Она стояла рядом с Дамианом словно заложница. Отчаянно хотелось броситься к ней, обнять и сказать, что мне все известно. Но приходилось стоять на месте, вести себя, как ни в чем не бывало, точно мне нет дела до происходящего.
Корвин, тем временем, остановился напротив одной из девушек. Я затаила дыхание. Давай, выбери ее, и убирайся навсегда из моей жизни. Но вместо радости испытывала глубокое разочарование. Какая же я все-таки глупая! Одновременно хочу избавиться от мужа и получить доказательства его любви. Так не бывает. Нельзя иметь все и сразу. Но как определиться?
Все девушки на одно лицо. Точнее как раз лиц у них нет. Вместо них серая, клубящаяся масса. Не поймешь, что за ней кроется. Нечего и думать опознать жену по лицу. Рост тоже отпадает. Девушки как на подбор — все одинаковые.
Вариантов не так уж много. Занавес скрывает претенденток до середины бедра, пряча даже руки. На виду лишь ноги. Попробуй, найди по ним человека.
Что ему известно о ногах Эйвери: стройные, с маленькой ступней и такими тонкими щиколотками, что он может обхватить их пальцами. Какие-никакие, а приметы. Лучше, чем совсем ничего. Повезло, что Эйвери не стеснительная, и Корвин не единожды видел ее обнаженной.
Он сосредоточился на ногах. Изучал их пристально, двигаясь вдоль шеренги и отсеивая одну девушку за другой. Тех, у кого-то толстые икры, широкие щиколотки или кривые ноги. Были и те, кто подходил под описание. Мысленно Корвин пронумеровал девушек, запоминая номера, под которыми может прятаться жена. В итоге из девятнадцати набралось пять потенциальных Эйвери.
Что делать дальше, он не знал. Если бы он только видел руки… На правом запястье Эйвери с внутренней стороны есть милая родинка, похожая на сердечко. Он заметил ее в тот день у фонтана, когда их руки соприкасались. Но, увы, запястья скрывал занавес.
— Можно подсказку? — обратился он к женщине, которая озвучивала условия.
— Пусть вас ведет сердце, — ответила она пафосно.
— Благодарю, вы очень помогли, — съязвил в ответ. На помощь рассчитывать нечего.
Корвин еще раз пригляделся к каждой из пяти девушек — безрезультатно. Он увлекся поиском и не обращал внимания, что, удерживая поводья Фуми, водит его за собой. Аликорн покорно шагал следом и только от одной девушки отходил неохотно, протягивая к ней морду, будто выпрашивая что-то.
Корвин одергивал аликорна, а потом задумался — что собственно происходит? Почему из раза в раз Фуми интересуется одной и той же кандидаткой? Конечно, у девицы в кармане мог лежать сахар. Фуми известный сладкоежка. Или же сахара нет, а крылатый единорог признал знакомого человека и жаждал с ним пообщаться.
Корвин встал напротив девушки, к которой был неравнодушен Фуми, присмотрелся. Она входит в число выделенной им пятерки, но это все, что он мог о ней сказать. Неужели придется положиться на аликорна? Сам Корвин едва ли справится с заданием. Слишком жесткие условия.
— Вы сделали выбор? — уточнила женщина. — Не хочу вас торопить, но вечно мы ждать не будем.
— Минуточку, — отмахнулся Корвин, всматриваясь в девушку.
Та стояла неподвижно, ничем не выдавая себя. Либо это не Эйвери, либо у его жены железные нервы.
Он наклонился к ней в надежде хоть что-то увидеть за завесой или вызвать ответную реакцию. Девушка по-прежнему не двигалась, но Корвин уже не нуждался в ее отклике — он узнал тонкий аромат луговых цветов ее волос. Без сомнений перед ним жена.
— Вот она, — Корвин кивнул на девушку.
В ту же секунду она взмахнула рукой, сбрасывая покров с себя и других. Корвин не волновался, уверенный в своей правоте. И это действительно была Эйвери.
— Нечестно! — заявила она. — Меня выдал аликорн. Ты нарочно водил его за собой.
— Условиями это не запрещалось, — парировал Корвин. Он мог поспорить, доказывая, что узнал ее по другой причине, хотя Фуми немного помог, но счел оправдания ниже своего достоинства.
Эйвери оглянулась в поисках поддержки, но ее собственные люди лишь разводили руками. Корвин справился с заданием, не нарушая условий. Что тут поделать?
— Треклятый духи, — сжала кулаки Эйвери, — похоже, ты выиграл.
— И это значит, что сегодня мы спим в одной кровати, — подмигнул ей Корвин.
Лицо жены исказилось от злости, и он шепнул, наклонившись к ней:
— Учись достойно проигрывать.
— Хорошо, — взяла себя в руки Эйвери, — ты получишь свой приз. А пока ты и твои люди могут располагаться во дворце. На три дня. Но если кого-то заподозрят в действиях против Серого клана, он будет схвачен и казнен.
— Мы пришли с мирными целями, — заверил советник Дамиан. — Вам не о чем волноваться, миледи Эйвери.
— Позвольте мне решать, о чем мне волноваться, а о чем нет, — снова разозлилась она.
Корвин многое бы отдал, чтобы узнать, о чем беседовали эти двое, и как советнику удалось уговорить Эйвери открыть ворота. Увы, Дамиан не выдавал секретов своих успехов.
