иджей уверенно и высокопрофессионально делают свою работу.
— Ты готова? — осведомился Родриго, любуясь собой во все доступные ему зеркала. — Или хочешь посетить дамскую комнату?
— Или, — согласилась я и покинула его, чтобы отдать гардеробщику свой летний плащ, скрывающий мое платье.
— Вы прекрасны, — восхищенно присвистнул мускулистый юноша, мечтающий стать в будущем знаменитым актером. К счастью, его мечтам не суждено сбыться. И мир потеряет бездарного актера и приобретет прекрасного врача.
— Благодарю, — протянула я ему чаевые, выудив из маленькой сумочки-клатча. И отправилась на поиски своего кавалера.
Когда я зашла в полутемный зал, освещенный лишь мерцающими под потолком блестящими шарами, все, кому я попалась на глаза, застыли.
— Что и требовалось, — пробормотала я, расцветая улыбкой.
Мое короткое платье с очень скромным вырезом было белым и полностью расшито стеклярусом. И сейчас в этом неоновом свете я казалась облитой голубым сверкающим льдом.
— Ты свободна? — подлетел ко мне слегка вспотевший брюнет в расстегнутой до пупа рубашке. — Потанцуем?
— Дама со мной, — ревниво возник рядом Родриго, посмотрел на всех желающих общества дамы, то бишь меня, грозным взглядом собственника и увел к своему столику, где уже тусовалось несколько прилипал к знаменитостям обоих полов.
Я позволила себя усадить и осмотрелась. Буквально в паре столов от нашего, спиной ко мне сидел Кэмерон в компании своей актрисульки, которая сейчас выделывала различные фортеля, чтобы вытащить его на танцпол.
— Ну пойдем! — занудно канючила девушка, крутясь вокруг кавалера. — Я хочу потанцевать! Не будь таким скучным!
Я нахмурилась. Неужели у этой дряни даже мозги силиконовые? Как можно тащить человека с больной ногой в толпу? Он же совсем недавно в очередной раз прооперирован! Она хоть что-то о нем знает?
— Джейн, — обратился ко мне Родриго, — тебе заказать коктейль? Что ты будешь пить?
— Клубничный дайкири, — сделала я свой выбор. И, оперев подбородок на руки, полюбопытствовала: — Скажи, какой у тебя следующий фильм на очереди?
— Да Камден собирается снимать романтическо-приключенческую драму, где я буду играть главного героя… — Раздались рукоплескания клевретов. Мой кавалер раскланялся на полном серьезе. И продолжил: — Вот только загвоздка в том, что он никак не подберет актрису на главную роль. — Он тяжело вздохнул. — Никто не может мне соответствовать. — Повел плечами. — Это так тяжело — быть гениальным.
Все согласились, одна я закатила глаза. Все же некоторым людям нужно так много пространства для того, чтобы никто не прищемил их самомнение. Или не растоптал.
— Потанцуем? — поднялась я со стула.
— Не сейчас, дорогая, — отмахнулся от меня Родриго, увлеченно жалуясь на тяжкую долю героя-любовника, которого никто не ценит.
— Пойдем! — тянула Кэмерона на танцпол актрисулька с все возрастающим энтузиазмом. Конечно, она же сюда попала, и грех не использовать такую возможность, как покрутить своей подтянутой задницей перед сильными мира сего. Глядишь, что-то и выгорит.
Кэмерон нехотя поднялся и повернулся лицом в мою сторону. И замер. Между ним и мной натянулась тоненькая ниточка, которую нужно было немедленно оборвать, но за которую я цеплялась изо всех сил, пытаясь удержать ее хоть чуть-чуть.
Я устала быть всезнающей, всемогущей и проклятой, выбиваясь из сил жить по часам и выдавать консультации. Смертельно устала. Все, чего я хотела, — это быть счастливой, но мое время еще не пришло. Почему? Никто этого не знает. Просто стрелки часов сейчас неумолимо отсчитывают смерть, а я стараюсь завязать их в узел…
— Дорогуша! — обнял меня за талию Родриго. — Ты точно хочешь потрясти своей симпатичной попкой на танцполе? Может, лучше пойдем в номер наверху?
Я покосилась на него с усмешкой. Такой большой и такой наивный. Вот сейчас начнется…
— Это же Родриго Флорес! — взвизгнула от счастья актрисулька, напрыгивая на моего кавалера.
— Надо же! — фыркнула я, разрывая безмолвный контакт с Кэмероном и отодвигаясь от нашедшей друг друга парочки. — Теперь я точно могу потанцевать!
И я оторвалась по полной программе! Так, как никогда в своей жизни еще не отрывалась. Да и когда мне было? В детстве меня волновали лишь две вещи: как избежать побоев и найти еду. В юности приходилось слишком много работать, чтобы прокормиться и заплатить за жилье. У меня тогда даже не было своей машины. Пусть старенькой, но своей. Только погнутый ржавый велосипед.
Где я только не работала тогда, пытаясь наскрести на нормальную в том моем понимании жизнь. Я мыла полы и окна, развозила пиццу, бегала с кружками в пабе… и была намного счастливей, чем сейчас в туфлях и платье за несколько тысяч долларов. Вот так непостижимо играет с нами жизнь: тогда я мечтала о деньгах, сейчас о счастье.
