Я нахмурил брови и наклонился ещё ниже к её лицу. Бежать ей было некуда. Моё сердце сжалось от боли и удовольствия одновременно. Всё-таки, я неописуемо скучал по этой девчонке всё это время.
– Я приехал, чтобы забрать тебя отсюда. И я заберу. – Моя решительность должна была развеять все её сомнения.
На лице девушки появилось растерянное выражение. Самоуверенная усмешка коснулась её губ, но не глаз. Те смотрели на меня с такой болью, что на мгновение мне показалось, что они пронзают мои внутренности, будто ножом.
– Слушай… – Карина наморщила носик. – Если я пообещаю скучать по тебе, то ты свалишь отсюда? А? – Ей всё труднее было сохранять самообладание в непосредственной близости от меня. – Всё-таки, там мои друзья, мы обсуждали важные вещи, меня не было здесь несколько лет, и я пропустила важные события… – Она неуверенно пожала плечами. – Я очень долго не виделась с ними.
– Но ты и со мной не виделась. – Возразил я. – Долго. – Невольно замер, а затем сделал шаг и взял её за руку.
Девушка вздрогнула. Её рука была мягкой и тёплой. Мне хотелось обнять Карину и закрыть глаза. Насладиться покоем, о котором я мечтал все эти годы. Покоем, который она принесла мне своим возвращением.
Я хотел обнять её и не отпускать. Больше никогда.
Ведь если есть хоть один грёбаный шанс на то, что у нас есть этот один грёбаный шанс быть вместе, то почему бы его не использовать?
Какого чёрта я должен был отступать снова?
Чего я хотел? Быть с ней, слышать её голос, ощущать тепло её тела, чувствовать её манящий аромат, видеть свет в её глазах, позволять ей доводить меня до сумасшествия своими поцелуями и ласками. Я просто хотел, чтобы она была рядом, и чтобы весь остальной мир исчез.
Я настойчиво прижался к Карине всем телом, медленно потянулся к её губам, и в этот волшебный момент девушка, испуганно подавшись назад, вдруг хрипло произнесла:
– О’кей, Макс, я поеду с тобой.
Обошла меня и плюхнулась на сидение.
Я тихо выругался, развернулся, закрыл за ней дверцу, обошёл автомобиль и сел на водительское место.
Наверное, нужно было извиниться. Но за что? За то, что я хотел её поцеловать? Да, чёрт побери, я всё ещё хочу это сделать! И сделаю. Да и она хотела этого поцелуя – я видел это по её глазам. Так в чём же дело?
– У меня друг умер. – Тихо сказала Карина. Сжала пальцы в кулаки и потерла ими свои колени. – Мне сказали об этом только полчаса назад, а я… я даже не могу заплакать, потому что не верю в это! – Её голос звучал надтреснуто. – Я всё ещё не осознала, что его больше нет… Я просто не понимаю, как это возможно, что человека просто нет!
Я положил свою руку поверх её руки и легонечко сжал.
– Мне очень жаль. – Произнёс я тихо. – А… что за друг?
– Саша Кейзер.
Я задумался. Эти ребята были младше нас года на три, четыре. Я не всех знал по именам и фамилиям.
– Это такой парнишка вечно в худи, с растрёпанным волосами и тетрадью для набросков в руках?
– Угу. – Кивнула она, зажмуриваясь и стискивая зубы.
– У него ещё такой друг был…
– Витька.
– Точно. – Вспомнил я. – Мы ещё дразнили его, называя «братом от другой мамы».
– Да, – всхлипнула Карина.
Я крепче сжал её ладонь.
– Ясно. Жаль. А что случилось? А то я уже лет сто не видел никого из вашей компании… из мелких.
– Пожар. Сашка не выбрался.
– О… – Я с сожалением покачал головой. – Значит, и он тоже. Этой весной много знакомых погибло от огня. – Мои мысли почему-то вернулись к Вовке. – Я даже не знаю, что делал бы, если бы потерял друга. Даже думать о таком не хочу.
– Мы с Сашкой не были особенно близки, – призналась Карина, – но я всё равно считала его другом. И теперь мне стыдно, что мы отдалились настолько, что я даже не знала о его гибели.
– Уверен, он бы тебя понял. – В тишине сказал я.
Мы сидели молча ещё с минуту, а затем я завёл двигатель.
– Не надо, – попросила Карина, когда я хотел настроить кондиционер. – Я хочу дышать морем. – Она печально улыбнулась и опустила стекло. – Соскучилась по нему.
Я кивнул и тоже опустил стекло с водительской стороны. Автомобиль тронулся, и в салон ворвались вечерняя прохлада и запах цветов.
– А куда ты меня везёшь? – Спросила Карина, выпрямляясь, чтобы лучше рассмотреть окрестности, едва мы выехали на набережную и двинулись в сторону горного хребта.
– На утёс. – Ответил я.
– О… – Удивлённо выдохнула девушка.
«Да. Там у тебя не останется выбора. Там тебе придётся признаться, почему ты предала меня».
37
Карина
– Да, встретимся уже дома. – Сказала я Нине. И добавила: – Прости.
– Я рада, что ты развлекаешься! – Воскликнула она.
– Я не развле… – попыталась оправдаться я, но связь уже оборвалась.
Выходит, Ниночка подумала, что я уехала с Гадовым на свидание? Да как она могла?!
– Спасибо. – Я вернула телефон Максу.
Моя сумочка с телефоном остались у подруги. Оставалось надеяться, что Нина не уйдёт без них из «Фламинго».
