Конечно, из благополучных семей дети не попадают в учреждения, в критические моменты помогут родственники или люди сами находят ресурсы для выхода из сложной ситуации. В худшем случае детей подхватит кто-то из близких, или родня, или оформят опеку.
Вообще, как ни странно, старший вспоминал только папу и очень его боялся, хотя не видел его уже больше года. А образ кровной матери стал вытесняться.
У старшего мальчика была умеренная, но явная педагогическая запущенность, проблемы с речью и с вниманием. И общаться с ним было не просто. При том, что он сам по себе очень эмоциональный и доброжелательный, светлый мальчик, он не слышал обращенную к нему речь. Скорее всего, в кровной семье с ним не разговаривали. Даже если к нему обращались по имени, он словно не слышал и не реагировал. Буквально, чтобы поговорить, надо было наклоняться, брать за руку и устанавливать зрительный контакт. Тогда только он понимал, что обращаются к нему. Но то, что надо отвечать на обращение, было тоже ему не очевидно. А если он и отвечал, то часто невпопад или вообще не в тему. Например, скажу: «Какие у тебя тут интересные игрушки на полке», а он на это: «Облака в небе, они такие большие!» И при этом так радостно и эмоционально глазами похлопает и руками поведет. Артист! Примерно полгода потребовалось на формирование навыка слышать обращенную к нему речь и отвечать.
Каждый вечер перед сном я детям что-то читала. Или стихи, или простые рассказы про животных. Старшего спрашивала, о чем мы только что прочитали. Вот тут я действительно пришла в расстройство. Он не мог ничего пересказать. Вообще! Просто он не воспринимал на слух больше двух-четырех слов подряд, хотя с удовольствием сидел рядом и смотрел на картинки. Например, прочитала про семью тигров предложений восемь. Спрашиваю, про кого рассказ? Непонимание полное. Тогда я упростила задание до минимума. Я читала по одному предложению и просила повторять за мной по два-три слова. Ситуация осложнялась еще тем, что у него были логопедические проблемы, и просто что-то произносить было сложно, во рту каша и слюни пузырями. Физиотерапевт в поликлинике даже предложила ему постимулировать мышцы щек, чтоб ускорить процесс, но я решила подождать результатов от работы с логопедом.
Еще явно был дефицит внимания, но не настолько, чтобы заподозрить СДВГ. Проблемы были не столько неврологического характера, сколько психологического. Его тревожность выражалась в том, что он все время сканировал обстановку вокруг, а не сосредотачивался на том, что ему самому было бы интересно, на игрушках или речи взрослого. В результате он все время хотел то, что первыми взяли другие дети, а свой выбор не делал. Если же он первым что-то брал, то потом все равно ему нужно было отнять то, что взяли брат или сестра.
У старшего кризис случился месяца через два. Ему было 4,8. Он проснулся ночью от рыданий и очень долго не мог успокоиться. Я завернула его в одеяло и укачивала, как младенца. И заверяла, что больше ничего плохого в его жизни уже не будет, плохое было давно в прошлом, и тот папа уже не появится, теперь у него есть я, свой дом и семья. И все будет только лучше и лучше. Он успокоился и уснул, утром еще потемпературил и поплакал, но уже без рыданий, проспал до обеда. А когда проснулся – это был уже другой ребенок. Видимо, в его голове что-то сложилось, и он меня действительно принял, хотя мамой называл сразу. Проснулся и говорит:
– Мамочка, ты такая хорошая! Я тебе костюм подарю!
– Спортивный? – предполагаю я.
– Да.
– Папа маме дарил спортивный костюм? – опять предполагаю я.
– Да.
Это было трогательно до слез и очень смешно. Я представила себе такую семейку гопников, как в комедиях изображают.
Потом позже, зимой, он заболел коклюшем, еще плакал по ночам, но это было на фоне болезни и быстро проходило.
Еще он отличался большой эмоциональной подвижностью. Мог картинно упасть на пол и зареветь. Если что-то легко с первого раза не выходило, начинал противно-гнусаво ныть: «Не буду, у меня ничего не получается!» Но мне как-то сразу удавалось различать, когда он действительно искренне расстроен, а когда манипулирует. Когда манипулировал, достаточно было спокойным тоном аргументированно объяснить, в чем он не прав. Если же расстройство было неподдельное, то требовалось сочувствие и чуть больше времени. Нужно было обнять и проговорить то, что он чувствует, и обозначить словами произошедшее. И это реально работало! Такой опыт для меня был новым, хотя теорию я изучала в ШПР.
Два-три раза в неделю я приглашала педагога домой, она занималась сразу со всеми тремя детьми. Даже младшая стала вовлекаться в процесс за братьями. Старший сын дома при таком персональном подходе выполнял задания без проблем. За пару летних месяцев мальчики полностью выучили буквы и цифры. Но это мелочи! Главное, какой прорыв случился в эмоциональной сфере. Старшего я забирала из Дома ребенка малышом. А к первому сентября это уже был маленький парнишка!
С первого сентября оба мальчика пошли в детский сад, радостно и с удовольствием. Но на групповых занятиях старший, конечно, отличался от сверстников. Ну, и свои способности картинно падать на пол или в грязь на площадке, реветь, если кто-то его опередил, старший демонстрировал регулярно. К счастью, воспитатели попались понимающие и на ребенка не давили, но и не потворствовали.