Я раскачивалась в такт музыки в море потных разгоряченных тел, уворачиваясь от жадных рук, и точно знала одну непреложную вещь. Сейчас сверху, вцепившись в перила, Кэмерон наблюдал за мной, не отрывая взгляда. Я знала его мысли и желания. Знала, чего и как он хочет. Того же, чего и я. Того, чему не суждено случиться сейчас, но что ждет нас в будущем. Нужно лишь дожить…
Сбежала я из клуба внезапно. Просто в один момент поняла, что мое присутствие больше не требуется. Актриска намертво присосалась к Флоресу и уже не упустит свой шанс хоть как-то выбиться из серой массы, а значит, оставит в покое Кэма. Если бы так легко решались и мои проблемы…
Домой я приехала поздно и долго стояла под душем. А когда вышла, то услышала надрывающийся телефон.
— Да, — тихо сказала я, поднимая трубку. — Слушаю тебя, Кэмерон.
— Зачем ты делаешь это? — прошептал он в телефон на грани слышимости. — Зачем ты делаешь это с нами?
— Потому что могу, — сжала я трубку до боли в пальцах, бессмысленно глядя в окно.
— У тебя нет сердца, — сказал мне Кэм. — Только ты показываешь мне светлую сторону, как сразу же мараешь ее другим поступком. Какая ты, Джейн?
— Не такая, какой ты меня придумал, — ответила я, глотая слезы, — и не совсем такая, какой себя вижу я.
— Больше всего на свете, — с болью произнес мужчина, прежде чем бросить трубку, — я бы хотел тебя забыть. Но для этого, видимо, нужно умереть…
— Кэм! КЭ-Э-ЭМ!!! Вернись! — не выдержала я, но кричала уже в пустоту, в короткие гудки, в никуда.
Над шпилями небоскребов уже занимался розовый рассвет в прозрачной дымке, а я все стояла у окна, сжимая телефон, и мечтала о том дне, когда смогу просто быть. Быть самой собой. Счастливой. Любимой. Быть!
— Ди, — подошел ко мне со спины Гарри, привлекая к себе. — Ты в порядке?
— Нет, — ответила я другу. Повернулась, уткнувшись ему в футболку, и попросила: — Закажи мне билет в Лос-Анджелес на ближайший рейс и забронируй машину. Что-то очень яркое и безумно дорогое.
— Конечно, девочка, — погладил меня по волосам Фуаррез. — Конечно. — Он помолчал и спросил: — Как долго ты еще будешь издеваться над собой? Сколько еще выдержишь?
— Двадцать восемь дней, пять часов и двадцать одну минуту, — скривилась я от вновь нахлынувшей душевной боли. — Двадцать минут… девятнадцать…
— Девочка моя, — поцеловал меня в макушку Гарри, — давай ты поспишь, а потом я отвезу тебя в аэропорт.
Я согласилась. Пошла в спальню, забралась на свою кровать, свернувшись клубочком. Я не надеялась уснуть, но, против ожидания, провалилась в сон, как в черную яму.
Спустя несколько часов меня разбудила миссис Глен, заставившая свою нанимательницу поесть, и Гарри отвез меня в аэропорт.
Полет прошел спокойно. Город Ангелов встретил меня хорошей погодой, и меньше чем через сутки я неслась по скоростной автотрассе на красном «феррари», одетая в черный комбинезон из тонкого трикотажа, облегающий и с глубоким вырезом.
Впереди показалась машина, припаркованная на обочине. Судя по крену, у нее спустило колесо.
Я лихо затормозила и сдала назад.
— Вам нужна помощь? — высунулась я из окошка, рассматривая среднего роста мужчину с чуть намечающимся животиком. Шатен громко и эмоционально разговаривал по телефону. Мне даже почудились выкрики: «Все пропало!» и «Нет, не то! Все не то!».
— Я уже вызвал подмогу, — радушно кивнул мне мужчина, заканчивая разговор. — Но все равно спасибо. — Наморщил лоб. — Мы где-то встречались?
— Пять месяцев назад, на благотворительном вечере, — напомнила я ему, выходя из «феррари». — Нас знакомил ваш продюсер, мистер Гербауэр. Друзья меня зовут Ди, помните?
— Точно, Ди! — хлопнул себя по лбу охмуряемый собеседник. — Как же я мог забыть такую красивую женщину!
— Наверное, потому, что заняты новым проектом? — мягко предположила я, протягивая ему стаканчик с горячим латте, который привезла с собой.
— Мм, — отпил глоток мужчина. — Точно такой, как я люблю. — Изумленно уставился на меня темными, словно вишни, круглыми очами. — Как вы угадали?
— Случайность, — томно прикрыла я глаза ресницами. — И что вас сейчас гложет?
— Никак не могу подобрать актрису на главную роль, — признался он, сокрушенно махнув свободной рукой. — То слишком характерна, то вообще никакая, то вульгарная шлю… ах! — вздохнул он. — Я, вероятно, гружу вас своими проблемами?
— Ну что вы, — великосветским тоном легкомысленно заверила его я. — Это так интересно! Не каждый день беседуешь с известным режиссером.
— Ну, до известности мне еще далеко, — смутился тот, поправляя очки. — Но я возлагаю на этот фильм большие надежды. Если, конечно, найду подходящую актрису.
— Это, безусловно, не мое дело, — осторожно сказала я, доверительно наклоняясь ближе. — Но я тут была на постановке спектакля, и мне весьма понравилась одна актриса… как же ее звали? Оу, вспомнила: Керри Орбитз. Возможно, вы ее видели?..
— Керри Орбитз? — задумался режиссер, нервно потирая переносицу. Переспросил: — Это такая высокая шатенка с золотистыми глазами? Очень артистичная? Мне о ней, кажется, Флорес что-то говорил…