Сердце билось через раз. Ноги налились свинцом.
— И давно это у вас? — Миша рванул в сторону. — Давно ты раздвигаешь перед этим богатеньким м…?
«Супруг» резким движением упер Мишу лбом в стол.
— Хватит! Не надо…! — язык меня плохо слушался.
— Кажется, я попросил при даме не выражаться, — от тихого сурового голоса «мужа» внутри все перевернулось. — Думаю, тебе стоит покинуть это место.
— Алекс! Я прошу! — я предприняла безуспешную попытку оттащить «супруга». — Дай нам просто поговорить!
— Извините! — чужой мужской голос заставил меня вспомнить, что мы находились в общественном месте. — Александр Евгеньевич, что здесь произошло?
Перед нами стоял молодой парень внушительных размеров в черной футболке с надписью «охрана». Кроме него за нашим «представлением» наблюдали еще несколько немолодых посетителей летнего дворика кафе.
«Муж» отпустил руки Миши и принялся брезгливо отряхиваться. А Миша просто рухнул на стул, сжав голову ладонями.
— Молодой человек не в себе. — Александр вернул своему костюму обыкновенную гладкость. — Прошу вывести его из стен вашего заведения.
— Идем! — охранник дернул Мишу на себя. Бывший жених безропотно встал, будто не осознавая, что происходит. Его пустой взгляд блуждал по моему лицу, будто бы он меня не узнавал.
Нужно что-то сделать. Нужно.
— Я все тебе объясню, — эту фразу я проговорила одними губами.
Все еще любимые глаза предательски заблестели. Миша резко мотнул головой и последовал за охраной, больше не оглядываясь. Все внутри рвалось следом за человеком, чье имя по-прежнему вызывало трепет в груди. Нужно объяснить, нужно расставить все точки над i… Но…
Но я по-прежнему была на работе. На работе, которую нельзя было терять. Нельзя. Поэтому я так и осталась стоять посреди летнего, залитого пронзительными солнечными лучами дворика. А в груди зияла физически ощутимая дыра.
Пластырь, запечатавший раны на сердце, в который раз оторвался. Больно. Неприятно. Жестоко.
— Кристина. — Александр ледяным голосом напомнил о своем существовании. Его ладонь довольно жестко обхватила мое запястье. — Прогуляемся.
Наверное, последнее слово должно было звучать как предложение. Но нет. Это был приказ. Пальцы «супруга» больно впивались в кожу, заставляя следовать за ним в сторону искусственного водоема, мерцающего яркими бликами. Перед глазами все расплывалось от проступивших слез.
Судя по всему, сейчас я лишусь еще и работы. Второй раз. За три дня. Фиктивный развод на почве фиктивной ревности.
Александр остановился на берегу пруда, развернул меня лицом к себе и обхватил мои плечи своими ладонями, явно не рассчитывая силы. Руки почти мгновенно онемели.
— Если бы ты просто работала на меня и допустила промах подобного рода, твоя карьера закончилась бы сейчас же. Знаешь, я никогда в жизни не применял физическую силу в таком глупом занятии, как выяснение отношений. После нашего знакомства это произошло уже дважды. Я предполагал, что ты разобралась со своим женихом после первой стычки.
— Я разобралась…
Дышать становилось все сложнее.
— И ты согласилась на сделку, — жесткий голос рубил все надежды.
— Согласилась.
Одинокая горячая слезинка прочертила кривую линию по правой щеке.
— И с самого начала я говорил тебе о том, что контакты с реальной жизнью необходимо полностью оборвать. Говорил?
Его слова били хуже пощечин.
— Да, — моя попытка отвести взгляд оказалась неудачной. Одним движением пальцев «супруг» развернул мое лицо обратно. Теперь мы стояли глаза в глаза. Он — хищный и разгневанный, я — разбитая и испуганная.
— Но ты сообщила Маргарите о своих планах на сегодняшний день, а она в который раз нахально вмешалась в твою жизнь.
— Не знаю, как это вышло… — говорить стало невозможно, горло будто сжало тисками. — Я приношу свои извинения. Этого больше не повторится… Я… Мне…
Слезы, которые я с трудом сдерживала последнюю минуту, вырвались из-под контроля. Воздух в легких резко закончился. Я задрожала, судорожно хватая губами воздух. Перед глазами стояло лишь холодное непроницаемое лицо Александра, которому нет никакого дела до моих переживаний. Я на него работаю. И я не справилась со своими задачами. Меня попросту заменят на более понятливую кандидатуру без личной жизни и «заботливых» подруг. А моя бабушка, моя любимая бабушка, будет мучиться от невыносимых болей…
Жесткая ткань темного пиджака впилась мне в щеку, заглушая мои сдавленные всхлипывания. Пряный травянисто-мятный запах вихрем ворвался в легкие. Александр крепко прижимал меня к себе, а его уверенная рука медленно гладила мои волосы.
Будто не он минуту назад отчитывал меня как школьницу за непростительный поступок.
— Тихо. Успокойся, — в его голосе пропали пугающие стальные нотки.
Просто мужчина. Просто успокаивает рыдающую женщину.
Я бесстрашно уткнулась лбом в его пиджак и вдохнула полной грудью. Горьковатый свежий аромат заструился по венам, разнося волны спокойствия, заставляя на доли секунды забыться. Все звуки будто стихли. Странная безмятежность обрушилась на мой воспаленный разум.
