— Если выиграю, дама без имени навсегда останется в Озерном дворце.
— Хорошо, — кивнул Корвин.
— Тогда приступим.
Я давно заметила: управление духами дается мне проще, когда мной владеют сильные эмоции. Вот и сейчас надо лишь вызвать их в себе. Я пошла простым путем: сосредоточилась на злости. Благо Корвин цеплял меня одним своим присутствием. А уж раздуть огонь ярости из этих тлеющих углей легче легкого.
Корвин напал первым. Словно в насмешку обратился к близким мне водным духам. Струя воды взмыла из озера и окатила меня с ног до головы. Вреда не причинила, но платье промокло насквозь, прилипло к телу и теперь просвечивало.
— Если хотел полюбоваться мной, — сказала я, отбрасывая с лица мокрые волосы, — мог попросить меня раздеться.
— А ты бы это сделала? — взгляд мужчины беззастенчиво скользил по моему телу.
— Для тебя? Нет.
Заговаривая мужа, готовила контрудар. Обрушила на него шквальный ветер. Увы, Корвин устоял. Все-таки запечатанной благодати не хватает для серьезной атаки.
— Неплохо, — усмехнулся он, приглаживая взъерошенные волосы. — Моя очередь.
Подмигнув мне, мужчина сделал странный пас руками. Я такого приема не знала и понятия не имела к чему готовиться. Паниковала не зря. Меня вдруг охватило пламя. Я завизжала, сбивая его ладонями. От страха забыла, что я вообще-то теург.
Но что удивительно огонь не жег. Он навредил лишь одежде: подчистую спалил платье, оставив на нижней сорочке дыры от ожогов. После того, как пламя потухло, меня едва ли можно было назвать одетой.
— Ты издеваешься? — возмутилась я.
— Прости, — развел он руками, — не удержался. Но ты сама виновата. Не стоило меня дразнить.
— Ах так, — я топнула ногой, и земля под Корвином разошлась.
Трещина получилась неглубокой, Корвин провалился бы по пояс. Но в последнюю секунду он перепрыгнул яму. А жаль. Я бы полюбовалась на его падение.
— Осторожнее, — предупредил муж, — не разрушь двор.
Что мне двор? Я разошлась не на шутку. Наша схватка все меньше походила на забавную игру и все больше на попытку покалечить друг друга. В основном по моей вине. Корвин оборонялся, а я обвалила на него одну из террас, натравила взбесившихся голубей, и теперь он был весь в перьях, пыталась ослепить ярким светом. Я не щадила мужа и была неудержима. Настоящая богиня возмездия. Только силы мои таяли быстро, я была на пределе.
Корвин в ответ применял какие-то смехотворные заклятия. Например, осыпал меня лепестками цветов. Что это за оружие? Или он надеялся, что их дивный аромат собьет меня с толку? Вот уж нет! Я на такое не куплюсь.
Но в ярости были и минусы. Я так увлеклась процессом убийства мужа, что потеряла бдительность и не разгадала его маневр. Решив, что вот он мой звездный час, сейчас придушу его шнурком, поддерживающим занавес на одной из террас, я сосредоточилась на том, чтобы шнурок двигался как змея, и прозевала момент, когда Корвин подкрался чересчур близко.
Муж напустил на меня духов. Внешне они были похожи на то облако, что едва не задушило меня, и я растерялась от испуга. Духи, опутав по рукам и ногам подобно веревке, намертво пригвоздили меня к колонне. Я не могла пошевелиться.
— Отпусти, — дернулась, но тщетно. Призрачная веревка держала крепко.
— А ты попроси, — мужчина уперся ладонями в колонну по бокам от моей головы. Наклонился так близко, что я ощущала его дыхание на своих губах. — Быть может, я пощажу тебя.
— Вот уж нет, я тебя ни о чем просить не стану.
— Уверена? — он придвинулся еще ближе.
Полуобнаженным телом я чувствовала его: каждый вдох, удар сердца, напряжение мышц. От мужчины шел такой жар, что остатки воды на мне чуть ли не задымились, испаряясь.
— Не смей прикасаться ко мне, — предупредила я. Губы пересохли, и я облизнула их, чем только привлекла внимание Корвина.
— Или что? — хрипло спросил он.
После схватки мы запыхались, дыша часто, прерывисто. Наше сбивчивое дыхание смешивалось, растворялось друг в друге.
Весь мир сузился до зрачков Корвина, в которых видела собственное отражение. И если верить ему, вид у меня еще тот: растрепанные, мокрые волосы, дикий взгляд, обгоревшие остатки сорочки.
— Пусти, — я дернулась, но в результате лишь теснее прижалась к мужу.
Слова Корвин пропустил мимо ушей, а вот движение тела не проигнорировал, сочтя его приглашением к чему-то большему. Я опомниться не успела, как его губы накрыли мои. Вот наглец! Привязал меня к столбу и поцеловал!
Всю злость, всю обиду на мужа вложила в ответ на поцелуй. Я хотела, чтобы он ушел и вместе с тем, чтобы остался и продолжил то, что делает. Этот поцелуй дал мне понять многое. Благодаря ему я признала тот факт, что все еще без ума от своего мужа.
Корвин закинул мою ногу себе на бедро и буквально вдавил меня в колонну. Та жадность и безумие, с какими он действовал, сводили нас обоих с ума. Было в этом что-то болезненное, что-то мучительное. Тоска по несбыточному, жажда, с которой мы оба боролись и потерпели поражение.
