– Скажи ему, чтобы он хорошенько подумал, прежде чем что-то делать. Потерять статус безболезненнее, чем лишиться чего-то более ценного.
Что? "Потерять статус безболезненнее, чем лишиться чего-то более ценного"? Что Клинов имел в виду?!
– Ты это о чем?
– Не волнуйся, Марк поймет, – он отвлекся на подошедшего со счетом официанта и оплатил касанием умных часов к терминалу. После снова широко улыбнулся, отчего на его щеках появились милые ямочки. – Мне пора. Не забудь сообщить Черу, окей?
– Да-да, – рассеянно пробормотала. – Пока.
– До встречи, Полинка.
И он ушел, а еще просидела, перебирая в голове его странную просьбу и не менее странное поведение, прежде чем написала Марику:
"У меня сегодня необычный день. Сижу в кафе, можешь меня забрать или вызвать Влада?"
Марк: "А что ты делаешь в кафе? О_о"
"Мы случайно столкнулись с Гошей, и он угостил меня кофе", – не стала сразу отправлять сообщение и дописала: – "Гоша, кстати, просил передать тебе кое-что".
Марк: "С КЕМ?!"
Марк: "КАКОГО ЧЕРТА, ПОЛИНА?!"
Не успела я толком прочитать его ответы, как раздался звонок, и парень процедил на том конце провода:
– Диктуй адрес. Быстро.
____________________
*Фильм, получивший рейтинг R, скорее всего содержит сексуальные сцены, эпизоды с употреблением наркотиков, нецензурную брань, фрагменты с насилием и т. д.
Глава 13
Марик домчал до кафешки буквально за десять минут. Я ждала его, сидя на скамейке у входа, потому сразу заметила знакомое авто. Поднялась и направилась к черному "Ауди", а парень открыл для меня дверцу.
Едва я устроилась на сидении, Марк велел:
– Рассказывай, – зарывшись пятерней в светло-русые волосы, он откинул их назад. Этот жест означал, что брат зол и напряжен. Впрочем, его состояние легко угадывалось по "ходящим" желвакам и глазам, зелень которых покрылась льдом. – Все. Абсолютно. Не упуская ни единой мелочи.
– Что-то случилось? – обеспокоенно уточнила, расстегивая куртку с отправляя ее на заднее сиденье к рюкзаку. В салоне безумно жарко – печка включена почти на максимум.
– Что сказал Егор? – спросил он тоном, не терпящим возражения или же увиливаний.
– "Передай Марку, чтобы хорошенько подумал, прежде чем что-то делать. Потерять статус безболезненнее, чем лишиться чего-то более ценного", – процитировала я и, помрачнев, потребовала ответа: – Что вообще происходит?!
Лицо брата после моих слов стало походить на непроницаемую ледяную маску. Ни одна мышца не дернулась. По нему понять, о чем он думал, не сумела.
– Марк, ты снова темнишь, – подавленно произнесла я.
– Поля, а ты снова, мягко говоря, поступаешь непредусмотрительно, – парировал он устало, заводя авто и вливаясь в поток машин. – Жду рассказ. Как получилось, что ты пошла с этой су… с Гошей в кафе?
Я открыла рот, чтобы съязвить, но запнулась, встретив его взгляд в зеркале заднего вида. Что-то было в нем такое, что я безропотно поведала ему обо всем. Даже упомянула Карину, сообщив, что именно она организовала "анонима" и видео тоже было ее. Брат слушал меня внимательно, не перебивая и не задавая вопросов, и лишь когда я завершила свою речь, он глухо простонал:
– Черт, Полина! Почему нельзя просидеть хоть один день без приключений?!
– А почему тебе нельзя хоть один день обойтись без тайн?! – в свою очередь парировала я. – Ты что-то знаешь, но не хочешь мне говорить. Это связано с Гошей и Кариной, верно?
– Поля, – срывающимся голосом прошипел Марик, явно стараясь взять себя в руки. Выходило откровенно хреново. – Ты просто не понимаешь…
– Конечно, блин, не понимаю, – разозлилась я. – А что мне понимать, если ты не желаешь мне дать шанс помочь?! Я не маленькая девочка и от осознания, что мир отнюдь не белый и пушистый, истерики не случится.
Он не ответил на мои вопросы. Снова. Лишь бросил недовольно:
– Дома пообщаемся.
Я, как и всегда, стучалась в неприступную стену.
Некоторое время мы ехали молча по полупустой трассе. Я смотрела из окна на мельтешащий пейзаж и низкое серо-фиолетовое небо, налитое искрами винного пламени отгоревшего заката. Впервые за последние месяцы мне до зуда на кончиках пальцев захотелось взять в руки кисти и краски, чтобы перенести увиденное на холст. Я не рисовала уже давно – просто не чувствовала в себе сил для этого.
Внезапно плавная езда прервалась стремительным поворотом в другую, противоположную от нашего дома, сторону. Не проехав и трех метров, Марик резко нажал на тормоз, совершенно не заботясь о сохранности шин.
– Ты чего? – недоуменно вопросила, переводя дух. Как же хорошо, что брат самолично каждый раз застегивает на мне ремень безопасности, иначе я точно бы заработала себе парочку шишек!
Марк отчего-то тяжело дышал. Сжал до белых костяшек и отчетливо слышного скрипа руль. Выдохнул сквозь стиснутые зубы струю воздуха, а затем, снова погружая пятерню в челку и несильно оттягивая волосы, произнес хрипло:
– Испугался. Представил, что бы… – качнул головой, будто прогоняя наваждение. – Забей. Дай мне пару секунд, и мы поедем дальше.
