В этом я удостоверилась, когда на перемене ко мне подошла Карина.
– Ты слышала новости? – начала подруга, достав телефон и смотрясь на переднюю камеру, чтобы поправить русые локоны. – Твой братик сегодня устраивает вечеринку.
Я поморщилась. Он-то знает толк в пустой трате времени.
– И что? Мне плевать, если честно.
Рина приподняла свои бровки, придирчиво рассмотрела их, затем нанесла на губы помаду.
– Поль, ты самое главное не поняла. Вечеринка будет у вас дома.
– С чего ты взяла? – удивленно отозвалась я. Что за бред? Не верю.
– А с того, что мне сказал Женя. Хотел пригласить, а его снова отшила. Прилипчивый, зараза! Каждый раз говорю, что мне он неинтересен, а он?.. В общем, ты же позовешь меня сама?
– Рин, да не будет никакой вечеринки, – улыбнулась ей я. – Марк еще не настолько тронулся умом, чтобы позволить себе подобное.
– Ты его недооцениваешь, – фыркнула она, убрав телефон в сумочку. – Твой брат способен и не на такое.
– А ты слишком предвзята, – нахмурилась я. Понимаю, что Карина недолюбливает Марка, но я знаю его получше нее.
– Поль, наивная ты моя душа, – насмешливо протянула она. – Давай проверим? Поедем к тебе вместе и удостоверимся, что ты его слишком идеализируешь. Он не достоин того, чтобы…
– Хватит. Давай проверим, – я была уверена в своей правоте.
– Окей. До вечера, солнце, – подруга обняла меня, и мы разошлись по своим аудиториям, договорившись встретиться после ее занятий по английскому.
***
Я тронула незапертую дверь под победное восклицание Карины и вошла в прихожую, заполненную чужими вещами и окутанную дымом дешевого табака.
– Я же говорила, – произнесла Рина, перекрикивая громкие биты. Брезгливо отпихнула чьи-то ботинки и прошла за мной. – Твой брат всегда доставляет тебе неприятности.
У меня просто не нашлось слов для ответа. Я чувствовала… разочарование в который раз. Наверное, я действительно вижу Марка лучше, чем он есть на самом деле. Идеализирую.
– Что за ужасная музыка? У меня уши сохнут, – продолжала подруга. – И под это танцуют?
Мы с ней обе замерли, увидев страстно целующуюся парочку в коридоре, которые чуть ли не срывали с друг друга одежду прямо здесь.
Отвратительно.
– Оу… Не только танцуют, – выдала Карина. – Идем, Довлатова, мы еще до эпицентра тусы не дошли. Там наверняка жарче!
Просто скажите, что я сплю! Что если я открою глаза, то этой толпы здесь не будет!
– Поднимись в мою комнату и подожди меня там, – сглотнув вязкий ком, застрявший в горле, попросила я, понимая, что ее язвительные комментарии укрепляют мою злость. Еще чуть-чуть, и я взорвусь, как вулкан. – Пожалуйста.
– Зачем? – недоуменно спросила она. – Я не хочу пропустить все веселье!
– А я не хочу, чтобы кто-то проверял на прочность мою кровать, – отрезала я.
– Ну вот, – сникла подруга. – Пришла на вечеринку, чтобы подрабатывать охранником. Ладно. А ты сама куда?
– Пойду искать Марка. Попытаюсь вправить ему мозги.
– Ты думаешь, у него они есть? Мне кажется, эволюция обошла Марка стороной, – насмешливо отозвалась Рина. – Но ты попробуй, в чудо верить не вредно.
Я раздраженно на нее посмотрела и двинулась вперед сквозь потные тела студиозов и густой запах перегара.
– Эй, иди ко мне, детка! – пробасил какой-то недоумок, хватая меня за ладонь.
– Отвали, – совсем не вежливо бросила я, рывком освобождая кисть. Вытерла руку о свои джинсы.
Во мне бушевал ураган. Злость, непонимание, ярость и… что-то еще, что никак не умирало. Я из раза в раз надеюсь, что очередной его поступок что-то изменит, но… Даже думать об этом не хочу.
В гостиной я столкнулась с той самой девушкой, с которой Марик обжимался вчера в универе.
– Прости, – проговорила я и собиралась дальше продолжить поиски непутевого братца, но девица растянула губы в приторной улыбке и выдала:
– Я не знала, что мой Марк приглашает на свои вечеринки и таких серых мышек, как ты, – ее взгляд прошелся по мне. – Хотя… ты, наверное, спутала коттедж с монастырем. Бывает. Протри свои розовые очки, милая, и вали отсюда.
– А я не знала, что Марк приглашает на вечеринки и эскортниц, – тоже улыбнулась и выразительно посмотрела на ее короткое, доходящее до середины бедра, платье. Пусть мои слова очень грубы, но она сама попалась мне под руку и сама же подставила себя под удар. – Хотя… ты стопроцентно перепутала коттедж и притон. Бывает. Советую провериться… к сожалению, не у окулиста.
– Ах ты… – дыша, как курильщик на марафоне по десятикилометровому забегу, возмущенно пробормотала она, не находя ответную шпильку. Достойный ответ придумать не сумела, зато, заметив приблизившегося к нам Марка, она пожаловалась ему: – Чер, эта сучка назвала меня шлюхой! Она! Меня! И какого дьявола эта дрянь здесь делает?
