— Позволь мне показать тебе твое королевство, — сказал он, взяв ее за руку.
Внизу все напоминало маленький дворец. В камбузе Фредо колдовал над каким-то блюдом. Узкий коридор вел к главной спальне с примыкающей к ней роскошной ванной комнатой. Стены были обшиты березовыми досками медового цвета.
Посередине стояла огромная кровать — прекрасное место для молодоженов в первую брачную ночь.
— Сегодня это все твое, — сказал ей Ренато. — Почему бы тебе не надеть купальник?
— Но у меня его нет.
Открыв шкаф, он предоставил Хизер большой выбор купальников. И оставил ее переодеваться.
Поднявшись на палубу, Хизер увидела Ренато, сидящего на корме под полосатым тентом, за столиком с закусками. Прохладное вино было бесподобно, миндальные пирожные восхитительны. Хизер поймала себя на мысли, что к такой жизни можно быстро привыкнуть.
— Куда мы поплывем сегодня?
— Мы проплывем половину пути вокруг острова и вернемся назад. Зайдем в тихий залив и искупаемся.
Ренато взял штурвал, а Хизер встала рядом с ним. Ветер развевал ее волосы, отблески воды отражались на лице. Она чувствовала, как ощущение счастья наполняет ее.
— Давай позагораем, — предложил он. — Но сначала тебе надо нанести защитный крем. У тебя светлая кожа, ее надо беречь от солнца.
— Солнце на меня не действует, — с сожалением сказала она.
— Это английское солнце, — поправил он. — Что ты можешь знать о солнце в этой стране? Даже на берегу оно палит беспощадно. А здесь вода отражает солнечные лучи и удваивает их силу. В каюте есть флакон с лосьоном.
Она выбрала один из дорогих лосьонов, стоящих на полочке в ванной, и вернулась на палубу. Ренато наблюдал, как она наносила лосьон себе на плечи, руки, ноги.
— Повернись, я намажу тебе спину, — сказал он. — Представляю, что мне скажет брат, если ты появишься на свадьбе красная, как рак!
Испытывая неожиданное стеснение, она повернулась на живот. Прикосновения рук Ренато оказалось неожиданно легкими, почти незаметными. Она положила голову на руки и расслабилась, в то время как он нежно втирал в ее кожу лосьон.
Из-под полузакрытых век она смотрела на играющие в воде лучи солнца. Гипнотические движения его сильных, чувственных рук уносили ее все дальше от реальности. Она не могла понять, где заканчивалась она, и начинался окружающий мир. Все слилось для нее воедино.
Она очнулась, заставляя себя спуститься с небес на землю. Где-то вдалеке кричали чайки, волны громко ударялись о лодку, но Хизер не слышала всего этого. Ее сердце билось как сумасшедшее. Она резко повернулась на спину и увидела наблюдающего за ней Ренато. В его глазах было странное выражение.
— Я должен вернуться к штурвалу, — сказал он откуда-то издалека.
— Да, — ответила она едва слышно, — иди.
После его ухода Хизер начала понемногу приходить в себя, но еще тяжело дышала, как после бега на длинную дистанцию. И вспомнила, что дыхание Ренато было таким же. Она снова легла, пытаясь осознать, что с ней стряслось. Но в следующую минуту уже спала.
Легкое прикосновение Ренато разбудило ее.
— Мы бросили якорь, — сказал он. — Вон там небольшой залив.
На «Санта Марии» была небольшая шлюпка, которую уже наполнили всем необходимым для пикника и спустили на воду. Ренато помог Хизер сесть в шлюпку, и они поплыли по направлению к пустынному золотистому пляжу.
— Давай поплаваем перед едой, — предложил Ренато. Он взял ее за руку, и они побежали к воде по раскаленному песку.
Прикосновение прохладной воды было божественно. Не будучи сильным пловцом, Хизер никогда раньше не заплывала так далеко от берега. Но она не боялась, потому что рядом был Ренато. Они плавали около получаса, потом повернули к берегу и поплыли бок о бок.
— Я пойду приготовлю все для пикника, — предложила она, — а ты поплавай еще, если хочешь.
Он нырнул обратно в воду. Она вышла на берег и немного просушила волосы. Оглянувшись на море, она не увидела там Ренато. Поверхность воды была прозрачная и гладкая, а он будто испарился.
Хизер встревоженно оглядывала море. Ей показалось, что какая-то темная туча закрыла солнце.
Вдруг на поверхности воды показалась его голова, и Хизер вздохнула облегченно. Ей снова стало весело. Он махнул ей рукой, и она махнула ему в ответ.
— Ты напугал меня, — сказала она, когда он вышел на берег.
— Извини. Я люблю долго плавать под водой, — улыбнулся он.
Когда он сел рядом, она увидела глубокий шрам на его запястье.
— Ничего страшного, — успокоил он ее. — Он уже совсем зажил. Вот, посмотри.
Он вытянул руку; и она взяла ее в свои руки, чтобы получше рассмотреть шрам. Он говорил, что рана зажила, но Хизер видела, как глубока она была, и как недалеко он был от смерти. Его большая сильная рука странно смотрелась рядом с ее тонкими нежными руками.
— Я всегда говорил, что никогда никакая женщина не оставит на мне неизгладимый след, — задумчиво произнес он. — Ты все изменила.
