Хорошее в плохом: упражнение по поиску выгоды
1. Вспомните то или иное болезненное взаимодействие из предыдущих отношений. Это может быть опыт общения с родителями в детстве или токсичные отношения во взрослом возрасте. Проанализируйте это взаимодействие как можно более подробно. Какие мысли, чувства, ощущения возникают у вас при этом воспоминании? Запишите в свободной форме все закономерности, которые вы заметили в этом опыте.
2. Теперь нащупайте нужный ритм дыхания, помня, что сейчас вы в безопасности. Разрешите своему Внутреннему наблюдателю взглянуть на этот опыт и попросите его сосредоточиться на положительных аспектах этого взаимодействия. Я приведу несколько наводящих вопросов для размышления.
● Как этот опыт вас изменил вас?
● Чему он вас научил?
● Как он помог вам подготовиться к решению подобных проблем в будущем?
● Каким образом можно осознанно использовать этот новый взгляд на вещи, чтобы он способствовал вашему росту?
глава 5Перепринятие своего «Я» и переход к доверию к себе
Единственный выход – это путь.
«Борей и Солнце спорили, кто сильней; и решили они, что тот из них победит в споре, кто заставит раздеться человека в дороге. Начал Борей и сильно подул, а человек запахнул на себе одежду. Стал Борей еще сильнее дуть, а человек, замерзая, все плотнее кутался в одежду. Наконец, устал Борей и уступил человека Солнцу. И Солнце сперва стало слегка пригревать, а человек понемногу принялся снимать с себя все лишнее. Тогда Солнце припекло посильнее, и кончилось тем, что человек не в силах был вынести жары, разделся и побежал купаться в ближайшую речку.
Басня показывает, что часто убеждение бывает действеннее, чем сила»[5].
Классическая басня Эзопа про свирепый северный ветер и теплое солнце представляет собой метафору: теплое, мягкое убеждение и безусловное принятие побеждают суровость и грубую силу, снижая защиту и открывая наше сердце переменам. Но уроки, преподанные мне родителями, едва ли можно было назвать «теплыми» и «мягкими». Я не знала, как добиться успеха в жизни, чтобы сделать их счастливыми и одновременно не навредить себе. Я не знала, что это вообще возможно. Родители учили меня быть безупречной. Это были те самые неосознанные соглашения, которые заставляли меня болезненно настраивать и подстраивать свою личность: то, как я проявляла себя в отношениях и как ориентировалась в жизни начиная с ранней юности.
Потом появился Мэттью. За его поведением стояли другие неосознанные соглашения. В семье его считали особенным: он был надежным, консервативным, умел держать все под контролем… словом, обладал всеми добродетелями, которыми в тот момент не обладала я. Кроме того, он был эффективен и продуктивен, мог с ходу разобраться в любой сложной ситуации, которая ставила меня в тупик. У меня были глубокие травмы, и эти травмы просили об исцелении. Они просили о том, что мог дать Мэттью, – вернее, им казалось, что они нуждаются именно в этом. Нуждаются в его логичных и продуктивных способах решения проблем – от контрольных списков до электронных таблиц Excel. Мэттью облегчал мне жизнь и обожал меня при этом. Как я уже говорила, такая забота была мне незнакома.
И все же я чувствовала себя неуютно и как-то беспокойно. В нашей связи было что-то странное. Только спустя годы, уже после нашего драматического разрыва, я смогла понять, что именно.
У нас с Мэттью была травматическая связь. В тени моей травмированной внутренней Героини семьи обитал ребенок-Изгой, который нуждался в защитнике, – и это позволяло Мэттью сиять. Но его травмированный внутренний Золотой ребенок и моя травмированная внутренняя Героиня не знали, как сформировать зрелые, близкие отношения. Чем ближе мы подходили к ощущению «дома», тем чаще у меня в голове рисовались другие сценарии и места: они меня звали, уговаривали что-то делать – например, отправиться волонтером в Доминиканскую Республику или переехать, чтобы получить ученую степень. В то время я, конечно, не назвала бы это бегством. Скорее уж погоней за мечтой. Но я не могла остановиться. Правда заключалась в том, что «дом» – это эмоция, в которую мне очень хотелось поверить. Я просто не знала, как поверить.
Все мы крепки задним умом, верно?
Обдумывая прошлое, я совершенно не удивляюсь, почему я отреагировала именно так, когда жесткий свод внутренних правил Мэттью начал рушиться. Ему предстояло пройти свой собственный путь; он тоже должен был сломать старые шаблоны, чтобы по-настоящему найти себя. Однако его новый образ жизни совершенно не соответствовал тому Мэттью, которого я знала и который служил опорой моему травмированному «я». Он стал импульсивным, ему хотелось острых ощущений. Он начал мне лгать. Он открыл в себе способность очаровывать других – что в итоге и привело к той ночи, когда наша с ним жизнь изменилась навсегда.