— Мне нужна эта работа… — мне удалось заговорить, все еще уткнувшись в плечо своего «супруга». — Моя бабушка тяжело больна, а кроме меня ей некому помочь. Я буду убедительнее, сменю телефон, удалюсь из соцсетей. Только, пожалуйста… Пожалуйста не бросай меня.
Комок в горле опять нарастал. Сама себе я казалась невыносимо жалкой.
— Дай мне свой телефон, — моя просьба осталась неуслышанной. «Супруг» чуть отстранился.
Дрожащими пальцами мне удалось выудить смартфон из кармана брюк. Александр уверенным жестом разблокировал экран и зашел в папку с мессенджерами. Наугад ткнул в «Вайбер», в котором как раз висело непрочитанное сообщение. Рита. Именно здесь я с ней переписывалась, и именно ей я написала пару минут назад о том, что мы завтракаем. Без указания места. Но каким-то образом она узнала о моем местоположении. Как такое возможно?
— Твоя подруга желает тебе хорошего дня. — Александр хмыкнул и, заблокировав телефон, положил его в карман своего пиджака. — Она нашла тебя по открытой геолокации и сообщила о нашем местонахождении Михаилу. В твоем новом телефоне будет лишь один контакт. Мой.
Он меня не увольняет. Облегчение толчками расползалось по телу.
— Спасибо, — я прошептала, заглатывая вновь подступившие слезы. — Спасибо, я постараюсь… сделать все, что в моих силах… Мне правда… жаль…
Прежде чем новый поток слез накрыл меня с головой, Алекс словно тисками сжимает мои плечи и тянет на себя. Между нами больше нет расстояния. Я замираю. Его губы резко впиваются в мои, выбивая последние капли воздуха. Сердце пропускает удар за ударом. Что? Зачем? Почему? Какой в этом смысл?!
Рука Алекса оказывается на моем затылке, не давая ни шанса отстраниться. Мне почти больно от напора его губ. Приходится сдаться этой грубости и… Александр отстраняется.
— Ты остаешься, — в его глазах зажегся знакомый огонь. — Но свой промах нужно отрабатывать. А сейчас вернемся к завтраку.
14
Тик-так, без пятнадцати десять… без десяти десять… Часы, висящие на стене нашей «супружеской» спальни, неумолимо приближали момент, от которого внутри все замирало и переворачивалось. Липкие пальцы нервно комкали подол нежно-голубой атласной ночной сорочки, оставляя на ней мокрые следы.
Тук-тук, тук-тук. Сердце подкатывало к горлу, а ватные ноги отказывались слушаться. Я плюхнулась на кровать и сделала глубокий вдох в надежде унять нервы.
В конце концов отработка моей ошибки — это не самое страшное. Ведь если все получится, то самому дорогому и близкому человеку станет немного легче уже завтра.
А сегодняшний день пролетел перед глазами как фильм в быстрой перемотке. Я будто бы была обычным зрителем, наблюдавшим за своей собственной, но такой чужой жизнью. После инцидента в кафе нужно было правдоподобно объяснить свекрови, что Михаил — всего лишь мой бывший возлюбленный, совершенно случайно появившийся в заведении. Затем важно было улыбаться по поводу и без, пару раз поцеловать «супруга» перед тем, как он отправился по своим делам мировой важности.
И далее мне предстоял поход со «свекровью» на ее занятия танцами, где собралось множество разведенных или овдовевших дам возраста далеко за пятьдесят и пара-тройка мужчин весьма заурядной внешности, пришедших в клуб явно для того, чтобы почувствовать себя все еще «в самом расцвете».
Наблюдая за Людмилой Алексеевной на протяжении всего дня, я никак не могла понять, как у такой добродушной и чудесной женщины мог вырасти такой жесткий сын с замашками диктатора. Неужели все дело и правда в воспитании?
И, едва у меня появились свободные пятнадцать минут времени, я связалась с Катюхой, которая сообщила о том, что операцию она частично оплатила и ее назначили на завтра. Затем негнущиеся пальцы все же набрали хорошо знакомый номер телефона Миши, но в ответ раздался лишь методичный голос робота. Набравшись смелости, я позвонила моей несостоявшейся свекрови. Оказалось, что бывший жених днем уехал в «Зеленый город», где мобильная связь под запретом. На душе стало чуточку легче.
Но на протяжении всего дня в голове судорожно бились две мысли: где достать остаток денег на операцию и каким образом мне нужно отработать свою ошибку? Явно не дополнительными часами «работы», скорее, дополнительной «нагрузкой».
С чего я это взяла? Для начала… жесткий поцелуй после сцены в кафе, затем странные весьма двусмысленные взгляды. Но полчаса назад «супруг» подтвердил мои страхи.
— Спать не ложись, — он тихо проговорил мне на ухо, имитируя нежный поцелуй перед тем, как я отправилась в выделенную нам комнату, а он остался на разговор с матерью. — Мне есть что с тобой обсудить.
И сейчас мозг рисовал лишь одну картинку, ради которой я вырядилась в дорогущую сорочку, купленную для медового месяца, разрисовала свое лицо подобно женщине африканского племени и металась по комнате в ожидании события, даже думать о котором было страшно.