– Море – да, но не тебя. – Я толкнула его в бок, смеясь.
– Не зарекайся, Карина. – Тихо произнёс Макс. – Никогда не зарекайся!
Я даже смутилась.
Когда он не обзывался, я почти чувствовала тепло в его голосе. К тому же, я откровенно врала. Моё имя из его уст никогда не звучало мерзко. Оно звучало так, что моё сердце пропускало сразу несколько ударов.
– Помнишь, как ты уснул на полу в гостиной, а я обвела тебя мелом? – Решила разрядить обстановку я.
– Когда мне было восемнадцать? – Рассмеялся он. – Помню! – Легонько подтолкнул меня. – А помнишь, я прицепил к твоему ремню сзади ленту туалетной бумаги, а ты не заметила и шла с ней так из кафе до дома?
– Блин! Помню! – Расхохоталась я. – А помнишь, как я встретила вас в магазине и подсунула тебе в карман магнитную клипсу, и ты запикал на выходе?
– Это была ты?! Вот стерва! – Он двинул меня сильнее. – А помнишь, я толкнул тебя в бассейн, когда ты явилась на вечеринку к моей однокласснице?
– Это был ты?! – Я выпучила глаза. – Боже… Если бы я тогда знала!
– Ты бы устроила мне «тёмную»!
– Точно!
Возле двери мелькнула полоска света. Кто-то вышел из дома.
– Тс-с! – Приказала я молчать, закрыв его рот своим пальцем.
Мне не хотелось, чтобы кто-то разрушил нашу идиллию.
– Кажется, это Гриша. – Сказал Макс, убирая мою руку. – Да, точно он. Пошёл куда-то.
Тень мелькнула и тут же исчезла.
Наверное, он зашёл в дом или вовсе ушёл.
– А, знаешь, я ведь была твоим сталкером в юности. Ну, почти.
– Это как?
– Понимаешь, у девочек в этом возрасте все чувства… гипертрофированы. – Вино явно слишком развязало мне язык. – Кажется, если любовь, то навсегда. А если не увидишь сегодня предмет своего обожания, то умрёшь. Умора, правда?
– Да? – Макс игриво дёрнул бровями. – Так, значит, я был предметом твоего обожания?
Вот же… блин!
Я застыла.
– Типа того. – Ответила осторожно.
Радов продолжал та-а-ак пялиться на меня, что мне захотелось, чтобы кто-то срочно кашлянул – совсем как в фильмах. Иначе, могло случиться что-то непоправимое. Непоправимое в данном случае – я, берущая свои слова (про то, что мне нужен надёжный мужчина) обратно, и набрасывающаяся на Макса с неистовыми поцелуями.
Ох, вино-вино…
Но мне повезло: дверь снова скрипнула, и на выходящего упал свет. Это была Наташа.
– Тс-с. – Макс сжал мою руку.
А я и не собиралась привлекать внимания. Мне нравилось тут, под деревом, с этим красавчиком и покачивающейся в небе луной.
Стоп, покачивающейся?
– Куда она пошла? – Насторожился Радов.
– Не знаю. – Ответила я.
Мне, и правда, не было видно отсюда.
– Слышишь шаги?
– Ага.
– Она что, идёт сюда? – Шепнул он мне в ухо.
По спине пробежали мурашки.
Я была уверена, что не будь сейчас этих шагов в темноте сада, то мой плед быстро капитулировал бы перед настойчивыми руками Макса. От него исходило такое тепло, такой приятный аромат, что меня тянуло к нему буквально магнитом.
– Что у вас там? – поинтересовался Радов, прислушиваясь и указывая рукой на сарай.
– Где там? – Я с неохотой оторвалась от созерцания его шеи, в которую уже собиралась впиться, точно алчущий свежей крови вампир.
– Там. – Махнул он рукой.
Скрипнула старая дверь.
– Там сарай. – Пробормотала я, придвигаясь к Максу.
А к чёрту всё! Может или нет свободная и слегка пьяная девушка заняться любовью с красивым свободным парнем под абрикосовым деревом, если ей этого очень-очень хочется? Может, конечно!
– Слышишь?! – Прошептал Радов, поднимаясь как раз в тот момент, когда мои губы потянулись к его губам.
– А? – Я чуть не упала на траву.
– Вот это. – Сказал он.
И тут я тоже услышала.
Смешки, приглушённое хихиканье, какая-то возня.
– Они что там… – Я округлила глаза и прикрыла рот ладонью.
– То есть, пока Вовка за столом с родными… – Макс взял меня за руку и потащил к сараю. – Пока он там развлекает её родителей, она тут этого Григория ублажает?!
– Тихо ты! – Шикнула я, поскакав за ним козликом по газону.
– Да я его сейчас! – Разозлился Радов.
– Подожди! – Я дёрнула его за локоть. В сарае в это время уже раздавались характерные непристойные звуки. Что-то шумело, скрипело, стукало, и всё это дополнялось тихими женскими стонами. – У тебя с собой телефон?
– Да. Зачем? – Не понял Макс.
– Давай сюда. – Попросила я. – Ты откроешь двери, а я сделаю фото. Если эти гады станут отмазываться, то мы предъявим Вовке доказательства!
– Ты с ума сошла?
– А ты струсил?
Мы ещё немного попрепирались, а затем, как два матёрых партизана, подкрались к двери.
– Готова? – Радов ухватился за ручку.
– Сейчас. Так, вспышка настроена. – Прошептала я. – Давай!
Он дёрнул дверь, а я нацелила телефон и несколько раз щёлкнула темноту.
Но то, что озарила собой вспышка, заставило меня охнуть и выронить камеру из рук.