В саду подключились логопед и психолог. Иногда психолог забирала старшего на индивидуальную работу. Как-то под Новый год она попросила его нарисовать семью. Сын нарисовал черным карандашом себя на весь лист. Потом дорисовал брата. Психолог намекнула, что, может быть, еще кто-то есть? Тогда он пририсовал маленькую сестру. И все.
А весной он сам нарисовал уже совсем другую картину. Малиновым карандашом нарисовал себя, я большая стою сзади и обнимаю его со спины, а рядом отдельно брат и сестра маленькие. Картина получилась такая красивая! Просто невероятно, в ней все было так гармонично, я даже подумала, что ему кто-то помогал. Но нет, сам!
Средний мальчик изначально был на удивление гармоничный и ровный во всем. В свои 2,5 года он проявлял такие качества, как великодушие и сочувствие, был вдумчивый и волевой. Он достаточно хорошо говорил для своего возраста, все-таки его основы речи закладывались в Доме ребенка в спокойной благоприятной атмосфере. Из троих детей он первый почти сразу принял меня сердцем. Тревожность на него накатывала периодами и проявлялась в боязни засыпать и в боязни воды. Про поплескаться в ванне с пеной не могло быть и речи. Помыть ребенка даже под душем было проблемой. Каждый раз, когда дело доходило до мытья головы, он становился фиолетового цвета и орал как резаный. Как только процедура заканчивалась и вода выключалась, он успокаивался как ни в чем не бывало и спокойно заявлял, что в следующий раз бояться не будет, и вообще сейчас зря боялся!
Забегая вперед, скажу: справиться с фобией воды помог длительный отдых на море. Обсасывание углов одеяла мы побороли быстро. А вот с привычкой грызть ногти не справились полностью до сих пор. Сначала он умудрялся грызть ногти даже на ногах и постоянно засовывал пальцы в рот. Не помогали ни горькие лаки-антигрызины, ни игрушки в руках. На сегодняшний день дома он ногти не грызет. Но в детском саду – увы и ах. Проблема с засыпанием сохранялась очень долго, и до сих пор случаются рецидивы. И если уж ему не спалось, то это на полночи. Не помогало ничего: ни укачивания, ни обнимашки, ни прописанные неврологом успокоительные. Даже если я брала его в свою кровать, он не засыпал и даже отстранялся, будто сомневался, а правильно ли он меня выбрал, достойна ли я его доверия. И по всему его виду было понятно, какая тяжелая мучительная работа мысли идет у него в голове. Просто удивительный уровень рефлексии в таком возрасте! В конце концов и эту проблему решили. Я нашла ту формулировку, которую он понял и внутренне одобрил. Методом перечислений и сравнений выяснили, что не спит потому, что боится. Боится потеряться. Он попал в Дом ребенка, когда ему было 1,5 года. Успокоительно-снотворная формула оказалась такая:
– Тебя родила другая тетя, это она тебя потеряла, а не я. А я тебя никогда не потеряю и никому не отдам.
И дальше шли всевозможные аргументы, почему я его никому не отдам и не потеряю. Это имело такой успех! Ребенок ухватился за эту идею и со счастливым лицом месяц подряд всем это рассказывал. И каждый вечер перед сном просил меня еще и еще повторить волшебные слова.
В день знакомства ей было год и три. Она очень отставала в развитии по всем фронтам и не выдавала никакой эмоциональной реакции, но внимательно следила за происходящим. Видимо, хотела решить для себя, стоит ли этот мир того, чтобы развиваться. Врач Дома ребенка давала прогноз 50/50, ссылалась на результаты обследования мозга. Органических повреждений нет, но последствия кислородного голодания, долгая депривация и голод могли сказаться в перспективе. Что-то мне сразу подсказывало, что ее задержка – это действительно просто задержка из-за обстоятельств и она быстро наверстает упущенное.
Как только появилась я, девочка стала стремительно развиваться. Главный интерес дочки была еда! Она не умела жевать, и всю пищу надо было протирать в пюре. Вот сидит она в кроватке. Я говорю: «Дети, идем на кухню обедать». Мальчишки радостно бегут в кухню, а дочка сразу начинала реветь и успокаивалась, только когда ложка была во рту. Она сметала быстрее всех и требовала добавки всегда. Смотрела жадно в чужие тарелки и явно возмущалась, что у других еда выглядит по-другому – у нее-то все протертое. При этом отказывалась что-либо сама держать в руках! И требовала возмущенным криком, чтоб ей все ко рту подносили. Я буквально заставляла ее самостоятельно держать чашку-сосалку с молоком. Ручки чашки вставляла ей в руки и подносила ко рту, только тогда дочка чашку держала и пила. Если просто вставить чашку в руки, она отказывалась сама ее поднести ко рту и обиженно отталкивала! Нездоровый жор пошел на спад, когда она сама стала держать ложку, пусть и с чьей-то помощью. Видимо, осознание того, что она теперь сама может контролировать и осуществлять процесс приема пищи и объем, ее успокоил. Более-менее держаться на ногах и идти за ручку она смогла только к сентябрю в год и семь. У нее явно не было желания ходить, она предпочитала плюхнуться на попу и рассматривать все вокруг. В сентябре мы даже прошли курс физиопроцедур для стимуляции мышц ног.