ажется, он от тебя без ума.
– В какой момент тебе это показалось? Когда он язвил мне или когда уехал с сисястой Алисой, или как её там?
– О, да ты ревнуешь. – Брови подруги подпрыгнули вверх.
– Пф! – Отвернулась я.
– Что же там между вами такое произошло?
Я не стала отвечать.
Ком встал в горле.
– Ладно, не говори. – Нина плюхнулась на матрас. – Я чувствую, что скоро это созреет, как мерзкий прыщ, и прорвётся наружу – бдыщ!
Я улыбнулась.
– Нинок, закрой-ка, пожалуйста, дверь на замок. Там есть задвижка.
– Боишься, что секси-красавчик Максик проникнет в твою спальню под покровом ночи? – Спросила подруга, поднимаясь. – Боишься за сохранность девичьей чести? Тогда нужно закрыть ещё и окно. Вдруг он взберётся сюда, как отважный ниндзя?
Она даже хрюкнула от смеха.
– Нет, просто не собираюсь спать с открытой дверью в тот момент, когда рядом ошивается эта… Нагайна![4]
– Ой, ты права. – Сказала Нина, щёлкая замком. – Невеста и впрямь странная.
– Да я про Юленьку!
– А-а-а, про змею? Жаль, я её не видела.
– Тебе повезло!
Нина распустила волосы и выключила свет. Комната наполнилась серебристым сиянием загорающихся на небосводе звёзд.
– Знаешь, а ведь Радов прав. – Сказала я, забираясь под тонкую простынь, служившую мне одеялом на эту ночь.
– В чём? – Подруга легла на свой матрас.
– Он подозревает, что невеста что-то скрывает. Даже предлагал мне объединиться, чтобы выяснить, что именно.
– И почему он так решил? – Донеслось снизу.
– Потому, что она ведёт себя странно, из кожи вон лезет, чтобы всем понравиться. Свадьба эта… быстро всё как-то. Только познакомились, и сразу необходимость пожениться. Вот и расписались бы, зачем нужно целое торжество? Оба ещё толком на ноги не встали, только работать начали, и родители им денег добавляют на празднование. А вдруг всё зря? Вдруг они разведутся через месяц? Ты ведь не знаешь моего Вовку. Он, конечно, не полный идиот, но дуралей знатный, такого легко вокруг пальца обвести. Думает, что ловелас и крутой мачо, а на деле – наивный добряк. Родители всегда радовались, что он дружит с Максом, тот… посерьёзней, что ли. Думали, присмотрит за ним.
– Думаешь, она обвела его вокруг пальца? Натаха эта. Тогда в чём её выгода? Имущества у Вовки Зимина, кроме портков и телефона, нет и не было, талантами он тоже, как вижу, не блещет… Может, она нелегал, и ей нужен от него штамп в паспорте? Ради вида на жительство, а?
– Я тоже никак не пойму. Наверное, стоит нам к ней присмотреться.
– Хочешь, я обшмонаю её чемоданы, пока её не будет в доме? – Предложила подруга.
– Нина-а-а! – Рассмеялась я.
– А что?
– Сначала клептомания, а теперь это – да ты прогрессируешь.
– Я просто предложила. – Хихикнула она.
– К тому же, там у неё Юленька в комнате. Бр-р-р! – Меня передёрнуло. – Что, вообще, в голове у человека, который держит змею? Да ещё такую мерзкую, белую, фу… Говорят же, какой хозяин, такой и питомец.
– Соглашусь. – Отозвалась Ниночка. – Вот мы с Пупсиком тоже похожи. Он милаш, и я милашка. А ещё он такой же красивый, благородный, энергичный, смышленый, грациозный, как я.
– Это точно. – Хмыкнула я.
Хотела добавить ещё пару эпитетов, но не стала.
– Слушай, а как у этого Фила фамилия? Поищу его в соцсетях.
– Нина-а-а, – протянула я, поворачиваясь на другой бок.
– Не, ну, а что? Радов твой с тебя очей не сводит, Вован уже занят этой своей рыжулей, а мне что делать? У меня и так уже недомогание – никто меня не домогается. Уступи мне хоть Фила, а? Такой парень классный, и почему ты мне раньше про него ничего не рассказывала?
– Не знаю.
– Колись, было что у вас с ним?
– С кем? С Филей?
– Ага.
– Не-а, не было. Мы просто дружили.
– Потому что он был жирижаблем? – Искренне удивилась Нина.
Я рассмеялась.
– Нет, потому что мы просто дружили. И потому, что… я была влюблена в Макса.
– Ах, да. Точно.
– И я Максу сегодня на руки запрыгнула. – Добавила я, не в силах сдержать смех.
– Реально? – Прыснула со смеху Нина. – Прям на руки?
– Ага. Потому, что змею увидела!
– Да ла-а-адно! Не вали всё на змею!
– Серьёзно. А ещё он застал меня, копающейся с застёжками комбидресса под юбкой!
– Аха-ха! Реально?
– Да! И предложил свою помощь.
– Ой, не могу. Надеюсь, ты согласилась?
– Нет.
– Жалеешь?
Мы опять рассмеялись.
Наши разговоры продолжались ещё около часа. С Ниной хохотать можно было бесконечно, она всегда отлично поднимала мне настроение, но завтра нужно было рано вставать. Когда, наконец, подруга уснула, я отвернулась к стене, закрыла глаза и окунулась в тишину.
«Наверное, Макс сейчас обнимает эту Алису» – промелькнула мысль у меня в голове.
А я тут, одна.
Но не успела об этом подумать, как что-то внизу зашевелилось, а затем запрыгнуло мне на кровать.
