Пальцы с силой сжали запястье моего супруга. Финальные аккорды песни били басами по голове не хуже молота. А к горлу подкатила тошнота. Шампанское именно сейчас решило подтвердить предположение о моей беременности.
— Вы присаживайтесь! — Сергей Викторович кивнул, подливая в бокалы себе и Александру коньяк. — О делах поговорим завтра. Встреча после обеда тебя устроит?
— Да, конечно. — Александр с готовностью кивнул. — Но сейчас нам лучше уйти. Кристина плохо себя чувствует…
— Понимаю! — мужчина поднял свой бокал и немного раскачал содержимое. — Поэтому предлагаю выпить на прощание. За твоего будущего сына, Саш.
Какого сына?! Несуществующего?! Супруг на мгновение замешкался, но затем поднял бокал и кивнул.
— За сына!
Мне хотелось протестующе завопить о своей небеременности, но теперь уже Александр предостерегающе сжимал мое запястье. Похоже, что с этой минуты мой статус «жены» повысился до «беременной супруги». Планируется ли по такому случаю повышение зарплаты?
Все происходящее напоминало какую-то абсурдную мелодраму, где мне по какой-то причине выделили одну из главных ролей. И теперь, похоже, так просто мне от общества моего супруга не избавиться…
Александр галантно взял меня под руку и не менее галантно повел к выходу под аккомпанемент «Шарманки» Баскова. И было совершенно невозможно понять по этому непроницаемому выражению лица, что творилось в голове у этого человека.
Но стоило только нам подойти к дверям, как лицо Александра преобразилось. И это выражение было мне уже знакомо. Именно оно появилось при первом взгляде на измененную меня. Но вот что же это было? Восхищение?
И, конечно же, перед нами появилась Дарья, налетевшая на Александра как фурия.
— Не смей! Слышишь! Не смей… — ее глаза сузились, ноздри раздувались. Женщина была в бешенстве.
— Я тоже рад тебя видеть, Даш, — мой супруг повысил голос, заставляя Дашу замолчать. — Извини, но мы торопимся.
Александр потянул меня вперед, оставляя остолбеневшую от такой невозмутимой реакции Дарью удивленно хлопать густо накрашенными ресницами. Удивлена, если не сказать шокирована, была и я. Личность моего начальника пугала все больше и больше. Что такого он натворил в прошлом? И что за игру он затеял сейчас? Но спрашивать обо всем казалось не самой лучшей идеей. По сути своей кто я такая? Наемная работница, которая должна выполнять то, что скажут. Все интриги не должны были меня касаться.
— Вы действовали несогласовано со мной, — ледяной голос супруга нарушил тягостное молчание, стоило только дверям лифта закрыться. — Да, и на будущее. Я не приемлю алкоголя или же сигарет.
Это что сейчас было? Обвинение за бокал шампанского? И опять это «выканье».
— Алекс, — кажется так мне было приказано его называть. — Кажется, ты пару минут назад с удовольствием выпил сорокаградусного коньяка за здоровье своего несогласованного будущего сына. И это не я поддержала домыслы твоей давней знакомой, между прочим. Что теперь делать с беременностью?
— Ничего. Теперь ты официально моя беременная жена. И впредь следи за своим языком, — его слова были как пощечины. — Твои слова не должны восприниматься двояко. Ясно?
Обалдеть. Я виновата в том, что сказала два простых слова.
Коридор пятого этажа встретил нас прохладой и все той же навязчивой отдушкой освежителя, от которой запершило в горле.
— Да. Ясно, — ответила я сдавленно, но стоило нам войти в номер, как внутри проснулась самая настоящая «жена». — У меня к тебе тоже есть замечания. Впредь, если будешь вмешивать меня в какие-то интриги, дай об этом знать, вместо того чтобы нести чушь о статусности женатого мужчины. А то, знаешь ли, не совсем понятно по какой причине твоя бывшая презирает меня, а ее муж велит бежать от тебя подальше.
Александр развернулся в мою сторону с такой скоростью, что мне стоило огромных усилий не завалиться в шкаф от неожиданности. И опять в его глазах зажегся этот странный огонь.
— Ты разговаривала с Дарьей?
— Это сложно было назвать разговором. Но в своих бумагах лучше бы написал обо всех этих интригах, а не даты рождения родителей и то, какой кофе ты любишь.
Александр отвернулся, скинул с себя пиджак и одним движением освободился от галстука. Я тем временем опустилась на кресло и принялась избавляться от туфель.
— Я не рассчитывал, что тебе придется с кем-то общаться вне моего общества. Все с самого начала пошло не по плану. И да, не называй Дарью моей бывшей. Она ею не является. У меня не было длительных отношений с женщинами.
— Ты что, гей? — этот вопрос вырвался сам по себе, заставляя кровь мгновенно прилить к щекам.
Черт возьми. И правда, нужно следить за языком. Мне без разницы, какой ориентации мой начальник. На-чаль-ник. Не муж!
— Я не гей. — Алекс наклонился над какими-то бумагами, устало разминая шею ладонями. — Не было времени на полноценные отношения. Дашу это не устроило. Поэтому она сейчас с человеком, который когда-то был моим лучшим другом. Но меня это не волнует.