Мне все это было прекрасно знакомо. У нас дома снова царили беспорядок, эмоциональный хаос и опасность. И снова мое восприятие было поставлено под сомнение. Верить своим чувствам – или верить человеку, которому я должна была верить всем сердцем, всей душой?
Я чувствовала себя брошенной и ненужной. Сначала я сражалась единственным известным мне способом – старалась донести до него, какую боль он мне причиняет. Получив в ответ пустоту и безразличие, я месяцами угождала ему и занималась самобичеванием, пытаясь сделать так, чтобы все снова стало хорошо. Когда все ресурсы внутри меня были исчерпаны, у меня не осталось выбора…
Я выключилась.
Я выключила все, что меня волновало. Я свернула и спрятала все аспекты своего «я», которые хоть в чем-то нуждались. В этом деле я была профессионалом.
Еще в детстве я поняла, что смогу стать кем угодно, – но никто меня не предупреждал, что, став кем угодно, я должна буду делать все сама. Никто не рассказывал, как это будет одиноко. Мне было невдомек, что, пытаясь искупить вину перед родителями и став безупречной, я училась тем самым стратегиям, которые отталкивают других. По сути, «безупречность» означала «одиночество».
Будучи цельными личностями, мы обладаем различными качествами и характеристиками, которые проявляем по-разному – в зависимости от ситуации. Но если мы сталкиваемся с травмой в отношениях, наша личность фрагментируется. Черты характера и чувства распадаются на более мелкие группы: одни искажаются, другие маскируются – до тех пор, пока не создается безопасное пространство для исцеления. Каждый осколок образуется подсознательно – как блестящее решение, создающее иллюзию безопасности в угрожающей ситуации.
Осколки личности – например, ваш травмированный Внутренний ребенок или всевозможные способы, с помощью которых вы во взрослом возрасте научились скрывать свои травмы, – рассказывают историю о неудовлетворенных потребностях. Если мы не научимся прислушиваться к тому, о чем нам кричат эти осколки, то, скорее всего, будем впадать в бессознательное навязчивое повторение, из раза в раз связываясь с людьми, которые вызывают знакомые болезненные чувства и аналогичную болезненную динамику. Повторение токсичных моделей будет продолжаться во внешнем мире в виде травматических связей – пока мы не поймем и не исцелим свой внутренний раскол.
Вы научились распознавать эти фрагменты как травматические отпечатки и по-новому считывать их послания, а также обращаться к Внутреннему наблюдателю, чтобы внутренний крик становился тише. Вы уже проделали огромную работу. Ваше тело учится разговаривать с вами, а вы учитесь доверять своему телу.
Вы в одиночку восстанавливаете свое тело изнутри, помогая ему стать мудрым хранителем вашей души. Тем, чем оно и должно быть. Это очень мощно. Вдумайтесь в это на мгновение.
А что, если я скажу вам, что этот мудрый хранитель способен и на эмоциональном уровне, и на уровне ощущений дать вам то, в чем вы нуждались в детстве и чего были лишены? Даже если у вас не было эмоционального утешения и чувства физической безопасности, даже если некому было осуществлять интеллектуальное руководство вами, вы можете все это компенсировать и научить свое тело этим ощущениям и эмоциям. Что вы чувствуете, думая об этой возможности? О чем думаете? Если у вас возникают сильные внутренние переживания или реакции, это совершенно нормально. Просто обратите внимание на любые ощущения – открытости или сопротивления. Они тоже рассказывают свою историю. О какой истории может говорить ваша нерешительность или сопротивление?
Каково это – полюбить свои травмы? Когда я предлагаю это своим клиентам, они часто смотрят на меня странно. Кто-то закатывает глаза, кто-то теряется, кто-то хмурится, кто-то качает головой. И тогда я поясняю: «Вы хотите отказаться от своих травмированных "я", предать их, принизить, поступить по отношению к ним несправедливо, отвергнуть их… Вам это ничего не напоминает? С вами никто так не обращался в прошлом?»
А что насчет вас? Какова была ваша первая реакция на мой вопрос? Такой же? А вам в прошлом делали больно похожим образом?
Наш травмированный Внутренний ребенок отражает наши неудовлетворенные потребности и подавленные детские и подростковые эмоции. Нездоровые и токсичные отношения со взрослыми могут укрепить эти неосознанные соглашения и усугубить травматические отпечатки. Иногда это становится настоящим озарением – когда мы понимаем, что относимся к своим глубинным болезненным травмам так же, как к нам относились те, кого мы так хотели любить. Мы отказываемся от себя, предаем свою чувствительность, стыдимся своих уязвимых мест, критикуем себя, несправедливо к себе относимся и игнорируем свои потребности.
Это открывает возможность для мягкого сдвига, о котором мы говорили в предыдущей главе. Любить – это не просто эмоция, это глагол действия. Любить – это то, что вы