И вот последний тайм. Все вымотаны, но вывозят на жилах, на голом упорстве. В какой-то момент счет все же сравнивается. Вот тут пульс зашкаливает у всех.
Две минуты до конца матча. Последний шанс перевалить чашу весов в пользу своей команды, и каждый стремится, чтобы фортуна выбрала их, а не противника. Пас, и наши забиваю. Мяч у врага, но тяжелый форвард возвращает своим мяч, давая возможность забросить в последний раз, чтобы победа была бесспорной. И с финальным гудком мяч оказывается в кольце.
Весь стадион, еще секунду назад, затихший в ожидании, разразился бурными овациями, поздравляя домашнюю команду. Ребята, словно маленькие дети, подхватывают друг друга, подкидывают капитана.
Никогда не понимала, как могут нравиться такие сборища, но сейчас, подхватив общую волну переживания, ожидания и радости, понимаю. Такие эмоции, такой драйв ты не получишь дома, глядя в экран телевизора. Такое можно почувствовать лишь в толпе.
Даже не сразу замечаю, как мы с Загорской двигаемся к команде. Она – чтобы поздравить своего почти парня, а я – чтобы познакомится с Марком. Игорь, заметив наше приближение начал выходить из общего месива спортсменов и чирлидеров, раскрывая руки для объятий.
– Обнимешь победителя? – с лукавой улыбкой спрашивает ее, видя нерешительность.
Вот же жук, еще один. Как быстро он успел ее узнать, прочувствовать. Сама она никогда не будет действовать первой, проявлять чувства на публику, но, если ее зацепить, вывести на эмоции она забудется и все, тушите свет.
Так и сейчас, вместо простого поздравления, она кинулась ему на шею, прижимаясь как можно крепче. Оно понятно, ведь сильно испугалась той подсечки, и как орлица наблюдала за противником. Так что я понимаю ее желание обнять, успокоиться, убедиться, что цел и здоров. Игорь словно этого и ждал. Обхватил за талию и начал кружить, вызывая у подруги заливистый смех, а когда остановились, он утирал ее слезы. Видимо она испугалась сильнее, чем я думала, раз плачет на глазах у целого стадиона.
Но я здесь не ради этой сладкой парочки. Ищу Градова и увидев, понимаю, что что-то не так. Он стоит в стороне с фигуристой чирлидершей и отрицательно машет головой, явно не желая во что-то верить, но она сует ему в руки телефон. Парень смотрит минуту в экран, и его лицо искажает гримаса ни то боли, ни то призрения.
Да что эта выдра ему показала, что он так поменялся в лице? Поспешила к нему, проверяя на месте ли брошка. Вот только стоило нашим глазам встретиться, как стало ясно, грядет буря. Не хочу верить в это, поэтому пробиваюсь сквозь команду и замечаю, что привлекла излишнее внимание, но все равно иду к нему.
Подхожу и понимаю, он зол. Зол на меня, я ему противна.
– Привет, – здороваюсь, сравнявшись с ним, а эта швабра так и виснет на его руке.
Хочется оттащить за волосы, чтобы было неповадно распускать руки в сторону того, кто ей не принадлежит. Вот только и мне парень не принадлежит, чтобы я позволила такую вольность.
– Парни, предлагаю в «Первое место».
Обходя меня, Марк начал весело зазывать команду праздновать победу. Ничего не понимая, оборачиваюсь назад, натыкаясь, как по-хозяйски капитан обнимает девушку. Это была все-таки игра?
– Марк, – зову его, надеясь, что мне просто кажется, что это кто-то другой, – Марк. Это же я. Может объяснишься?
Набрав в грудь побольше воздуха решаюсь вызвать его на диалог. Плевать, что выгляжу со стороны как тупая фанатка, жаждущая урвать крупицу внимания чемпиона, отхватить кусочек популярности. Плевать, что веду себя как последняя дура. Я просто не хочу верить, что милый парень из голосовых и тот, кого вижу сейчас – один и тот же человек.
– Что объяснить? Девушка, ты явно ошиблась, – но вижу, что не ошиблась.
– Но, я не понимаю, – растерянность затопила сознание, хочется кричать, плакать, только вот держаться надо.
Плевать, что на нас все смотрят, что потом будут обсуждать и кидать в меня камни. На все плевать, кроме того, что он скажет. Прошу, пусть он сейчас рассмеется, скажет, что пошутил. И тут он отрывается от куклы и подходит ко мне.
– Слушай, мармеладка, – шипит в мою сторону так, чтобы слышала только я, – вот от кого угодно ожидал, но не от тебя. Давай договоримся, ты меня не знаешь, я тебя не знаю. Всё. И еще, если кому-то сольешь переписку, я солью ту фотку.
– Что? Что за бред ты несешь? Чего ты не ожидал, что я тебе сделала? – с трудом сдерживаю слезы.
– Ой, не включай дурочку. Что еще можно было ожидать от официантки, исключений среди них нет. А ведь я тебе поверил, – последнее он бросил с таким пренебрежением, что сил сдерживаться уже нет.
Его глаза просят убраться с пути, не отсвечивать. И вот в этот момент весь мир рушится окончательно. Не знаю, что за чушь он несет, но это я ему поверила, а он нагло растоптал чувства. Слезы застилали глаза и все их видели. Обидно, что все так, ведь я реально доверилась.
