– Эй! Просыпайся! Хватит дрыхнуть!
– А? Что? Мне пора выходить? – он открыл глаза и увидел улыбающуюся Надю. Теперь он дал бы ей все те тридцать, на которые девушка ему наврала. При ярком дневном свете, непричесанная, с размазавшейся косметикой, выглядела она отвратительно. И так же отвратительно себя вела!
– Милый, ты не хочешь подать мне кофе в постель?
– А ты не хочешь приготовить мне завтрак? И прибраться в комнате, где мы вчера так весело провели время?
– Еще чего!
– Ну и пошла бы ты к черту!
– Фу, какой ты грубый!
Теперь она была собой, то есть девицей, для которой не в диковинку было просыпаться в чужой постели. И обиженно надувать губки, требуя внимания к себе. У него не было никакого желания варить для нее кофе и везти сюда, в комнату, сервировочный столик с приготовленным завтраком, хотя обычно он так и делал, если приглашал к себе на ночь женщину. И желания откликнуться на зов ее тела, на все эти томные потягивания и страстные взгляды у Никиты не было тоже.
– Давай-ка, милая, поднимайся! Завтракать будем на кухне. Посуду моешь ты. А потом выметаешься.
– Ах так!
– А как ты хотела? По-моему, я тебе ничего не должен. И у меня дела. Я, в отличие от тебя, на жизнь зарабатываю днем, а не ночью.
– Да на таких, как ты, заработаешь! У тебя же кругом долги! – Она вскочила с постели и метнулась в ванную. Он тут же отметил, что при ярком дневном свете Надина попка не выглядят такой уж упругой и соблазнительной. Да-с, милая девушка, у вас уже целлюлит! А вы все губки надуваете и строите из себя девочку. Раздражение на Надю все росло, тем более, что она надолго оккупировала ванную комнату.
Спустя десять минут он не выдержал и постучался в дверь:
– Ты скоро?
– Тебе что, и воды для меня жалко? – из-за запертой двери огрызнулась Надя.
– Мне жалко потраченного на тебя времени.
Она выскочила из ванной, громко хлопнув дверью.
– Поставь чайник, – напомнил он, добравшись, наконец, до горячей воды и бритвенного прибора.
Выйдя же из ванной, Никита увидел, что Надя сидит на кухне за пустым столом и ждет, когда закипит чайник.
– Может быть, накроешь на стол, милая?
– Я не знаю, где у тебя чашки.
– А ты поищи. Открой шкаф, загляни в холодильник.
– Ты не джентльмен.
– Можно подумать, что ты леди. Ха-ха!
– Небось, загляни сюда эта сушеная вобла, старался бы вовсю!
– А ты как думаешь? У нее есть деньги.
– Ага. Значит, продаем себя.
– Мы с тобой получаемся вроде как коллеги, – усмехнулся Никита. – Только я на мелочи не размениваюсь. На триста баксов, – ехидно добавил он. И подозрительно спросил: – Кстати, ты ничем таким меня не наградила?
– Что-что?
– Венерическими заболеваниями страдаешь? Мне уже бежать в больничку?
– Да у нас каждую неделю медкомиссия!
– Где это у нас? В борделе?
– В массажном салоне.
– Большая разница!
– Слушай, ты просто хам!
– Можно подумать, что ты привыкла к другому обращению.
Он достал из холодильника тарелку с нарезанным сыром и колбасой, потом полез в хлебницу. Черный кончился, но зато осталось полбатона. Девушка не двинулась с места. Ишь, расселась! Еще и злится!
– У тебя для меня найдется хоть одно хорошее слово? Как-никак, ты меня вчера трахнул! Я, может, уже не один год мечтаю из этого притона выбраться! И выберусь.
– Ты переоцениваешь свои силы.
– Мог бы просто мне посочувствовать.
– А ты мне? Я с твоей помощью в такое дерьмо вляпался! Сам еще не знаю, во что, но мало мне не покажется. Предчувствие.
– Так тебе и надо!
– Что-что?
– А ничего, – огрызнулась Надя. Он решил, что на сегодня хватит, и довольно жестко сказал:
– В общем так, милая. Я уже понял, что мы не расстанемся друзьями. Напоследок у меня будет к тебе только одна-единственная просьба.
– Какая? – томно протянула она.
– Сделай так, чтобы я никогда тебя больше не видел.
– Ладно, я это запомню.
Она встала и вдруг неприятно усмехнулась:
– А ты об этом не пожалеешь, милый?
– Вряд ли.
– Ну, тогда прощай. Завтракать можешь в гордом одиночестве. Но если я тебе все-таки понадоблюсь, тебе долго придется вымаливать у меня прощение. Очень долго. И за это прощение придется дорого заплатить.
– Ох, как много мы о себе понимаем!
– Не проводишь?
– До двери с удовольствием. Но в лифт ты войдешь одна.
В прихожей эта нахалка одернула коротенькую юбчонку, крутанулась перед зеркалом и махнула ему ручкой с ехидной улыбкой:
– Бай-бай, дорогой! У меня такое чувство, что ты меня на всю жизнь запомнишь!
Закрыв за ней дверь, Никита вздохнул с облегчением. Сегодня предстоит тяжелый день. Надо ждать визита непрошеных гостей. И очень хорошо подумать, как себя вести. Странно только, что Вера еще не позвонила. Ей пора бы сообщить ему о сюрпризе.