Наконец, появился шанс наладить отношения с женой. Только это Корвина и заботило. Он возлагал большие надежды на совместную ночь. Быть может, именно сегодня состоится инициация. Близости с женой он желал куда сильнее, чем благодать.
Глава 23. Воссоединение
Нужно сосредоточиться на грядущей ночи с Корвином, изобрести способ, как обезопасить себя от его посягательств, но я думала исключительно о матери. Через слуг узнала, что дама без имени в конюшне, следит за разгрузкой багажа, и тут же устремилась туда.
Только первым делом в конюшне наткнулась не на маму, а на аликорна. Дымок радостно заржал в знак приветствия и, вырвавшись из рук конюха, подбежал ко мне.
— Что, сладкоежка, похоже, у тебя традиция пакостить мне, — проворчала я. — Мало тебе, что едва не убил меня, сбросив в пропасть, так еще выдал Корвину.
Дымок потянулся ко мне, ткнулся мордой в плечо, вроде как говоря — ну чего ты, мы же друзья. Я, признаться, вовсе на него не злилась. Сама хотела этой дружбы, вот и получила.
Потрепав аликорна по шее, вернула его конюху, пообещав Дымку непременно заглянуть еще и не с пустыми карманами. А потом увидела маму, и плотину моих эмоций прорвало. Ноги сами понесли меня ей навстречу.
Заметив мое приближение, она застыла, не зная, как реагировать. Могу представить, какой у меня был вид — точно у ненормальной. Должно быть, я ее напугала. Но я совершенно не контролировала себя. Подойдя, толком ничего не сказала, просто обняла ее. Родную, теплую, живую. Маму.
Она привыкла общаться без слов и поняла все то, что я хотела сказать, но не могла из-за спазма, сдавившего горло, и душащих меня слез. Да и как словами объяснить переполнившую меня радость? Высказать, сколь много она для меня значит. Что ближе человека у меня нет, что до встречи с ней я была совершенно одна, а теперь уже никогда не буду одинока. Все это и много больше я передала через объятия и получила взамен те же чувства, ту же любовь и нежность.
Мы простояли так, наверное, вечность. Пока люди не начали оборачиваться на нас и шептаться. Только тогда нехотя разомкнули объятия, но продолжали держаться за руки, словно опасаясь вновь потеряться. Так цепляясь друг за друга, мы поднялись в мои личные покои, пообщаться без свидетелей.
— Если бы я знала раньше, — первое, что произнесла, когда мы остались наедине, вдали от любопытных глаз. — Если я б догадалась. Никогда бы не покинула Замок на скале.
В ответ мама покачала головой. Я и прежде неплохо ее понимала, теперь же между нами установилась незримая связь, помогающая изъясняться. Она утверждала, что я поступила правильно. Она бы не позволила мне рисковать собой ради нее. Даже если мой уход грозил вечной разлукой.
Мы еще много обнимались, ощупывали друг друга, желая убедиться в реальности, плакали. Я не винила маму в том, что она не сказала мне правду о себе еще в Замке. Да и как она могла это сделать? Скудного набора жестов для таких новостей недостаточно.
— Я не могу вернуть тебе голос, — произнесла я, когда мы обе немного успокоились, — но попытаюсь снять заклятие, которое наложил сир Аллистер.
При упоминании этого имени мама вздрогнула. Как она настрадалась! Сиру Аллистеру повезло, что он умер, а не то я бы сама прикончила его и была бы куда изощреннее, чем его убийца. Перерезанным горлом он бы не отделался.
— Я пока только постигаю науку управления духами, но быстро учусь. Потерпи немного.
Мама кивнула, а затем беспечно махнула рукой. Мол, не волнуйся за меня, я уже привыкла.
Глядя на нее, я думала о еще одном родственнике — о брате.
— Ты из-за Тео осталась в крепости после смерти своего тюремщика? — спросила я.
Последовал очередной кивок. Мама взяла меня за руку и прижала ее к своей груди.
— Ты надеялась, что меня тоже туда привезут, — истолковала я жест. — Там мы воссоединились. Но почему Тео ничего мне не объяснил?
Мама опустила голову, пряча глаза. Впервые не поняла ее. Что это означает? У нее нет ответа? Или она не хочет обсуждать эту тему?
— Тео не в курсе, что мы брат и сестра?
Мама не подняла головы, по-прежнему глядя себе под ноги. Вскоре я выяснила: едва разговор заходил о моем брате, как она замыкалась в себе. Видимо, лучше все обсудить лично с Тео, когда и если представится возможность. Почему-то не сомневалась, что придет время, и мы с братом обязательно увидимся. Пока же он для меня загадка.
В комнату постучали, прервав нас. Ани вошла, не дожидаясь приглашения, и с порога заявила:
— Солнце клонится к закату, миледи Эйвери. Вскоре сир Корвин придет за выигрышем.
Я и забыла, в какое положение попала. Пока приходила в себя, женщины обменялись улыбками. Когда-то они были знакомы.
— Как избежать ночи с Корвином, при этом не лишая его заслуженного приза? — спросила у них. — Что если мое место займет другая похожая на меня девушка?
— Если подмена обнаружится, будет скандал, — заметила Ани.
Мама кивнула, поддерживая ее.
— Но я не могу спать с Корвином в одной кровати! — всплеснула я руками.