Они пожимали плечами и говорили, что не знают, – и это не предвещало ничего хорошего. Даже глава службы безопасности музея отмахнулся от опасений Беру, подумав, что картину просто перенесли в другое место, чтобы сделать фотографию для публикации. Как вы можете догадаться, это оказалось не так, и я очень надеюсь, что этого человека очень быстро отправили искать другое место работы.
Когда было установлено, что никто в Лувре не знает о местонахождении «Моны Лизы», пришло страшное осознание: она пропала и неясно, где ее искать.
Сначала сотрудники музея пошли по пути наименьшего сопротивления, питая наивную надежду, что картину просто сняли и оставили лежать в соседней галерее. Для подтверждения своих подозрений они закрыли Лувр для публики, чтобы провести обыск. Был вызван отряд полицейских, которые просмотрели все галереи в поисках картины или, по крайней мере, каких-то следов ее исчезновения. Это закрытие на день превратилось в тщательное недельное прочесывание всего музея, и вот только тогда все осознали масштаб случившегося.
Саму картину во время внутреннего обыска не нашли, зато нашли стеклянный защитный футляр и раму с ее названием – они просто лежали на лестничной клетке.
Подтвердились худшие опасения: «Мону Лизу» вытащили из рамки и вынесли из Лувра. А еще из-за того, что у вора (или воров) была целая неделя форы, картина теперь могла находиться в любой точке мира.
Пока Лувр был закрыт, его сотрудникам было приказано сохранять спокойствие и, ради всего святого, ничего не сообщать прессе. Лувр не хотел волновать людей, а еще, что не менее важно, не хотел признавать, что его меры безопасности были просто смехотворны. Конечно, вскоре публика начала настаивать на раскрытии причин остановки работы величайшего музея мира. И вот новость просочилась в массы, и по всему западному миру понеслись заголовки: «“Мона” пропала!» «Следователи разыскивают украденную картину!» «Нет никаких зацепок!»
Какие версии о местонахождении «Моны Лизы» были у полиции? Поначалу их было очень много.
Как только разнеслась новость о том, что картина пропала, каждый парижанин включил своего внутреннего Шерлока.
Местные полицейские участки были завалены сообщениями о том, что «Мона Лиза» была где-то замечена; большинство из них противоречили друг другу, многие были очевидными подделками, некоторые выражали крайнее беспокойство. Картину «находили» на поезде в Бельгии, видели при «провозе через Голландию» и даже «на судне, идущем в Америку». А еще масла в огонь подливали конспирологи. Моя любимая теория гласит, что «кража» Моны была прикрытием, чтобы скрыть ошибку, допущенную при хранении картины. Чтобы не опозориться из-за случайного уничтожения шедевра Возрождения, кураторы музея спрятали картину в подвалах Лувра, заявив, что она украдена. Это, по мнению некоторых, было временным решением, и «Мона Лиза» должна была чудесным образом найтись в скором будущем, но только когда кураторы подготовят правдоподобную копию на замену оригиналу (какие же мы, кураторы, все-таки проныры!).
В конце концов руководству Лувра и полиции Парижа удалось сузить круг подозреваемых.
После изучения брошенной рамки «Моны Лизы» и ее защитного стеклянного футляра стало понятно, что кто бы ее ни похитил, он разбирался в искусстве – как держать картину, как вытащить ее из рамы, как не повредить и как вынести из музея, не будучи замеченным.
Дедуктивный метод позволил сократить круг подозреваемых до тех, кто принадлежал к миру искусства, в итоге сведя его к небольшой богемной тусовке, главными в которой были поэт, писатель и критик Гийом Аполлинер и его близкий приятель – невысокий, смуглый и капризный каталонский художник по имени Пабло Пикассо.
Аполлинер и Пикассо не впервые были вовлечены в дело, касающееся хищения произведений искусства. Примерно в то же время их обоих допрашивали на предмет кражи нескольких маленьких статуэток, кстати, тоже из коллекции Лувра. Совершил ее знакомый Аполлинера, который периодически потаскивал экспонаты исключительно ради забавы – ох, что-то мне скучно… О, придумал! Как насчет маленькой кражи?
Но вот когда выяснилось, что Пикассо хранит несколько украденных статуэток в своей мастерской, казалось, что лишь один шаг отделяет его от обвинения в краже «Моны Лизы».
Пикассо получил эти статуэтки, приобретя их у того самого знакомого Аполлинера, но он просто не мог не заметить надписи на их постаментах, гласящие: «Собственность Лувра». Будем честны, это был образец не лучшего поведения, и вовсе не удивительно, что следователи смотрели на Пикассо с подозрением.
Парижская полиция допросила Пикассо и Аполлинера, а второго даже ненадолго арестовали – и в стрессовой ситуации они совершили то, что совершают в такой ситуации многие: образно говоря, толкнули друг друга под поезд. Аполлинер заявлял, что Пикассо знает, где находится картина; Пикассо протестовал и называл злоумышленником Аполлинера. Однако быстро стало понятно, что ни один из них никак не мог быть связан с пропавшей работой Леонардо, а взаимные обвинения оказались ложными и необоснованными. Их быстро освободили из-под стражи, но, как вы можете догадаться, дружба у Аполлинера и Пикассо с тех пор не складывалась.