Мне удалось освободить руки от веревки, но вместо того, чтобы оттолкнуть мужчину, я вцепилась в его рубаху и притянула к себе. Еще ближе, еще теснее, я хотела ощутить его всего, раствориться в нем. Пусть делает со мной, что пожелает, лишь бы продолжал касаться и целовать. Только не останавливайся — молила про себя. Тот голод, что он вызывает во мне, необходимо удовлетворить, иначе быть беде. Я откуда-то знала это наверняка.
Происходящее между нами отразилось на окружающем. Краем сознания отметила, что свет померк. Приоткрыв глаза, увидела, что мы стоим в центре вихря из вопящих и мечущихся духов. Они закручивались вокруг нас воронкой.
Корвин заметил вихрь одновременно со мной. Это заставило его остановиться. Прижавшись лбом к моему лбу, он прикрыл глаза, борясь с нахлынувшими эмоциями. По мере того как мы оба успокаивались, затихал и вихрь.
— Что это? — спросила шепотом, напуганная странным явлением.
— Борьба за благодать, — выдавил Корвин, открывая глаза. — Начало инициации.
— Так и должно быть? — мне стало не по себе оттого, что эту жуткую воронку вызвала наша близость.
— Нет. Так бывает только в том случае, если между теургами соперничество, — на лице мужа отразилось разочарование. Видимо, он ожидал другого эффекта.
Оттолкнувшись от столба, он сделал шаг назад, разрывая наш физический контакт. В ту же секунду остатки вихря исчезли. Но я испытала вовсе не облегчение, а сожаление. В том месте, где Корвин касался меня, кожа горела. Я дрожала, мне было холодно без его тепла.
— Что ты делаешь? — спросила я.
— Ухожу. Я не буду сражаться с тобой за благодать. Либо мы разделим ее поровну, либо не один из нас ее не получит. Но учти — я победил, а значит сегодня мы спим в одной кровати и без барьера.
Мне нечего было возразить. Я действительно проиграла. Причем по всем статьям.
— Ты меня развяжешь? — мое тело все еще опутывала призрачная веревка. Снять ее самостоятельно будет непросто, даже несмотря на свободные руки.
— Ты справишься сама, я верю в тебя, — он пошел прочь.
— Не смей меня бросать! — крикнула я. Где-то глубоко внутри понимала, что имею в виду вовсе не столб, к которому привязана.
Корвин обернулся, взмахнул рукой, и призрачная веревка спала.
— Не брошу, — пообещал он, прежде чем уйти.
Глава 25. Откровения
Я ожидала ночи как казни. Дневная стычка с мужем отчетливо поняла, что я не в состоянии противиться его чарам. Как бы не злилась на него, сколько бы не твердила, что ненавижу, а тело все равно поступало по-своему, стремясь к нему и откликаясь на него. Его реакцию я не в силах изменить.
Я до последнего тянула со снятием барьера, прячась за него словно за щитом. Корвин уже пришел, а барьер все еще был на месте.
— Мы же договорились, — указал он на него. — Или ты хочешь нарушить слово?
— Нет, — скрипнула я зубами.
На душе было паршиво, когда велела барьеру пасть. Теперь между нами ничего нет. Я беззащитна.
— Что дальше? — я вздернула подбородок, скрывая страх за нахальством. — Принудишь меня к близости?
— Ты правда так плохо обо мне думаешь? — нахмурился Корвин. — Желай я так поступить, взял бы тебя еще днем. Ты, кстати, не особо сопротивлялась.
— Ты привязал меня!
— Твои руки были свободны, — парировал он.
— Но все остальное было обездвижено.
Корвин хотел ответить, но потом тряхнул головой, сбрасывая наваждение.
— Я не пойду у тебя на поводу. Я пришел не ссориться.
— Зачем тогда?
— Ради разговора.
— Поговорить мы могли и в другом месте. Для этого не обязательно ложиться в одну кровать.
— Как иначе мне заставить тебя выслушать меня? Здесь, наедине тебе придется это сделать. И потом я надеялся, разговор перерастет в нечто большее, — муж покосился на ложе и усмехнулся. — Но все по порядку.
Я задохнулась от его наглости. Нет, он не исправим. Но до чего притягателен в этой своей непоколебимой уверенности.
— Итак, начнем, — Корвин полез за чем-то во внутренний карман сюртука, и я напряглась. Он вытащил маленький флакон с бурой жидкостью.
— Я ничего пить не буду, — предупредила на всякий случай.
— Это для меня, — он продемонстрировал флакон, зажав его между большим и указательным пальцами. — Узнаешь?
Я прищурилась. Жидкость выглядела знакомой.
— Что это?
— Сыворотка откровений. Ты принимала ее во время свадебного обряда.
Я вспомнила солоноватый привкус на языке и то, как правдиво ответила на вопрос. Сыворотка вытянула из меня то, что я сама еще не до конца осознала. И все-таки она не ошиблась.
— Что ты намерен с ней делать?
— Принять, — Корвин зубами вынул пробку и выплюнул ее на пол. — Я выпью сыворотку откровений, а ты спросишь меня, о чем пожелаешь. В том числе о моих чувствах. Ты сказала, что не доверяешь моим словам, потому что я лжец. Так вот теперь я не солгу.
Я не верила глазам. Корвин ради меня примет сыворотку откровений! Невероятно.