Для начала я здесь живу, но мне безумно интересно услышать что скажет кретин, устроивший дурацкую вечеринку в нашем доме. А Марк будто и не расслышал вопроса. Одним рывком притянул девушку к себе и, развернувшись, прижал её к стене, улыбнулся, как голодный мартовский кот, и что-то сказал, едва касаясь губ. Из-за громкой музыки я не услышала ни слова. Заметила только её усмешку, от которой почему-то кольнуло в груди.
То есть меня вновь тупо “не заметили”. Чего ещё можно ожидать от Марка Чернигова? Только идиотских поступков и игнора.
Я развернулась и всё же направилась в свою комнату, испытывая самые глупые на свете чувства. Снова обида, боль и грёбаный стыд, что мой братец конченый козёл.
– Привет, малышка! – как чёрт из табакерки выпрыгнул откуда-то Бритый, разукрашенный синяками и ссадинами.
– Утром виделись! – рявкнула я, заметив, как какой-то придурок в обуви забрался на диванчик у стены и потягивает алкоголь из пластикового стакана. – Быстро слез, пока я тебе этот стакан не запихнула так глубоко, что ни один проктолог не достанет!
– Оу, сколько ярости… – рассмеялся Бритый. – Ты в курсе, что это не твой дом?
Внимательно проследив за тем, как парень всё-таки слезает с предмета мебели, я повернулась к Роме и посмотрела в его прищуренные глаза.
– Правда, что ли? И с каких пор мне интересно твое мнение? Дай угадать… А-а-а, наверное, с того момента, как я пообещала откусить тебе голову! Слушай, мне плевать, что ты подумал в своей тупой башке, будь добр, свали!
– Все-все, остынь, – приподнял ладони Рома и, потерев синяк на скуле, пробормотал: – Мне и этой красоты пока достаточно.
Я не стала больше попусту тратить время на него и, кинув последний взгляд на нашу некогда уютную и чистую гостиную, поднялась к себе. Ничего, вот папа узнает и хорошенько поговорит с Марком. И я даже вмешиваться не буду. Устала прикрывать отвратительные поступки брата.
В спальне меня ждала Карина. Она, разваливший на небольшом диванчике, медленно поедала купленную нами по дороге пиццу и до моего прихода втыкала в телефон.
– Ну что, Поля, чудо удалось? – Рина отложила смартфон и похлопала на место рядом.
Я молча бросилась на мягкий диван и, откинувшись на нем, уставилась в белый потолок.
– Поль?
– Подожди, я ищу в себе силы сдержаться и не разнести ко всем чертям их колонки, – поморщилась при очередной смене трека. Теперь играла какая-то композиция с оглушающе громкими басами, отчего, я думаю, внизу паркет трясся. Как можно это слушать?!
– Техника тут не причем. Виноват барахлящий естественный отбор*.
– Бедный дядюшка Дарвин* сейчас в гробу перевернулся, наверное, – хмыкнула я. Потерла глаза и потянулась за куском пепперони. – И как мы спать будем? Беруш у меня нет, шумоизоляция такая себе.
– Адекватного брата тоже нет в наличии, – продолжила подруга. – Тяжелый случай.
– Угу. Давай доедим и попробуем все же заснуть?
Какая же я наивная. Сон не шел, каждый раз прогоняемый шумом с первого этажа. То музыка, то чьи-то крики и радостные возгласы.
– Сколько лет дают за незапланированные, но очень нужные человечеству, убийства? – простонала Карина, переворачиваясь на другой бок.
– Много, – с тяжелым вздохом ответила я. – Но если ты решишься, то я с тобой.
– Мир, дружба, топор?
– Два топора, – поправила я с улыбкой.
Мы заснули ближе к трем часам, когда часть гостей, наконец-то, приняла самое правильное решение в своей жизни – свалить. И, естественно, утром подскочили от противного звука будильника сонные и очень злые. Но Марк, как всегда, нашел способ разозлить меня еще сильнее. Разозлить и в очередной раз сделать больно.
Я первая пошла в душ и, одевшись, спустилась вниз, чтобы оценить масштабы вчерашней катастрофы. Марик уже вызвал клининговую команду, так что половину беспорядка они разгребли, но…
Но есть то, что они не могут трогать без присутствия хозяев дома. Потому женщина, увидев меня, подошла и спросила, что делать с вон той испорченной фотографией. Выбросить или?..
Медленно, ощущая, как стремительно бьется в грудной клетке сердце, подошла к указанной кучке, очень надеясь, что…
Мои надежды не оправдались. В очередной раз. Так глупо, правда? Я всегда все надеюсь и надеюсь, хотя это бессмысленно. Надеюсь и верю в Марка, в то, что, что-то изменится, что случится чудо. Карина права.
На полу, среди осколков защитного стекла и частей простенькой рамы, лежал действительно испорченный снимок. На нем сложно уже было что-то разобрать. Чьи-то очертания лица, которые размазались вместе с краской. Картина чьей-то жизни, на которую безжалостно наступил кто-то своей туфлей на шпильке, оставив дырки на мокрой фотобумаге. Было сложно разобрать, что запечатлел фотограф, для кого-то, кто не знает наизусть его содержимое. Наша последняя семейная фотография. Последняя, потому что буквально через месяц наше счастье сравняет с землей диагноз, поставленный врачами. Рак. Точно. Никаких ошибок. Мама больше не будет улыбаться так светло и беззаботно, она не будет расчесывать свои длинные волосы, а я не буду их заплетать, потому что… Не останется у нее ни радости, ни волос, ни шанса на будущее.