Две минуты, и я в машине. Сердце колотилось о ребра, ладони потели. Меня трясло, и руки-ноги стали непослушными. Глаза то и дело застилали слезы.
Он бы не просил приехать, если б все не было плохо.
Повсюду пробки. Конец дня, плохая погода. Холодно. До чего же мне холодно, хоть печка включена на полную. Не знаю, согреюсь ли вновь. Ведь этот холод – холод страшного, безвозвратного одиночества - так не прогнать.
Езжай потихоньку. Не спеши. Никогда не спеши без крайней необходимости. Не привлекай внимание.
Ангар. Бормоча про себя пункты озвученного Андреем списка, взялась их выполнять. Бегала, бестолково металась. Ощущение неумолимо утекающего сквозь пальцы времени сводило с ума. Он не сказал поспешить, наоборот. Но только затем, чтоб я не психовала еще сильнее.
Собрав все необходимое, выехала на улицу. Заперла ангар, хоть все мое существо вопило не останавливаться. А гнать. Гна-ать! Скорее!
Светофоры через каждые пятьдесят метров. Какой придурок налепил их столько? Нашим людям что, так трудно сделать несколько лишних шагов? Этот «ланос» точно не специально за мной едет? Кто за рулем – не разглядеть. А, все хорошо, свернул во двор. Ты, овца на «киа», можешь тащиться быстрее? Быстрее, да-а, вот так! Полицейская машина просто едет, это не за мной.
И так по кругу. Бесконечно. Дорога казалась бесконечной. Слезы жгли глаза, паника нарастала. Желание набрать Андрея, услышать его голос, было столь сильным, что пару раз я машинально тянулась рукой в карман за телефоном.
Свернула случайно не туда, и пришлось возвращаться. Я не успею, господи! Я не успею!
Но вот машин вокруг стало меньше, многоэтажки остались позади. Свернув в сторону гаражей, заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть. Я добралась. Добралась!
Подъехала к нужному и, не заглушая мотор, бросилась к воротам. Дернула дверь, и она со скрипом поддалась.
- Как-то скучно, - донесся до меня жесткий металлический голос Андрея. Щелкнул затвор.
Взгляд выхватил в слабом желтом свете от свисающей с потолка лампочки скорчившуюся в углу человеческую фигуру. Напротив нее с пистолетом в руках стоял Андрей. На его лице играли тени из-за того, что лампочка покачивалась от порывов ветра. Но они не скрывали жестокой и безжалостной гримасы, исказившей его черты. Он скалился, как зверь, получающий удовольствие от созерцания поверженной жертвы и предвкушения расправы.
Я видела Андрея разным. Злым, сломленным, подавленным, решительным, отчаянным счастливым, нежным, страстным, отстраненным и жестким… Но никогда – жестоким.
Расслабленно привалившийся к какому-то стеллажу Славин с довольным видом наблюдал за происходящим.
Заслышав меня, оба обернулись.
На залитом кровью лице человека в углу, казалось, не осталось живого места.
Он пошевелился. Всмотрелся в мое лицо.
- Нина? – в слабом и хриплом, едва слышном шепоте я узнала голос Рузаева. – Ты… ты жива?
Удивление от искренности тона, которым был задан вопрос, лишь на несколько секунд мелькнуло на краю сознания. Ведь все оно было сосредоточено на Андрее. Неотрывно я смотрела ему в лицо. Его выражение при виде меня не изменилось.
Глава 52
- Вы что делаете? – выпалила, приблизившись. В ноздри ударил запах крови. Она натекла на бетонный пол с лица Рузаева, она была на его рубашке. Не только спереди, но и опасно пропитала ткань на правом боку.
А перед глазами возник другой бетонный пол с брызгами крови. Будто наяву, я увидела Илью и Рузаева напротив себя. Ощутила тот непередаваемый животный ужас затравленной жертвы перед своим убийцей, от которого не спастись. Никто не поможет. Не придет. И не спасет. А единственный, кто попытается, погибнет тоже. И это страшнее смерти.
«Погоны жмут?» - эхом прозвучало в голове.
И Рузаев ушел. Просто отвернулся и ушел, не став рисковать работой ради того, чтоб не дать шефу поизмываться надо мной. Замер на секунду, услышав мое «трус» в спину. Но ушел.
- Как что? – глумливо вопросил Славин. – Избавляемся от ненужного больше заложника.
- Ты жива! Но, как…
- Заткнись! – оборвал его Андрей, подняв пистолет выше. Посмотрел мельком и вновь перевел взгляд на меня. – Нин, выйди!
Выйди! Я содрогнулась от дикого де жав ю. Причем так сильно, что это заметил Андрей. Рука с пистолетом дрогнула.
Рузаев неотрывно глядел на меня воспаленными глазами, как на какое-то невиданное чудо. Его грудь часто вздымалась от тяжелого надсадного дыхания.
- Андрей, я тебя прошу, не убивай…
А он вдруг резким движением схватил меня за предплечье и выволок из гаража. Как только за нами со скрипом закрылась дверь, я выдернула руку.
- Ты что творишь? Че за фокусы? - выплюнул мне в лицо.
- Это ты что творишь? Вы оба…, - бесстрашно встретив бешенный взгляд, казавшийся черным в тусклом свете фонаря, перебила я. – Измываетесь над безоружным! Убить его собираетесь! И почему? Просто потому, что можете?
Андрей опешил. Рвано выдохнул, как от удара в солнечное сплетение. Но тут же подобрался.