– Даже не думай. – Остановила я Пупсика. – Подушка – моя, ты спишь в ногах, усёк?
Он неохотно замер, а затем послушно опустился на постель возле моих ступней.
– Вот так-то лучше.
Но продолжалось это недолго: как раз, когда я начинала проваливаться в сон о солёных морских волнах и красивых глазах Радова, возле моего лица приятно запахло шампунькой. Затем что-то защекотало шею, засопело возле моего уха, но… сопротивляться уже не было сил.
28
Когда я проснулась, Нины уже не было в комнате. Если позволяли обстоятельства, подруга обычно спала до обеда, поэтому ранний подъём был для неё чем-то новым и… странным.
Я встала, привела себя в порядок, надела платье и пошла разведать, куда же она могла смыться.
– Привет, бабуль. – Обняла бабушку, сидевшую в кресле-качалке на первом этаже.
Она прижалась к моему животу, легонько, насколько позволяла сила в её морщинистых руках, и сжала меня за талию.
– Как дела? Какие новости, Кариша? – Улыбнулась она.
– Всё хорошо. Вот, проснулась, не могу никого найти. Не знаешь, где все?
Бабушка задумалась, но тут со двора послышался звонкий лай.
– Кажется, они в беседке. – Вдруг прояснился её взгляд. – Твоя подружка со своей Моськой тоже пошли туда. Слышишь, как лает?
– Ага, спасибо, бабуль. – Я наклонилась и поцеловала её в дряблую щёку.
– Ты уже завтракала? Покормить тебя?
– Нет-нет, сиди. Я сама. Я справлюсь. – Заверила я.
И беспокойство, вдруг родившееся в её взгляде, моментально растворилось.
Я на цыпочках пробралась к двери, ведущей в сад.
– Нет. Нет. – Слышался голос отца. – Нет, так не пойдёт. Ты ничего не получишь, пока не сделаешь так, как нужно мне, ясно?
Опять отчитывает Вовку, всё понятно.
– Сидеть! Сидеть, я сказал.
Ну, ведь точно.
А-а-а, нет – я нашла его взглядом.
Отец сидел под абрикосовым деревом, а возле него крутился неугомонный Пупсик.
– Вот так, дружище, а теперь получай своё лакомство. – Довольно улыбнулся папа, когда пёс прижал свой вертлявый зад к земле, и протянул ему кусочек какого-то корма. – Молодец, Тузик!
– Он – Пупсик! – Раздался откуда-то голос Ниночки.
– Точно.
Я повернулась и увидела их с мамой в беседке под тенью навеса. Они расположились возле настоящего пузатого самовара в окружении десятков каких-то склянок и кастрюль, и с моей наблюдательной точки не было видно, чем они там занимались.
– Вот, смотри. – Поучала мама. – Абрикосы мы берём специально немного недозрелые, а вишню наоборот – спелую.
– Поняла. – Кивнула Нина, поправив красный фартук, повязанный у неё на груди.
Я вышла и двинулась им навстречу. Солнце ещё не было в самом зените, но припекало уже знатно. В воздухе стояла тяжёлая, душная влага.
– Абрикосики мы с тобой разделили на половинки и убрали из них косточки. – Продолжала моя родительница, указывая на чашки. – Из вишни Серёжа тоже удалил косточки. Теперь нам нужно налить воду в сахар и приготовить сироп для варенья.
– Чем занимаетесь? – Спросила я, входя под навес.
Обе как по команде вздрогнули.
– Ой. – Мама схватилась за сердце. – А мы тут не шумим, чтобы ты выспалась, как следует.
– Доброе утро, дочь! – Махнул мне отец.
– Доброе, пап! – Прищурилась я, прячась от косых лучей солнца. Села за большой, деревянный стол и уставилась на склянки. – Я выспалась. Оказывается, ужасно приятно просыпаться в родном доме.
– А мы тут варенье варим. – Улыбнулась Нина, придвигая ко мне таз с абрикосами. Ноздри защекотал приятный фруктовый аромат. Сразу вспомнились детские годы, когда можно было наедаться ими до такой степени, что трудно становилось дышать. – И чай тебе заварили. Мятный.
– Там ещё листья ежевики и шиповника. – Мама бросилась к самовару, налила в красивую белую кружку чаю, устроила её на белое блюдце и поставила передо мной. – А Ниночка тебе бутерброды к завтраку сделала. Да, Нин?
– Да.
Это шутка? Я бросила полный недоумения взгляд на подругу, и та убрала с одной из тарелок салфетку. На ней лежали аккуратные круглые бутербродики с сыром, авокадо и зеленью.
– Ух, ты ж… – Мои брови полезли на лоб.
Дома Нина без чужой помощи даже хлеб не нарезала бы.
– Я старалась. – Засияла она. – Твоя мама научила. – Они переглянулись, и Нина добавила: – Вот варенье сейчас научусь варить, а дома сама буду пробовать. Я в детстве любила крыжовенное, но моя мама никогда не рассказывала, как его делать. Кажется, она вообще покупала его в гастрономе… – Подруга пожала плечами.
– Ты ешь, ешь, а то сейчас мухи налетят. – Улыбнулась мама и бросила взгляд на отца. – То есть, родственники понаедут.
– А где, кстати, Вовка? – Огляделась я, усаживаясь удобнее.
– Они с Наташей укатили в аэропорт, встречать её родню. Часа через два вернутся. Я вот мясо замариновала, к их приезду пожарим.
– А что у неё за родня? – Спросила я, наклоняясь и втягивая ноздрями ароматы трав, отдавших все свои соки чаю.