– Чего, Марик? – встревоженно спросила, подаваясь ближе к нему и осторожно касаясь его напряженной руки ладонью. Вздрогнула, когда от соприкосновения ударило током, вызвав легкое покалывание, но отдернуть конечность не смогла – Марик переплел наши пальцы. Чуть погладил внутреннюю часть запястья.
– Марк, ты будто горишь… – ахнула я и расположила свободную руку у него на лбу. Горячем, покрытой испариной. – Простыл? Нет, точно простыл – у тебя температура! Черт! Ну как так можно? Ты совсем не следишь за своим здоровьем…
– Все. Я больше не могу, – глухо простонал Марк.
– В смысле? – нахмурилась. Ему плохо? Что он не может? Дважды черт!
– Не могу терпеть, – его голос окончально охрип.
Миг – и я оказалась в кольце его рук, вжатая в его действительно очень горячее тело до легкой боли. А мои губы, приоткрытые для возмущенного оклика, накрыли его. Мое немое негодование он выпил, как и все остальные чувства, оставляя лишь свое дыхание – чтобы не задохнулась. Он целовал алчно, исступленно, при этом сжимая в объятиях так, словно не мог до конца поверить – я с ним.
– Марк, ты что творишь?! – едва парень на миг отстранился, чтобы перейти с ласками на шею, прошипела я. Или прохрипела, потому что и меня захватил тот огонь, что медленно сжигал Марика дотла. И я теперь пылала, зажженная чувствами, которых не должно быть.
Вместо ответа снова жаркий, лишающий воли поцелуй. Жадный, быстро сорванный с губ, но настолько приятный, что я на несколько секунд забываю, что вообще-то сопротивлялась и возмущалась. Я и имя свое готова забыть. Забыть все, чтобы помнить лишь этот миг.
– Марк, перестань, Марик… – попросила, где-то внутри надеясь, чтобы не переставал.
О, Боже…
Его язык скользнул в мой рот, столкнулся с моим, затем…
– Прекрати! – это даже не просьба – стон. Не знаю, чего – удовольствия или сожаления.
– Прекратить? Не сейчас, не в этом мире и не в нашем случае.
– Нам нельзя, – не оставляла попытки вразумить его. Или себя? Кого я пыталась убедить?
– Нельзя? – он рассмеялся, уткнулся лбом в мой лоб, продолжая крепко обнимать. – Можно. Очень даже можно.
Пару секунд мы сидели так. Я – почти полулежащая на его груди, чувствуя его зашкаливающийся пульс, и он – с сорванным дыханием, пытающийся успокоиться. А потом Марк немного отстранился и открыл бардачок. Вытащил оттуда файл с бумагами и сунул в мои дрожащие руки.
– Что это? – я вгляделась в латинские буквы.
– Результаты теста ДНК на отцовство. Потом почитаешь, все равно там отрицательный ответ, а сейчас не мешай, а? Ты охренеть какая вкусная. Хочу еще. Я безумно голоден до тебя, малышка.
И он снова припал к моим губам, но я умудрилась его оттолкнуть:
– Стой, подожди. Как так? Почему? – уперлась ладонями в его плечи. Сильные, крепкие, надежные.
– Полина, маленькая… – Марик посмотрел прямо мне в глаза. – Не сейчас, хорошо? Я обязательно отвечу на все твои вопросы. Хоть тысячу раз, хоть миллион. Но не сейчас.
Что-то есть в его тоне, во взгляде, в атмосфере, царящей в салоне, и я сдалась. Сдалась под его напором, сама нырнула в бездну по имени Марк, отчетливо понимая – вот она граница, после которой уже ничего не изменить. Но мы оба смели ее, пытаясь стать ближе. Еще ближе. Кожа к коже. Вот так.
Мужские руки на мне – и это настолько естественно и правильно. Губы на моей коже, язык скользит по губам, шее, подбородку, ямке между ключиц. Марик спешил. Спешил исследовать мое тело, трогать, сжать, лизнуть. Словно обезумевший от жажды и голода путник, встретивший вдруг оазис, пил меня жадными глотками, боясь, что испарюсь. Снова стану чем-то недостижимым, миражом, грезой.
Вокруг нас будто разлили концентрированное безумие. Заразили опасным вирусом, вызывающим лихорадку. Нас трясло, но мы при этом мы не могли отпустить друг друга.
Ближе. Только ближе.
Изначальная неловкость сменилась желанием. Мое тело пылало, но я, вместо того, чтобы взять передышку, лезла в самое пекло. Отвечала на жадные поцелуи, обнимала его за шею, скользила по спине.
Интересно, это ли чувствует мотылек, летя намеренно к костру? Понимает ли, что лишь несколько секунд разделяет ее от смерти? Что красота, которая безнадёжно притягивает, ее в итоге и испепелит?
Пришла в себя лишь тогда, когда моя обнажённая поясница уперлась в руль машины, порывисто глотая кислород. Парень умудрился стянуть мой свитер и расстегнуть бюстгальтер, лямки уже свисали, норовя утянуть за собой и чашечки.
Я только открыла рот, ладонями стараясь прикрыться, как Марик, до того целующий мою шею, замер и выдохнул, поправляя на мне одежду:
– Прости… Увлекся, – сипло рассмеялся, выуживая из-под кресла мой свитер. – Б… лин. Никогда не думал, что чуть ли… – с кривой ухмылкой осекся. – Ладно, не буду пугать раньше времени.