Особенно если есть смысл предать их огласке на судебном процессе об умышленном убийстве.
Воротничок рубашки невыносимо сдавил ему шею.
– Это не ответ на мой вопрос, – коварно начал он. – Почему ты так уверена, что можешь заставить меня заботиться о продлении твоей жизни?
– Человек, чья жена в состоянии повесить его, по-моему, должен ясно представлять себе это.
– Ничего подобного, – сказал мистер Эпплби придушенным голосом. Пока что я вижу только то, что этот человек вынужден как можно быстрее избавиться от жены.
– А для такого случая необходимо принять кое-какие меры.
– Меры? Какие же? – спросил он.
– С удовольствием объясню, – сказала ему жена. – Вижу, что сейчас самое время это сделать. Только, по-моему, мы как-то неудобно стоим.
– Неважно, – нетерпеливо отмахнулся мистер Эпплби. Она пожала плечами.
– Так вот, – невозмутимо начала она, – у мистера Гейнсборо есть все документы, касающиеся твоих прежних браков, обстоятельств смерти твоих жен, а также того, как тебе удавалось заполучить завещания именно в то время, когда надо было платить долги по этому твоему антикварному заведению.
Кроме того, у него есть мое письмо, в котором я требую в случае моей смерти немедленно произвести расследование и соответственно возбуждения уголовного дела. Мистер Гейнсборо знает свое дело.
Отпечатки пальцев и фотографии...
– Отпечатки пальцев и фотографии! – воскликнул мистер Эпплби.
– Ну конечно. После смерти отца обнаружили, что у него все было готово для маленького путешествия за границу. И мистер Гейнсборо уверил меня, что если и ты мыслил в этом направлении, то лучше тебе забыть об этом. Он сказал, что, где бы ты ни был, тебя везде найдут и доставят обратно.
– Чего же ты хочешь от меня? – оцепенело проговорил мистер Эпплби.
– Ведь ты же не захочешь теперь, чтобы я оставался здесь и...
– Вот именно хочу. И уж раз мы дошли до главного, то скажу тебе еще, что я требую, чтобы ты бросил этот твой никуда не годный магазин, потому что смысл твоей жизни теперь – сидеть дома со мной целый день.
– Бросить Магазин! – возопил мистер Эпплби.
– Обрати внимание, Эппи, что, требуя полного расследования обстоятельств моей смерти, я не оговариваю в письме какие-то определенные причины. Так что я предвкушаю жизнь долгую и приятную, а ты всегда будешь при мне. Возможно – я говорю только “возможно”, когда-нибудь я передам тебе это письмо и все доказательства против тебя, а пока, ты сам видишь, в твоих интересах – охранять меня как зеницу ока.
Резкий телефонный звонок разорвал тишину, и миссис Эпплби, кивнув в сторону телефона, добавила ласковым тоном:
– Почти так же, как это делает мистер Гейнсборо. Я звоню ему каждый вечер в девять часов и сообщаю, что я здорова и счастлива, в противном случае он поспешит сделать самые ужасные выводы.
– Подожди, – сказал мистер Эпплби. Он снял трубку и услышал голос, который невозможно было не узнать.
– Алло, – сказал старший Гейнсборо, – алло, миссис Эпплби?
Мистер Эпплби предпринял последнюю отчаянную попытку перехитрить судьбу.
– Нет, – ответил он. – Боюсь, что миссис Эпплби не сможет говорить с вами сейчас. Что передать?
В голосе, доносившемся из трубки, чувствовалась неумолимая холодная угроза.
– Это Гейнсборо, мистер Эпплби, и я хотел бы немедленно поговорить с вашей женой. Даю вам десять секунд на то, чтобы подозвать ее к телефону. Вы поняли меня, мистер Эпплби?
Он вяло обернулся и протянул жене трубку.
– Это тебя, – сказал он и, вздрогнув от ужаса, увидел, как она поворачивается, чтобы поставить стакан, а коврик начинает легко скользить, уходя у нее из-под ног. Цепляясь руками за воздух, она пыталась сохранить равновесие, и стакан, выскользнув из ее пальцев, разбился, обдав водой его аккуратно выглаженные брюки. В немом крике исказилось лицо. Затем тело рухнуло на пол и замерло в той самой позе, которая была так хорошо ему знакома.
Он смотрел на нее, почти не воспринимая смысла слов, доносящихся из трубки, которую он по-прежнему держал в руке.
– Десять секунд прошли, мистер Эпплби, – говорил неумолимый металлический голос. – Вы поняли? Ваше время истекло!