и готовилась к визиту Марго. Даже обедать не пошла, попросила секретаршу сбегать в ближайшее кафе и принести еду в директорский кабинет. Но на пакеты, из которых шел аппетитный запах, Вера едва взглянула. Потом все-таки заставила себя немного поесть. Она уже поняла, что самое трудное предстоит сейчас. Выдержать свою роль до конца и грамотно и правильно ответить на все вопросы.
Марго влетела в ее кабинет в начале третьего. Это была холеная дама лет сорока, большая любительница бриллиантов, которыми не пренебрегла даже сейчас, будучи в трауре. На Марго был дорогой черный костюм и крохотная шляпка с вуалью. Видимо, это означало глубокую скорбь. Уже на пороге вдова громко зарыдала и кинулась на грудь владелице кабинета:
– Вера!
«Какие перемены! Теперь тебе вновь придется заняться поисками надежной защиты и опоры! И ты начала с меня».
– Маргарита Станиславовна… Рита… Все будет хорошо. Кофе хотите?
– Кофе? А не будет ли мне плохо? Я сегодня с самого утра принимаю успокоительное.
– Тогда чай. Соня!
– Да, Вера Александровна? – секретарша заглянула в кабинет.
– Сделай, пожалуйста, чай для Маргариты Станиславовны, а мне кофе. И закрой, пожалуйста, дверь.
Вера хотела для начала поговорить на темы отвлеченные, но, даже не дождавшись чая, Марго начала жаловаться на жизнь:
– Это ужасно! Я же никогда ни во что не вникала! Володя сам занимался делами и при мне старался никогда об этом не говорить. Я просила денег и тут же их получала. И потом: я так много времени проводила на курортах и в санаториях!
«Забыла добавить: и в клиниках пластической хирургии. Чуть ли не половину месяцев в году», – мысленно заметила Вера. Она знала, что хозяин предпочитал держать Марго на расстоянии. И охотно оплачивал ее заграничные вояжи. Только дело тут было не в молоденьких смазливых секретаршах, а в чем, Вера и сама толком не понимала. Знала только, что любовницы у хозяина никогда не было.
– …и вот я одна. Одна! А как же Володино дело?
– Других наследников, кроме вас, нет? – деловито спросила Вера.
– Нет, – всхлипнула Марго. – Моя свекровь и Володин брат вряд ли могут на что-то претендовать. Завещания Володя не оставил, все произошло так внезапно! Прямые наследники жена и сын. То есть я и Павел. А Пашке нет еще и восемнадцати.
– Но, быть может, были соучредители? Есть вещи, о которых я не знаю?
– Нет, он все сделал один. То есть, был когда-то человек, с которым Володя начинал дело. Но потом они расстались, пай давно уже выплачен, и, таким образом, все теперь принадлежит мне. То есть, будет принадлежать, когда… Ну, в общем, ты меня поняла.
– Что ж, это хорошо. Одной проблемой меньше. Не надо затевать судебную тяжбу. Это всегда неприятно.
– Я понимаю… – протянула Марго. – Но я теперь приехала к тебе, потому что Володя… Он очень хорошо о тебе отзывался, Вера. О твоей деловой хватке, пунктуальности, настойчивости. Он был от тебя просто в восхищении. И всегда говорил, что только тебе и доверяет. Что ты лучший его директор.
– Спасибо огромное. – Угрызений совести она не чувствовала. Покойный хозяин хорошо о ней отзывался, что ж…
– Ты теперь должна занять его место, – вздохнула Марго.
– Что?!
– Я же не могу управлять всеми этими магазинами, – пожаловалась вдова. – У меня абсолютно нет склонности заниматься бизнесом. И потом: у меня нервы. Их надо лечить. У меня была запланирована поездка в Баден-Баден. А теперь еще и это! Смерть мужа! Такой удар судьбы! Мне тем более необходимо лечение на водах!
– И? – осторожно спросила Вера.
– Я готова на все, чтобы тебя уговорить. В конце концов, ты бы могла со временем выкупить у нас дело. Пашка не проявляет к нему абсолютно никакого интереса. Нам нужно только получать процент с дохода.
– Ты соображаешь, что говоришь? Продать мне дело и получать проценты с дохода? Вещи взаимоисключающие.
– Ну, я же не знаю, как все это делается, – пожаловалась Марго. – Это ты должна придумать.
– Но почему я?
– А кто? Этим раньше занимался Володя. У нас четыре магазина. И офис, откуда ведется оптовая торговля. То есть, где заключаются сделки… О Господи! Я даже не знаю, как правильно сказать! Не я же теперь сяду в его кабинет? У меня просто нет другой кандидатуры, кроме тебя!
– Значит, ты предлагаешь мне должность управляющей всей фирмой? От твоего лица?
– Да-да! Именно это я и хотела сказать! От моего лица! Я буду платить тебе, сколько скажешь.
«Она – полный ноль в делах! Но ведь может проконсультироваться у опытного юриста! И что? Все равно ей нужен человек на это место. На место главного управляющего, или, скорее, генерального директора. Вот это взлет в моей карьере! Кто бы мог подумать, что покойник успел создать мне такой имидж! Что он буквально влюбил в меня Марго! Вот это удача!»
– Конечно, Рита, я тебя не оставлю. И если ты мне доверяешь…
– Доверяю! Я тебе доверяю! Только тебе! – оживилась вдова.
– Я, начиная с завтрашнего дня, займусь делами фирмы.