— Поэтому ты полностью переделал меня под нее? По-моему, тебе и жена нужна была только для того, чтобы посмотреть на ее реакцию.
Мужчина оторвался от перебирания листов и не спеша приблизился ко мне.
— Нет. Твой облик я изменил под свой вкус. Моя супруга не может смотреться как девочка-подросток. Сегодняшний вечер на самом деле ничего не значит. Я не столь самовлюблен, чтобы перед кем-то красоваться и смотреть на чью-то реакцию. Фиктивная женитьба мне нужна для того, чтобы вернуть мою мать к жизни.
Мужчина замолчал, видимо, собираясь с мыслями.
— Что? — я нахмурилась. — В твоей биографии написано, что мама жива-здорова.
— Жива, но не здорова. Без лечения, от которого она отказалась, врачи дают ей полгода.
Вот это поворот. Я была готова к чему угодно, но не к этому.
— Ей нужен психолог, а не невестка.
— Ей нужна уверенность в том, что ей есть, для кого жить. — Александр был полностью уверен в том, о чем говорил. — После развода отец забрал меня с собой, мотивируя это тем, что с ним у меня будут условия для жизни лучше и в столице я получу хорошее образование. Мать оказалась слишком слабой по характеру, чтобы ему перечить. Мне тогда было одиннадцать. И с тех пор я видел мать раз в полгода. Она старалась жить работой, но сейчас это стало невозможно. Поэтому я дам ей стимул начать лечение. Женитьба сына, внуки в перспективе.
Он собирается возложить на меня ответственность за жизнь своей матери? У него точно не все дома!
— Об этом нужно было упоминать в самую первую очередь! — я вскочила с кресла. — Ты собираешься при помощи лжи затащить самого родного человека на лечение? А не думал ли ты, что будет потом, через полгода? Когда твоя мать вылечится, а контракт с женой закончится? Я не намерена в этом участвовать!
Александр поднялся со своего места с непроницаемым лицом, и заговорил тоном, не требующим возражений. Никаких. Никогда. Если честно, его голос вызывал испуг.
— Будет фиктивный развод. Если понадобится, возьму ребенка под опеку. Тебя это не должно волновать. Все происходящее — твоя работа, за которую ты получаешь зарплату. Ты подписала бумаги. Советую еще раз прочитать договор на тему расторжения и последствий. Переживания оставь для своего зависимого парня, бабушки или подруги. Здесь я говорю, что делать тебе. Не наоборот.
Мужчина с грацией тигра направился в ванную комнату. Спустя мгновение послышался шум воды в душе. А я так и осталась стоять босая посреди комнаты.
Я думала, что начальника хуже нашей мегеры Анжелики Александровны нужно еще поискать. Нет, серьезно, с хладнокровной невозмутимостью она рушила карьеры и топила местных конкурентов, шла по головам соперников и умело отшивала недовольных клиентов. Но даже эта женщина казалась белой и пушистой по сравнению с моим нынешним руководителем. Попала я, называется, из огня да в полымя.
Как работать вопреки своим моральным устоям?
От душевных терзаний и метаний спас сотовый телефон, благополучно забытый в номере перед моим так называемым первым «выходом в свет». Одного взгляда на экран было достаточно. В груди оборвалось что-то жизненно-важное. Руки занемели. Дышать стало сложнее.
— Да, — я отдернула штору и подошла вплотную к окну.
— Привет. — Миша говорил тихо. — Я думал, ты уже не ответишь. Как первый день на новой работе?
Его голос теплой волной прокатился по телу.
— Суматошно, — я сдавленно ответила, — ты как?
— Терпимо. Скучаю по тебе. Завтра утром уезжаю. Там будут проблемы с телефоном… так что…
Его голос затих.
— Что?
— Я хочу тебя увидеть, Крис. Хочу уткнуться в твои волосы, ощутить тепло, услышать голос вживую. Ты так нужна мне…
Стоило только закрыть глаза, чтобы ощутить его присутствие. Его руки на моих плечах, его дыхание на нежной коже шеи, его губы…
— Нет, — пришлось выдавить этот ответ.
— Крис… — опять молчание. — Прости. Прости меня. Господи, как бы я хотел отмотать все назад. Чтобы ты сейчас выбирала свадебное платье, а я бы покупал кольца… Я так тебя люблю.
Возникла пауза, которую нужно было заполнить.
— А я… боюсь того, что будет.
Слова вырвались сами собой. Болезненная зависимость от человека все еще разгоралась внутри, стоило только ему появиться в поле зрения. И пока все попытки излечиться являлись тщетными. Меня по-прежнему необъяснимо тянуло в его объятия. И это пугало.
— Крис, — его голос стал серьезным как никогда. — Ты обязательно наденешь то кольцо, слышишь? Обязательно.
— Очень хочу в это верить.
— Я справлюсь. Любовь лечит, — щелчок, и все звуки по другую сторону динамика оборвались.
Любовь лечит. Эти слова я уже слышала. Впервые он произнес их, когда ежедневно носил цветы в мою палату, где я отлеживалась после перенесенного аппендицита. И от этого сумасшедшего внимания боль от полостной операции действительно забылась за пару дней. Только вот продолжалась эйфория недолго.