Если во всей этой ситуации и было что-то хорошее, то вот оно: Лувр испытал массовый наплыв посетителей.
Тысячи людей заполоняли Salon Carré, чтобы посмотреть на место, где раньше выставлялась «Мона Лиза». В наши дни море туристов выстраивается, чтобы взглянуть на нее издалека, но сто лет назад люди делали то же самое лишь для того, что, посмотреть на… буквально пустое место. Со временем этот интерес поутих, и на место «Моны» повесили портрет Бальдассаре Кастильоне, писателя эпохи Возрождения, выполненный Рафаэлем. Это был хороший выбор, ведь художник позаимствовал композиционное построение для портрета как раз у «Моны Лизы». Конечно, про «Мону» не забыли, но по прошествии месяцев ситуация стала безнадежной, и в конце 1912 года министр культуры Франции заявил: «У нас нет оснований полагать, что «Мона Лиза» когда-либо вернется в Лувр». На этой грустной ноте расследование исчезновения картины было закончено.
Прошло почти два с половиной года с момента пропажи шедевра Леонардо и больше года с завершения расследования, когда вдруг в декабре 1913 года в магазин Альфредо Джери, флорентийского торговца картинами и предметами древности, пришло странное письмо. Джери как раз дал объявление в местную газету, чтобы подстегнуть интерес к своему бизнесу, и поэтому он не был удивлен, получив предложение приобрести очередной художественный шедевр. Чем он был удивлен, так это парижской почтовой маркой на конверте – ведь он не давал рекламу в этом городе. Однако еще более странным было содержание письма. Оно было от человека, представившегося именем Леонардо:
«Украденная работа Леонардо да Винчи находится у меня. Должно быть, она принадлежит Италии, так как художник был итальянцем. Я желаю вернуть этот шедевр в страну, где он был создан и которая вдохновила на его создание».
Джери, понятное дело, отнесся к этому сообщению недоверчиво, однако повел себя предусмотрительно. Он обратился за помощью к человеку по имени Джованни Погги, руководителю знаменитой Галереи Уффици во Флоренции. Погги предложил ответить так называемому Леонардо и организовать встречу для осмотра предлагаемой картины. Оба мужчины считали, что речь идет о простой подделке, а значит, продавец не будет заинтересован в личной встрече. Они думали, что Леонардо просто исчезнет, – и поэтому его ответ неплохо их удивил. «Да, да. Я с радостью покажу вам картину», – написал Леонардо.
Подобный энтузиазм покорил Джери и Погги, и поэтому в четверг 11 декабря 1913 года они с опаской следовали позади человека жуликоватого вида, представившегося Леонардо Виченцо. Втроем они шли по улицам Флоренции к ближайшему отелю, где, по заявлениям Леонардо, их в полной сохранности ожидала «Мона Лиза». «Ну да, ну да», – наверняка думали Джери и Погги, однако они решили подыграть продавцу, заявив, что Джери купит картину за запрошенные Леонардо сотни тысяч итальянских лир, если она его заинтересует.
В номере отеля они увидели то, чего совсем не ожидали увидеть: это была подлинная «Мона Лиза» в целости и полной сохранности, обернутая, словно младенец, в красный шелк и спрятанная в тайном отсеке ничем не примечательного чемодана.
Джери и Погги были ошарашены. Каким-то невероятным образом они уговорили Леонардо Виченцо позволить им отнести картину на экспертизу в Уффици. Джери осторожно взял обернутую в шелк картину под мышку и вынес ее из отеля. Оказавшись подальше от отеля Леонардо, Погги сразу уведомил местную полицию. Вскоре после этого стражи порядка посетили номер Леонардо, где нашли его мирно спящим после обеда и вовсе не удивленным их появлению. Как мог человек, который только что держал в руках самое разыскиваемое произведение искусства на свете, быть таким спокойным, чтобы после этого взять и заснуть? Да кто это был такой?
Правда не заставила себя долго ждать. На самом деле Леонардо звали Винченцо Перуджа; итальянец по происхождению, он раньше работал в Лувре со стеклянными окнами и дверьми. И кстати, он был тем самым человеком, который сконструировал защитный футляр и раму для «Моны Лизы»; это объясняет, как ему удалось аккуратно извлечь картину, не разбив стекло. Под следствием итальянской полиции Перуджа открыто рассказал про все детали своего преступления. Утром в понедельник – день, когда музей закрывался для публики, – 21 августа 1911 года Перуджа зашел в музей вместе с обслуживающим персоналом. Это был идеальный день для совершения преступления, ведь по понедельникам в музее присутствовало намного меньше работников, и охранников в том числе, чем в остальные дни. И конечно, работающий в Лувре Перуджа имел большое преимущество, ведь а) он был знаком с устройством музея и б) его знали в лицо другие сотрудники, а значит, он мог не бояться раскрытия. Эти факторы позволили Перудже совершить практически идеальное преступление. Он подгадал момент, когда в Salon Carré никого не было, снял