– Мы можем попробовать снова. Мы должны. – Выдохнул ей это почти в губы. – Нам ведь ничто не мешает. Я же вижу, что не безразличен тебе. Это так?
Девушка продолжала смотреть на меня.
Она не спешила кивать.
– Всё, что было в прошлом, пусть остаётся в прошлом. – Продолжал я. – Обещаю, что не разочарую тебя. Все старые обиды друг на друга оставим позади. – Мои пальцы на её талии сжались крепче, мы плотнее соприкоснулись телами, и я почувствовал, как гулко и быстро бьётся её сердце. – Я тебя уже давно простил.
– Ты? Меня? – Карина моргнула. Ещё раз и ещё. Добела сжала губы и резко отстранилась. – Ты меня простил? А я? Я тебя не должна была прощать?
– Согласен. – Задыхаясь, торопливо произнёс я и взмахнул руками. – Согласен, мы оба причинили друг другу боль.
– То есть, я тебя не должна была прощать? – Словно не слыша меня, повторила она. – Мне было не за что прощать тебя, Радов? – Её подбородок задрожал. Девушка прижала кружку с недопитым кофе к груди, словно пытаясь закрыться, защититься от меня. – Но ты… ты целовал ту девушку! На моих глазах! Ты уничтожил меня этим поступком… Ты получал от этого удовольствие… Я… – Карина попятилась назад. – Нет, я тебя не прощаю! Точнее, давно простила, но с тех пор мне стало на тебя наплевать.
Я вспомнил, как отомстил ей, и мне стало тяжело дышать. Но она первая нанесла мне удар, так что…
– Никогда. – Она замотала головой. – Никогда больше я не сделаю такой ошибки и не свяжусь с тобой, Макс. Можешь сколько угодно носить мне кофе, отпускать свои шуточки и расточать вокруг меня флюиды своего обаяния. Со мной это больше не работает. Я больше не та наивная дурочка, какой была!
– Какое же лицемерие. – Усмехнулся я.
Обвёл её долгим взглядом, затем твёрдо вложил в её ладонь собачий поводок.
– Я тоже больше не тот наивный идиот. – Улыбнулся ей. – И как я мог забыть, кто ты, и на что ты способна?
– Это потому, что я уехала? – Карина выглядела поражённой. – А как мне нужно было поступить? – Её глаза со злостью прищурились. – Нужно было проглотить обиду, сделать вид, что ничего не было, и упасть в твои объятия?! Вот уж нет!
– И как я мог связаться с той, кому вообще плевать, с кем… быть? – Со злостью выплюнул обиду ей в лицо. – Сегодня один, завтра другой, какая разница, да, Зимина?
Она застыла, сжав челюсти.
Я видел, как её рука дрогнула. Ожидал получить пощёчину, но этого почему-то не произошло. Карина просто покачала головой – немного удивлённо и даже разочарованно, а затем резко дёрнула поводок, развернулась и направилась к дому. Пёс засеменил за ней.
– Стой! Да стой ты! – Крикнул я, проклиная себя за резкость. А потом махнул рукой: – Ну, и иди! Иди!
И так довольно бегал за Зиминой. Нет, так нет.
Хватит с меня и того, что я простил её и первым сделал шаг к примирению. Провальный шаг, ну и что теперь?
– Карина! – Позвал я, устало волочась за ней.
Кажется, я обидел её. Был слишком резким.
Ссориться у нас всегда получалось лучше, чем разговаривать, как взрослые люди.
– Ну и вали… – пробубнил уже себе под нос.
И почему, оказываясь рядом с ней, я снова ощущал себя глупым пацаном?
– Карин!
Но она уже свернула к дому.
– Блин.
Я ускорил шаг, но как раз в этот момент к дому подъехала машина Алисы. «Этой только не хватало…»
– О, ты уже здесь. – Улыбнулась девушка, выбираясь из авто. – Отлично. Поможешь с вещами. Я еду с вами, и мне нужно проконтролировать, чтобы никто ничего не забыл.
– И тебе доброе утро, Алиса.
44
Карина
Я ворвалась в дом, спустила собаку с поводка и собиралась уже взбежать по ступеням к себе в комнату, когда услышала голос мамы:
– Карина Сергеевна, пойди-ка сюда.
Я остановилась, выдохнула, смахнула слезинку, навернувшуюся на глаза, и направилась в кухню.
Пупсик с удовольствием тоже поменял траекторию своего маршрута – ему определённо нравилось в помещении, где стоял аромат горячей пищи.
– Доброе утро, пап! – Почти не глядя, махнула я отцу, развлекающему новых родственников в гостиной. – Доброе утро всем! – Махнула я и им, натянув на лицо подобие вежливой улыбки.
– Доброе утро, Карина! – Отозвались они.
Я вошла в кухню, поставила кружку на стол и постаралась поскорее спрятаться от изучающего взгляда матери:
– Доброе утро, мам. – Отвернулась к раковине – Помочь тебе вымыть посуду?
– Завтракать будешь? – Каким-то странным тоном поинтересовалась она.
– Не хочется. – Я включила воду и взяла губку.
Одна из слезинок скатилась по щеке и упала в раковину. Кап!
– Ты же знаешь, маленькая, хороший завтрак – залог плодотворного дня? – Сказала мама, звеня чашками.
Пупсик запрыгнул на стул и изобразил хорошего мальчика в ожидании лакомства.
Я шмыгнула носом.
«Только не реветь, только не при ней». Я ненавидела все эти расспросы, жалость, нравоучения, поэтому старалась не показывать матери своего настроения.