Наташа и Вовка. Вова и Наташа.
Лучше бы я ослепла! Мамочки!
Застать своего брата за этим делом? Никому не советую.
Лучше уксуса в глаза!
Обнаруженные на месте преступления замерли, в ужасе уставившись на меня, а затем Наташка вдруг испуганно пискнула:
– Ой!
– Какого чёрта?! – Заорал мой брательник, отпустив её бёдра и начав судорожно натягивать обратно свои штаны.
– П-простите… – пробормотал Радов, подняв свой мобильник с земли и попятившись назад.
– Мы просто искали… топор! – Брякнула я, едва мой взгляд упал на лежащее у двери орудие. И тут же в голову пришла шальная мысль о том, что разозлившийся до предела Вовка может использовать его против нас. Тогда я икнула, подхватила полы пледа и понеслась прочь с криком: – Бежи-и-им!
40
Рассветный берег наполнялся красками. Я стояла по щиколотку в воде и щурилась от отражающихся на голубых волнах солнечных лучах. Чайки летели так низко, а кричали так громко: «Уа-уа-а-а-а!!! Уа-а-а-а-а!»
Что?
Я подпрыгнула на постели и заметила, что Пупсик, лежавший у меня под боком, сделал то же самое.
Мы уставились друг на друга, не понимая, что происходит.
И тут этот чудовищный звук вдруг повторился. Гигантская утка крякнула прямо в медный таз: «У-у-а-а-а-а-а!», а потом, кто-то не менее гигантский, извините за выражение – громко выпустил газы.
А затем ещё, и ещё.
Что это?
Бедняга Пупсик впервые был настолько ошарашен, что решил не торопиться и не заливаться оглушающим лаем. Он лежал, глядя на меня во все глаза и словно ожидая ответа: «Это что ещё такое, святые гончие?»
А затем послышался стук десятком молотков.
Нет, молоточков. Они стучали быстро-быстро, ритмично, динамично, и их стук был настолько въедливым, что с легкостью стал бы альтернативой трепанации – по крайней мере, у меня сейчас было ощущение, что мою черепную коробку вскрывают, и миксером с нарастающей скоростью взбивают мозги.
Я села, потянула на себя одеяло.
Что это? Апокалипсис? Ремонт? Нашествие дятлов? Куда бежать? Что делать?
И в этот момент где-то внизу протяжно затрубил слон: «Фру-у-у-у-!»
И молоточки ускорились: «Пам-па-дам, па-да-па-па-дам!» – как в фильмах ужасов, когда приближается маньяк.
Я поняла: на наш дом наехал экскаватор! Всё рушится!
Откинула одеяло, вскочила, бросилась к двери, распахнула её, и тут снизу раздались аплодисменты.
Может, я ещё сплю?
Но звуки слышались совершенно отчётливо: несколько человек хлопали в ладоши, а потом кто-то сказал:
– Потрясающе! Браво! Мо-лод-цы!
– Тебе повезло. – Только голос Ниночки сейчас мог спасти меня от пожизненного заикания. Подруга поднялась по лестнице и буквально втолкнула меня обратно в комнату. – Ты была здесь, в спальне, а мне «посчастливилось» находиться внизу во время этого «кОнцерта»!
– Что это там? – Я махнула в сторону двери.
– Твои новые родственники! – Поморщилась девушка, скидывая с себя босоножки и падая на лежащий на полу матрас.
Только в этот момент я заметила, что она была в той же одежде, что и вчера.
– Чудесные малыши! – Поднялась на локтях Нина. – Мальчик вызывает Сатану при помощи Тромбона, а его сестра будит чертей в преисподней своим бравым исполнением чечётки! Шикарный, блин, дуэт! – Она рухнула обратно. – И как ты думаешь, так ли уж необходимо было это представление в восемь утра, а?
Где-то внизу протяжно заревел младенец.
– О, этот тоже не заценил их музыкальные экзерсисы. – Пробормотала подруга, массируя пальцами свои веки.
– Нина, ты что, ещё не ложилась? – Удивилась я.
– Нет, я только что вернулась.
– Откуда? Где ты была?
Она села и осуждающе посмотрела на меня:
– Ну, ты же нас бросила, так? – Девушка пожала плечами. – Ольга с Наташей уехали домой, а я осталась с парнями. – Мечтательная улыбка озарила её лицо. – Слу-у-ушай, они такие классные! Я серьёзно. Мы полночи играли в карты, катались на мотоциклах, фотографировали рассвет!
– С кем? – Всё ещё не доходило до меня.
– С кем-с кем! С Филом и его парнями! – Закатила глаза Нина. – Твой друг детства прокатил меня по побережью, показал горы, а утром угостил завтраком в первой же открывшейся кофейне. Как я могла променять всю эту романтику на ночёвку с тобой на этом матрасе, зануда?
– Так ты… и Фил… вы? – Растерялась я.
– Да брось! – Отмахнулась она. – Нет, он такой скромняга, что меня это даже заводит. Такие парни должны доставаться хорошим девчонкам, а не таким, как я.
Нина нацепила на лицо беззаботность, но я успела прочесть в её взгляде печаль.
– Каким таким? – Я подошла ближе.
– Без башки. – Грустно усмехнулась она. – Оторванным.
– Ты у меня не без башки. – Я присела к ней на матрас и слегка приобняла. – У тебя, конечно, башка дурная, но всё остальное – очень даже ничего. И ты душевная.
– Я всё только порчу. Всегда. – Улыбнулась Нина.
Пупсик подбежал к ней и мягко ткнулся башкой в руку. Подруга погладила его.