- Он – правая рука Верчича. Его прихвостень. Представься такая возможность, он бы любого из нас убил не задумываясь. Просто потому, что мог. И ты его защищаешь?
Андрей был прав. Рузаев бы так и поступил. Убил бы. Я это знала. Совершенно точно знала, окажись сейчас пистолет в его руке, он бы ни секунды не медлил.
- Он на той стройке был, Нина. Где тебя…
- Я знаю, - я обхватила ладонями его лицо. – Более того, он говорил со мной. Уговаривал сотрудничать.
- Уговаривал? – взвился Андрей. – Или…
Ноздри затрепетали, раздуваясь. Из приоткрытого рта толчком вырвалось облачко дыхания. Темный взгляд угрожающе метнулся в сторону гаража.
- Нет. Не трогал. Даже Илью урезонить пытался…
- И за это ты хочешь оставить его в живых? – ярость буквально сочилась из его темных глаз.
- Не за это. И ни за что другое, Андрей. Я хочу оставить в живых тебя. Того человека, которого я полюбила. Ведь, если позволю стать на этот путь, он вскоре исчезнет. А вместо него появится еще один Верчич.
- Если это потребуется, чтоб добраться до него…
И осекся. Подавился словами и дергано отшатнулся.
- О, боже…, - я смотрела на него во все глаза, будто что-то в лице мужчины могло придать иной смысл его словам. - Ты солгал мне! Ты же не отказался от мести, верно? Все это время ты…
«Ты – моя жизнь. И я не позволю никому отнять ее. Любой ценой, Нина.»
Я закрыла лицо руками. Покачнулась, ведь ставшие ватными ноги, отказывались слушаться.
- Нина, послушай…
Андрей взял меня за плечи, но я вывернулась. Наткнулась на отчаянный, полный муки, взгляд.
- Нет времени на это. Мы должны уходить, - услышала себя, как сквозь вату.
И вернулась в гараж. Подошла к Рузаеву, присела на корточки напротив него.
- Слушай внимательно, Рузаев: хочешь жить, не пытайся выяснить, как вышло, что жива я. Никому не рассказывай, что видел меня. Если Верчич узнает, что ты в курсе, он тебя убьет. Просто поверь.
Я вложила в его руку одноразовый телефон.
- Уедем, позовешь на помощь.
И выпрямилась. Повернулась, чтоб уйти, но наткнулась на Славина. Грузная фигура мужчины преградила мне дорогу.
- Фартовый, мы что его, мусора, в живых оставим?! – повернулся к Андрею.
А я схватила его за воротник куртки, встряхнула, разворачивая к себе.
- Да, оставим. Я так решила! – вскинув голову, произнесла.
- С каких это пор….
- С этих!
И, резко отдернув руки, обошла его и направилась к выходу.
- Фарт…
- Ты ее слышал, - глухо сказал Андрей. – Уходим.
Глава 53
Он не собирался отказываться от мести. Просто выжидал. Чего именно? Пока стихнет вокруг него шумиха? Какого-то определенного удобного случая? Какая разница в общем-то? Сути это не меняет.
Нам пришлось поехать в ангар. Ни в одну из квартир возвращаться стало нельзя, поскольку Славин засветил оформленный на Кнута автомобиль. Тот, конечно же, по инструкциям Андрея, скажет силовикам, что машину угнали. Но все равно, появляться в любой из квартир слишком рискованно.
Кто знает, не потянется ли какая-то ниточка.
И вот мы снова втроем и снова фактически заперты на одной территории. Только раньше это был шикарный пентхауз, а теперь заваленный разномастным барахлом ангар. Но разница, конечно, не в месте...
Андрей сел рядом на старую раскладушку в углу за одним из стеллажей, выбранную мною на смену «бехе» в качестве иллюзии возможности побыть одной.
Бледный, с заострившимися чертами лица и тенями вокруг глаз. Черные волосы, растрепанные и грязные. То, что их цвет не родной, почему-то сейчас сильно бросилось в глаза.
- Кнут выведет мое бабло из оборота, и сразу свалим из страны, - глухо, как издалека, проговорил, глядя перед собой.
- Надолго? - он повернулся ко мне.
Смотрел нечитабельно.
- Что ты имеешь ввиду?
- Прости, не уточнила: ты со мной надолго? Или так, вывезешь из страны, а сам сразу обратно гоняться за Ильей?
- Нина, пойми...
- Понять, да? А может, и поверить? Чему на этот раз? - взвилась я.
- Тому, что все изменилось, - рявкнул он. – Все разом. Вчера вечером возле гаража. Когда я тот твой взгляд увидел. Полный разочарования и боли. Напуганный. Как на предателя. Как на зверя какого-то. Как, прежде чем сказать, что уходишь! Однажды я уже потерял свою жизнь из-за Верчича. Второй раз я этого не допущу.
Я закрыла лицо руками. Он искренне. Как и тогда, в ванной пентхауза. Вот только, что это меняет?
- Ты опять правильно ведешь диалог, да, Андрей? Так, чтоб я услышала то, что нужно мне?
- Да нет же! - заорал он, вскакивая. - Не-ет!
- Тогда дай мне слово, Андрей! - я придвинулась на край раскладушки и взглянула в бешеные глаза мужчины. - Дай слово, что ты отказываешься от мести!
- Я. Отказываюсь. От. Мести. - выдавил, разделяя слова. – Слово даю!
- Ну ты даешь, Фартовый, - донеслось из-за спины. - Реально откажешься, когда шаг остался? Из-за этой бабы?