— Это не смешно. — Хизер вдруг почувствовала боль внутри.
— Хорошо, тогда я скажу тебе кое-что серьезно. То, что произошло тем вечером, многое сказало мне о тебе. Ты послала меня, к черту, а в следующую минуту, забыв обо всем, спасала мне жизнь. И хотя ты дала маленькую слабинку, но тут же взяла себя в руки.
— Это моя рассудительность и хладнокровие, — пошутила она. — Мы, англичане, можем сохранять спокойствие в любых ситуациях.
— Неужели ничто не может вывести тебя из равновесия?
— Ничто из того, что можешь сделать ты.
— Боже, я не ошибся, привезя тебя сюда! — неожиданно воскликнул он.
— Ты? Меня сюда привез Лоренцо.
— Конечно, конечно. Думаю, нам стоит перекусить.
Они пили прохладное вино, и вдруг Хизер заметила еще один шрам — на лице Ренато. Было похоже, что он получил ранения в схватке с диким животным. Хизер представила себе эту сцену. Ренато поймал ее взгляд и потер шрам.
— Извини, — сказала она, осознав, что невежливо уставилась на него.
Он пожал плечами.
— Ничего страшного. Начнем с того, что природа не сделала меня красавцем. А потом я свалял дурака на мотоцикле. В детстве я был диким. Купил мотоцикл и гонял на нем на огромной скорости. Полиция периодически предупреждала меня, но я же Мартелли, а это имя имеет свои привилегии. Я въезжал на гору на высокой скорости и чуть не угробил себя. К счастью, больше никто не пострадал. А у меня на лице остался этот шрам как напоминание, чтобы больше не терять голову.
— Почему-то я не могу себе представить тебя диким. Ты всегда держишь себя в руках.
— Просто я на собственном опыте прочувствовал, что будет, если не держать себя в руках, и на всю жизнь запомнил этот урок. К тому же умер отец, и пришлось брать все дела в свои руки.
— И так фирма стала твоей жизнью?
— По-моему, это лучше, чем подвергать свою жизнь опасности. И к тому же пока меня это устраивает. — Он налил им в бокалы вина. — Мама сказала, ты не очень охотно приняла вчера ее подарок, — заметил он между прочим.
— Жемчужную диадему? Но она переходит в вашей семье из поколения в поколение. Ты старший сын в семье, значит, диадема должна достаться твоей жене, разве нет?
— Которой нет и никогда не будет. Мне слишком нравится холостяцкая жизнь, чтобы от нее отказаться.
— Ах да, Элена, Джулия и тому подобные. Я не верю в это.
Он криво улыбнулся.
— Была в моей жизни одна женщина. Ее звали Магдалена Конти… Эта история до слез сентиментальна… Тогда я был моложе и верил в вещи, в которые теперь не верю. Она преподала мне отличный урок, который заставил меня снять розовые очки.
Он молча посмотрел на море.
Хизер молчала. Она не могла подобрать слова, которые не прозвучали бы как насмешка над его болью. А в том, что он до сих пор испытывал боль, она была уверена.
— И теперь единственная женщина, которой я доверяю, — это моя мама, — закончил он. — Лоренцо повезло, что он нашел тебя.
— Значит, мне можно доверять? Но найдется еще одна женщина, которой можно будет доверять.
— Лоренцо пока еще умеет доверять. А я — уже нет. Так что прими мамин подарок, потому что никакая женщина никогда не будет иметь права на него, — сказал он и тихо спросил: — А ты, Хизер, надеешься быть здесь счастливой?
— Я была уверена в этом с самого начала. Лоренцо дал мне почувствовать себя желанной.
Он пристально посмотрел на нее.
— Ты никогда раньше себя так не чувствовала?
— Я была помолвлена в течение года, а потом, за неделю до свадьбы, этот человек разорвал помолвку. Думаю, именно это и ожесточило меня. — Неприятная мысль закралась ей в голову. — Только не думай, что я приняла предложение Лоренцо, страдая по прошлой любви. Дело здесь не в Питере, а в самом Лоренцо. Он такой… любящий и чистосердечный.
Ренато нахмурился, как будто его что-то сильно тревожило. Наконец он сказал:
— Хизер, если ты когда-нибудь окажешься в беде, обещай обратиться ко мне за помощью.
— Но почему к тебе, если я могу обратиться за поддержкой к Лоренцо?
— Он хороший парень. Но если тебе понадобится совет старшего брата, помни, что я рядом.
Она хотела было обратить все в шутку, но что-то в поведении Ренато ее остановило. Она увидела странное напряжение в его глазах.
— Обещай мне, miusoru, — повторил он.
— Как ты меня назвал?
— Miusoru. Это сицилийский. И означает «моя сестра», ведь именно ею ты мне теперь приходишься.
— А как будет «мой брат»?
— Miufrati. Ну же, пообещай своему брату. Дай ему слово.
Что-то в этой просьбе казалось Хизер загадочным, как и взгляд Ренато.
— Ладно, обещаю, — сказала она, — miufrati.
— По рукам?
— По рукам.
Он сжал ее пальцы своей большой рукой.
— И чтобы показать, что я действительно твой брат, — добавил он, — позволь мне вести тебя под венец.
Она была тронута.
— Спасибо. Очень мило с твоей стороны.
— Для сестры мне ничего не жалко, — гордо сказал он, поднеся ее руку к своим губам.