– Разговаривать о похищениях – их излюбленная тема. Особенно когда здесь, в Колумбии, похитили Камилу Сармьенто, Глорию Лару и Адриану Сармьенто, а в Аргентине Хуана и Хорхе Борн[229]. Пока что богачи решили оставить тебя в покое. Втайне они одобряют создание «MAS», хотя никогда бы не признались в этом публично. Но если ты похитишь хоть одного из них, все сразу забудут какие-либо разногласия и объединятся против тебя. А ты и представить себе не можешь, какая преторианская гвардия у Карлоса Ардилы, или каким пожизненным врагом может стать Хулио Марио Санто Доминго! Перед толпой народа он убил гадюку в клетке всего тремя плевками, чтобы покончить с тобой, ему понадобится четыре или пять, Пабло!
– Вааааау… бедное маленькое животное! Ну, неужели тебе они так дороги? Они никогда ничего тебе не давали, а теперь приказали убираться восвояси, чтобы ты умерла с голоду!
– Да, но одно дело – ненавидеть их по той или иной причине, и совсем другое – сделать им больно. Относительно Луиса Карлоса Сармьенто тебе бы лучше объединиться с ним. Этот человек лучше всех в Латинской Америке разбирается в банковском деле. Он мог бы разработать какую-нибудь формулу, чтобы разрешить проблемку твоих «лишних миллионов». Ты предоставил ему свою армию, когда похитили его дочь. Лучший бизнес для тебя – союзничать с ним, а не враждовать. Разве не понимаешь, лучше отмыть миллиард долларов, чем пытаться вытянуть из кого-либо пятьдесят? А поскольку ты слушаешь мои телефонные разговоры, то уже знаешь, что мне было не сложно помочь Хильберто Родригесу.
В глазах Пабло сверкнула молния.
– В отличие от этого каторжанина, я люблю не банки или кредитные карты, а запах денежных купюр! И ненавижу налоги почти так же, как Санто Доминго, поэтому я, он и «ФАРК» самые богатые в стране! Забудем про твоих бывших, мне кажется, ты пытаешься их защитить… Перейдем на следующий уровень: ты знакома с Эчаваррия, производителями сахара из долины Каука, цветоводами из саванны? Ты же раньше дружила со всеми этими богачами? Их женщины повернулись к тебе спиной из-за наших отношений… Моя родная, я всего лишь хочу преподнести тебе на блюдечке возможность отомстить каждому, одному за другим, всем до одного!.. Есть еще одна золотая жилка – еврейская колония…
Убеждаю Пабло: когда на него насядут американское правительство, колумбийские власти и пресса, он не сможет пойти против всех богачей и уж тем более против партизанских групп, которые волей-неволей не конфликтуют с ним со дня похищения Марты Ньевес Очоа:
– Ты – Пабло Эскобар, самый богатый магнат Латинской Америки, основатель группы «Смерть похитителям», а не Тирофихо! Похищениями занимается «ФАРК»! Каково тебе будет, если Тирофихо захочет стать новым «кокаиновым королем»?
– Не сомневайся ни минуты, моя любимая, он бы обанкротился на следующий же день! Но ты должна признать: похищения настолько прибыльны, что «ФАРК» богаче меня. И я – не магнат, ясно? Я самый крупный преступник в Латинской Америке. Поэтому думаю, говорю и действую, как таковой. Не путай меня с несчастными эксплуататорами, во мне с рождения заложены другие ценности!
Пытаюсь доказать Эскобару, что никто, каким бы храбрым, внушающим страх и богатым он ни был, не может одновременно противостоять гринго за границей и всем остальным у себя дома, это просто самоубийство. Когда у меня иссякли все логичные доводы, я просто говорю, что его смерть разбила бы мне сердце, ведь я любила его больше, чем всех своих бывших. В день, когда с ним покончат, как и со многими другими, я бы застрелилась.
Пабло глядит на меня молча, с былой нежностью гладит мое лицо. Внезапно он обнимает меня и счастливо восклицает:
– Это была проверка, моя незапятнанная душа! Сейчас я знаю, если ты перестанешь любить меня всем сердцем и даже возненавидишь, ты никогда, ни за какие деньги не войдешь ни с кем в сговор, чтобы сдать меня гринго, какую бы цену ни назначили за мою голову!
Он отодвигает меня обеими руками и, упершись мне в плечи, добавляет:
– В любом случае хочу напомнить… Есть единственый способ проверить преданность человека: рассказав ему что-то, о чем никто больше не знает, не важно, правда это или ложь. Если секрет вернется обратно через месяц, год или двадцать лет, это потому, что тот человек тебя предал. Никогда не забывай этого урока, ведь я тебя тоже очень сильно люблю.
Я только успеваю ответить, что, если бы однажды рассказала кому-то о нашем разговоре, меня бы не просто отправили в лечебницу, но еще и все мои друзья, семья и даже уборщица разбежались бы в панике. Мне бы пришлось всю оставшуюся жизнь провести на необитаемом острове, а не у Рафы. На прощание я говорю:
– Пабло, ты очень изобретательный, знаю, ты найдешь способ перевезти деньги, не нападая одновременно на богачей и партизан. Ради бога, «ступай с миром и больше не греши». Один раз ты уже сжег записи – и хватит этого!