Такого нельзя любить, его можно и нужно только забыть….
Глава 14
Выбежала из института вся в слезах. Обида душила невидимой рукой, мешая вздохнуть полной грудью. Горечь обиды обжигала, сердце стучало с утроенной силой.
Бежала не разбирая дороги, стараясь спрятаться от окружающих. Все смотрели на меня с осуждением, презрением. Какая-то девчонка с младших курсов решила привлечь внимание крутого парня, капитана баскетбольной команды, отличника учебы. Даже тошно стало от того, что они говорили в мою сторону, как смеялись.
Что я им сделала? Ведь мы живем в двадцать первом веке, в котором даже девушкам разрешено первым подходить знакомится с парнями. Так почему сегодня они все высмеяли меня.
Но обиднее всего не это. А то, что он был так счастлив в голосовых, и потом плевать хотел на меня. Вышел на игру счастливым, а после разговора с чирлидершей, его как подменили. Что она ему показала, что сказала?
– А-ааа, – испуганно крикнула, когда вспышка фар резко ослепила и раздался звук автомобильного клаксона.
– Смотри куда прешь, дура! – крикнул выскочивший водитель. – Они жить не хотят, а людям потом в тюрьме сиди за их придурь. Головой вообще не думаешь?
Труся за плечи, мужчина пытался достучаться до сознания, но делал только хуже. Крик бил по оголенным нервам, вызывая новую волну истерики. Хочется плакать еще больше ведь слова начинают доходить до затуманенного рассудка. Я ведь могла сейчас лежать там, на асфальте, без пульса. И все, из-за кого? Из-за зажравшегося мажора?
– Слышишь меня? Эй?! Живешь где? Кому еще под колеса кидаться собралась?
– Слышит, – рядом появляется Ксюша, вырывая из лап водителя. – Не переживайте, больше она никому под колеса не кинется. Я провожу ее домой.
Чувствуя рядом родного человека, немного успокаиваюсь, хотя тело пробивает крупная дрожь.
– Что с вас взять? Идите уже с миром, – отмахнулся мужчина, но садясь в машину, все же затормозил. – Знаешь, девочка, ни один парень не достоин твоих слез и тем более того, чтобы ты бросалась под колеса. Подумай о своей семье, о своем будущем. Если человек любит, он не предает, не бросает, он борется до последнего. И если он сдался, значит он просто прохожий в твоей жизни.
Прижимаясь к Ксюше, благодарно кивнула ему, и мы пошли домой. Цеплялась за девушку, как за спасательный круг. Казалось, если отпущу, то сорвусь. Сорвусь окончательно.
Домой ворвались так и прижимаясь друг к другу. Усадив меня за кухонным столом, Ксю начала суетиться с чаем. Вот только пить мне не хотелось, но останавливать ее было бесполезно.
– Держи, – поставив чашку с мятным чаем, начала подруга, – и рассказывай, я ничего не поняла, кроме того, что Марк оказался козлом. Он хоть что-то в свое оправдание сказал?
– Это я должна была оправдываться, как оказалось. И это я что-то сотворила, чего он никак не ожидал.
Сказав, сделала первый глоток чая и поняла, что тремор из рук начал потихоньку уходить. Жадно приклеилась к чашке, делая череду коротких глотков, пока Загорская пребывала в шоке и думала, что сказать. Зря я не хотела пить, всего половину отпила, а слезы уже отошли на второй план. Чудо какое-то.
– Подожди, может я чего-то не понимаю и чего-то не знаю, но в чем ты должна была оправдываться?
Пожав плечами начала короткий пересказ произошедшего, хотя там и не так много было сказано. С каждым словом глаза напротив расширялись все сильнее. Не думала, что можно раскрыть их еще шире, но она смогла.
Спустя минуты три, когда все уложилось в голове Ксюши, она начала такую развернутую речь, причем далеко не всегда выражения были культурными. Такого отборного лексикона я ожидала от кого угодно, но не от нее. Какой, однако, богатый словарный запас.
После высказывания о том, какой же нехороший Марк, начались заговоры на понос и так далее. Больше всего мне понравился вариант вздернуть его на пике института в чем мама родила, а потом прокатить по площади в упряжке с хряками под стать ему. И только когда я рассмеялась, поняла, что все эти шуточки были для того, чтобы вырвать меня из лап зарождающейся депрессии.
Вот что значит настоящая дружба. Увидела и не дала развиться жуткому состоянию в душе. Даже не представляю, что бы могло случиться, не будь ее рядом. Позвонить маме? Нет, мы не в столь доверительных отношениях. Боюсь она еще сказала бы, что парень прав во всем. Не подумайте, я не была проблемным ребёнком, всегда слушалась, отлично училась, во всем помогала. Но по жизни только и слышу «могла лучше написать», «могла быстрее решить», «могла сама сделать, а не ждать пока скажу», «могла …», «могла …», «могла …». Приличное количество таких «могла» было и есть до сих пор. А после взросления младшей сестры их стало еще больше. Поэтому подруга мой самый близкий человек.
– Подожди, – и тут я опомнилась, перебивая ее. – А Игорь? Почему ты не с ним?
Парочка ведь мило обнималась, он что-то щебетал ей на ушко. Не мог так легко ее отпустить. Может даже стоит и ждет ее под подъездом, а я нюни распустила и задерживаю свидание голубков.