до момента исчезновения каждой.