– Я всегда знаю, что будет дальше… – ты не останешься с Тарзаном до конца своих дней, и у вас не будет детей. Не могу тебе ничего предложить, Вирхиния, но не пройдет и трех месяцев, как ты будешь здесь, со мной. Хотя ты этому и не веришь, тебе придется смотреть на меня и слышать мое имя каждый божий день…
В самолете до Картахены я думаю: насчет проверки – все неправда. Хотя Эскобар, кажется, отказался от идеи похищения руководителей крупнейших экономических групп Колумбии, знаю, рано или поздно он станет похитителем, причем самым успешным. Именно я когда-то открыла для него выражение: «любимцы богов умирают молодыми», как Александр Македонский. И, хотя я не совсем уверена, но мне кажется, Пабло намеренно рискует жизнью, играя в русскую рулетку, тщательно спланированным способом, опережая время, исходя из более глубинных мотивов, чем борьба против экстрадиции и контроль над империей.
Как скоро ты забыла о Париже!
Уже два часа я пытаюсь проплыть через косяк медуз. Их, кажется, сотни тысяч или даже миллионы. Был бы это вид «луна», я бы уже была мертва. Но, слава богу, на них коричневые пятнышки и они безвредны. Там куча «ушастых» медуз, но от них можно ускользнуть. Кроме того, сегодня, чтобы избежать постоянных укусов, я в первый раз надела лайкровый гидрокостюм, купленный в Майами, а также часы с компасом, неотъемлемый аксессуар в море. Я вышла из дома в девять утра, и хотя сейчас уже полдень, я все еще далека от цели, которой достигла бы в среднем за три часа при других обстоятельствах.
– Может, дело в том, что я не в форме, потому что всю ночь не смогла сомкнуть глаз… Мне не следовало так поздно выходить из дома… Сколько родственников Рафы приехало провести Рождество на острове!.. И я уже так устала от туристов. Они заходят в дом, постоянно что-то вынюхивая, хотят сфотографироваться, а когда я отказываюсь, заявляют, что я избалованная. Как будто мне не известно, зачем этим мужчинам нужны фото со мной в бикини… Даже у моих бывших нет моей фотографии в купальнике… Ну, ради бога, сколько миллионов медуз в Карибском море? Ладно, я почти на месте… Сегодня воскресенье, могу попросить какую-нибудь лодку с туристами подбросить меня обратно… Но я не устала – не хочу так быстро сдаваться. Нужно быть осторожней, чтобы моторы от лодок не превратили меня в фарш.
Еще недавно пустынный пляж сегодня полон людей, приплывающих на лодках и заходящих пообедать в «Аквариум». Я избавляюсь от лайкрового костюма и немного загораю на солнце, размышляя, чем заняться. Капитан одного из судов узнает меня и предлагает подвезти до Сан-Мартина. Я отказываюсь, так как хочу вернуться вплавь. Он отмечает, что никогда не слышал о подобном подвиге, и советует мне выплыть как можно скорее. После трех будет сложнее из-за отлива. Через двадцать минут я чувствую себя вполне отдохнувшей, чтобы отправиться в путь. Думаю, если почувствую усталость, то уже около Сан-Мартина попрошу какую-нибудь лодку подобрать меня.
– Ну, это же просто чудо… Нет ни одной медузы! Куда все подевались? Кажется, их унесло течением. Как мне повезло! Сейчас точно не возникнет препятствий, я вернусь менее, чем за три часа…
Немного погодя, высунув голову из воды, я вижу, что Сан-Мартин как будто дальше, чем обычно. Оборачиваюсь назад: большой остров тоже немного отдалился. В любом случае не имеет смысла возвращаться, потому что лодки с туристами уже уплыли. Я не понимаю, что происходит. Думаю: неужели из-за бессонницы у меня оптические иллюзии? Решаю плыть изо всех сил, высовывая голову каждые пять минут, но оба острова отдаляются все больше. Вдруг я понимаю, что плыву не по прямой линии между двумя островами, а по верху сильного течения, того же, что за двадцать минут унесло миллионы медуз, и теперь тащит меня в открытое море. В поле зрения нет ни единого судна, потому что сейчас время обеда, и ни одной рыбацкой лодки, так как сегодня воскресенье.
Сейчас уже три часа дня, дует бриз, а волны высотой под два метра. Прикидываю, что теперь мне понадобится пять часов, чтобы доплыть до Сан-Мартина. Поскольку темнеть в тропиках начинает около половины седьмого вечера, через три часа зажгутся первые фонари. Возможно, позже я смогу поплыть на их свет. Знаю, никто не тонет с дыхательной трубкой и ластами, ведь они позволяют плыть не уставая, без остановки. Но в открытом море всегда есть акулы, и если только не попадется яхта, сбившаяся с привычного курса, мне останется жить семьдесят два часа. Я уже настроилась, что умру от жажды. Как ни странно, совсем не чувствую страха, снова вспоминая, что «любимцы богов умирают молодыми». Спрашиваю себя, зачем Пабло спас мне жизнь.
– И снова Пабло… Когда же он прекратит убивать тех, кто причиняет ему вред? Сегодня он убил полковника, который привел управление по борьбе с наркотиками в «Транкиландию», и директора журнала, преследовавшего его четыре года! Это как вечно ноющая рана. Каждый раз, когда я открываю газету, там снова он… с лицом мерзавца. Какие еще угрозы появятся на моем автоответчике?! Возможно, Бог хочет, чтобы я умерла в море, а не от руки «мясников»… Покончить со страданиями – настоящее облегчение… Я очень люблю Рафу, но в латинских странах замуж выходят не только за мужчину, но еще и за семью… А семьи – это кошмар… Обычно отец – злобный старик… Думаю, мне нужно передохнуть, бесполезно сражаться против такого сильного течения, а если появится хоть одна лодка, мне понадобится собрать все свои силы, чтобы плыть за ней…