– Мне нравится твоя подружка. Как её? Нина? – Задумчиво сказал Радов, направляя автомобиль в сторону утёса.
Не знаю почему, но меня задели его слова.
– И как я могла забыть, что ты предпочитаешь блондинок? – Фыркнула я.
И тут же мысленно отругала себя за глупость: ведь обещала же держаться холодно и равнодушно, так зачем было выставлять себя недовольной и слабой? Подумает ещё, что я ревную.
– Кто тебе сказал такое? – Поинтересовался Макс.
Уже смеркалось, но я видела, как на его лице зажглась эта противная самодовольная ухмылочка.
– А разве я не права? – Улыбнулась я, закидывая ногу на ногу.
В тесном салоне автомобиля этот жест смотрелся довольно неуклюже.
– Мне нравятся девушки. – Он пожал плечами. – Любые. Блондинки, брюнетки, рыжие.
– Ты ещё и не разборчив. – Я закатила глаза.
Он как будто наслаждался моей реакцией: бросил довольный взгляд и снисходительно улыбнулся.
– Ты опять сделала неправильные выводы, Колючка. – Голос Макса стал твёрже. – Я говорил о том, что мне понравилась Нина. Но в том смысле, что я рад, что у тебя, наконец, появилась подруга. Она… милая.
– А. – Бросила я и отвернулась к окну.
– Чем-то напомнила меня. Тоже, судя по всему, не хватило родительской ласки и общения.
– А-га. – Отозвалась я, всё ещё делая вид, что мне не интересны его рассуждения.
Но от сердца, почему-то, вдруг отлегло.
– И пёс у неё забавный. Точь-в-точь как она.
– Невоспитанный? – Я повернулась и встретилась лицом к лицу с Радовым.
– Точно. – Он посмотрел мне прямо в глаза.
И я вдруг вспомнила, как надолго задерживалась раньше в его взгляде. Как тонула в нём. В смысле, могла долго смотреть вот так – в лицо, и казалось, что мне становилось теплее и уютнее.
– Как ты его терпишь? – Поинтересовался Радов, отвернувшись и уставившись на дорогу, которая, приближаясь к утёсу, начала вилять.
– Кого? Пупсика?
– Да, этого злодея.
– Нормально. – Призналась я. – Наверное, я просто не виню его за его проделки. Он не со зла. Когда у тебя появляется уже взрослый пёс, воспитанный кем-то другим, то очень трудно искоренить в нём старые привычки. Раньше он бесконечно накидывался и кусал нас за ноги, теперь временами даже ласкается. К тому же, папа сказал, что знает, чем это вызвано, и частично сможет с этим помочь. – Я высунула в окно руку и стала ловить пальцами воздух. – То же самое с Ниной: родители не объяснили ей, что значит жизнь. Как вести себя с мужчинами, как быть нежной и милой, как убирать за собой дома. Она всё познаёт на опыте – путём проб и ошибок. Зато дружить Нина умеет, как никто другой. И я учусь у неё никогда не унывать.
– Это замечательно. – Улыбнулся Макс.
Его радость казалась искренней.
– Мне показалось, или вы с Вовкой немного отдалились друг от друга? – Решила я задать вопрос прямо в лоб.
Его пальцы нервно сжали руль: сомкнулись крепче и тут же расслабились.
– С чего ты решила?
– Ну, когда-то же он успел познакомиться с Наташей, так? – Предположила я. – До этого вы вечно как привязанные друг к другу ходили.
– Это было в юности. – Уточнил Макс. – А потом… разные дороги, работа, да и интересы немного поменялись.
– Он больше не хотел тусовать с тобой в клубах до утра? – Усмехнулась я.
Будь проклята эта моя постоянная тяга к тому, чтобы уколоть, укусить, ущипнуть, задеть его или ударить наотмашь неприятным словом!
– Нет. – Ответил Макс и посмотрел на меня так, будто видел вообще впервые в жизни и не узнавал. – Как раз наоборот.
– Да?
Честно говоря, я не поняла значения сказанного.
Хотела, было уточнить, но Макс уже отвернулся, и автомобиль притормозил.
– Приехали. – Сообщил Радов.
Заглушил мотор, и, не дожидаясь меня, вышел.
Побрёл к обрыву.
Я выбралась из машины и огляделась. Утёс зарос травой и выглядел неухоженным. Где-то в зарослях прятались прежние дорожки, и только круглое чёрное костровище напоминало о том, что люди по-прежнему иногда посещали это место.
Я сделала несколько шагов и остановилась. Вдали, в разводах тлеющего заката, мелькали силуэты птиц, но я смотрела не на них – глядела выше, туда, где, как мне казалось, всё ещё трепыхался на ветру воздушный змей.
Это было просто видение, но мне показалось, что я отчётливо различаю мальчишеские голоса, они несутся вслед за ним и радостно оповещают весь мир о том, что их змей может летать – а это для них почти что чудо.
Я опустила взгляд и проследила глазами до края обрыва. Вон там всё ещё будто сидел мальчишка с тетрадью и делал наброски, а там, подальше, носился пацан с камерой, которую ему на день рождения подарили предки. Даже когда он падал, он не выпускал её из рук – чтобы не разбилась. Не дай бог, она повредится, и родители накажут его так, что мало не покажется.
Я посмотрела на то место, где однажды отрезала себе волосы. В мыслях пронёсся этот момент: большие ножницы с длинными лезвиями, шелковистые пряди, зажатые меж них, нажатие с усилием. Нет, они не поддались сразу, пришлось постараться, но я всё-таки отрезала их и швырнула под ноги.