– Это ко мне не относится. – Ополаскивая тарелку, сообщила ей. – Стоит мне только плотно позавтракать, как я разжираюсь на целый день: первое, второе, компот, а потом повторить, и так много раз до самого вечера. Нет, спасибо.
– Ну, со мной-то хоть посидишь?
– Конечно.
Я вздрогнула, когда она вдруг погладила моё плечо.
Сама не поняла, как мама успела так беззвучно приблизиться. От этого прикосновения мне захотелось броситься к ней на шею и разрыдаться. Вместо этого я крепче стиснула зубы.
– Пожалуй, капну чего-нибудь покрепче в свой кофе. – Мягко произнесла мама. – Кормить и развлекать целый… – она перешла на шёпот, – целый цыганский табор – это выше моих сил.
– Я слышала концерт. – Улыбнулась я, убирая тарелку на сушилку. – Мне показалось, что слон орёт мне прямо в ухо. – Взялась за кружку. – Бабуля выразилась на этот счёт покрепче.
– О, да-а-а! Видела бы ты её лицо! – Сказала мама, отходя от меня. – Она даже добралась до веранды без посторонней помощи. Только бы быстрее покинуть дом и не слышать этого.
– Чудодейственная сила музыки! – Рассмеялась я сквозь слёзы и шмыгнула носом.
– Да. – Усмехнулась родительница. – Мне показалось, что девочка сплясала чечётку прямо на моих нервах, а не на нашем новом ламинате. – Она взяла кофейник и разлила напиток по чашкам. – Бросай эту посуду, чёрт с ней, и садись, поболтаем.
– Я домою её. – Просипела я.
Пупсик завилял всем телом, едва мама поставила на стол печенье. Приготовился к броску, дожидаясь, когда она отвернётся. Я брызнула в него водой с пальцев, чтобы охладить его пыл.
– Ну, ладно. – Мама, не заметив активности пса, подошла к окну. – О, Алиса приехала. – Отодвинула штору и помахала ей рукой. – Хорошая девочка. Толковая, грамотная.
– Угу. – Промычала я.
И боковым зрением заметила, как мать бросила на меня задумчивый взгляд.
– И Максим ей наш нравится… – Таинственно сказала она и отвернулась к окну. – Вон, припахала его помочь ей с вещами.
Пупсик всё-таки тиснул печенье и спрыгнул под стол.
– Угу. – Подала голос я.
– Что такое? – Голос матери прозвучал спокойно и тихо. Даже вкрадчиво. – Опять не поладили с ним? Никак не можете найти общий язык?
Я сглотнула ком в горле.
– Да он вообще… идиот. Никак повзрослеть не может.
– Иногда мы ведём себя глупо с теми, кто нам особенно дорог.
Что?
– Что?! – Возмутилась я, оборачиваясь. – Кто дорог? Он? Мне?
Судя по лицу мамы, она только этого и добивалась. Увидеть моё разгорячённое слезами лицо и убедиться – да, я страдаю из-за Радова и нашей прогулки, состоявшейся только что.
– Вообще-то, я имела в виду его. – С видом победительницы-разоблачительницы улыбнулась она. – Максиму дорога наша семья. Ты же знаешь, что он здесь – как свой. Давно уже. И для меня тоже. Почти как сын.
Я резко отвернулась и стиснула челюсти. Вцепилась в тарелку, но та как назло, была скользкой и выпрыгнула из рук. «Да что же такое!»
– Все проблемы от того, что люди просто не слышат друг друга. – Сказала мама, отходя от окна. – Могли бы, да не хотят. Часто – из-за непомерно раздутой гордости.
– К чему это ты? – Занервничала я.
– К тому, что ты всегда была умнее Вовки, и я этим гордилась. Хоть и импульсивная, но даже в детстве рассуждала здраво. И должна понимать, что нельзя всё время убегать, иногда… нужно просто разговаривать друг с другом. И не вести себя, как два барана.
– Мам… – Я не знала, что сказать. Думала, что она даже не догадывалась о моих чувствах к Радову. – Мам, я не умнее Вовки. Сто процентов.
– Да брось. – Послышался её голос. – Вова – вылитый папа. Душа компании, жизнерадостный оболдуй и любитель поидиотничать. Он добрый, но ему нужен хороший руководитель рядом – такой, как Наташа, например. Чтобы держать в узде, направлять. Я люблю своего сына, но блин… Сама понимаешь, он родился в Новый Год: Дед Мороз никогда особо не любил меня, и вот такой подарок сделал.
Я не могла не рассмеяться. Вытерла слёзы локтем.
Вовка определённо был маминым любимчиком, но вот это подтрунивание над ним – это, конечно, высший пилотаж. Неужели, у меня когда-то будут дети, над которыми я смогу так же весело подшучивать?
– Наверняка, обо мне говорите? – Ворвался в кухню мой брат, словно прочитав наши мысли.
– Как будто нам поговорить больше не о чем! – Отмахнулась мама.
Брательник наклонился и поцеловал её в щёку:
– Что-то я сегодня храпанул, да? – Затем покосился на меня. – Эй, привет, сеструндель, я гляжу, ты уже нашла во что одеться?
Я улыбнулась, вспомнив плед. А потом улыбка сползла с моего лица: вспомнила про снимки в сарае и рассерженное лицо брата. Стыдно-то ка-а-ак!
– И тебе доброе утро, извращенец. – Ответила я.
– От извращенки слышу!
– Так, всё! Хватит любезностей. – Провозгласила мама, разведя в воздухе руками. – Брейк!
– Ладно. – Нехотя опустился за стол Вовка. – Мам, есть чо поесть?