— Ты хочешь сдохнуть вместо нее? — закричала она, а дальше…как в замедленной съемке.
Занесенный нож, впивающийся в тело Яна.
— Нет!!!
Я подорвалась с откуда-то взявшейся силой, пуля попала в бок, но прошла на вылет, я уже не чувствовала боли. Влад летел мне наперерез.
— Дура! Куда ты? — он поймал меня, и удерживал стальной хваткой, я безуспешно пыталась вырваться.
— Отпусти! Она же…Она. … Почему ты не вмешался?!
— Я должен защищать тебя, а не его!
Я взглянула на него с такой ненавистью, что он невольно разомкнул хватку.
Вскрик моего мужа заставил меня обернуться и то, что я увидела, было страшным сном. Отец сидел на нем верхом и передергивал пистолет, плечо мужа кровоточило, а в ладонь правой руки был воткнут нож.
Как во сне я отшвырнула Вику, сидящую возле бездыханного Яна. Выхватила пистолет у Яна из кобуры и рукояткой отключила безумную девку.
— Отец! — крикнула я, несясь сломя голову к нему. До него оставался всего лишь метр. Он вскинул голову, ища меня взглядом. Он нашел меня, и в то же мгновенье свинцовая пуля попала ему прямо в лоб. Я выстрелила.
— Кто хочет еще? — рявкнула я, прекрасно понимая, что выжить не удастся, если вся эта орава вскинет стволы.
— Что ты можешь, сука!
Влад стеной встал возле меня. Я приготовилась умереть. Все вернулось к началу. Почти девять лет назад я искала смерть, и вот она нашла меня сама.
Я бросила взгляд на мужа, ожидая выстрела со стороны наших врагов. Он отшвырнул тело того, кто раньше был моим отцом и поднялся, придерживая правую руку, которая болталась из стороны в сторону.
Антон подошел к нам, измученный, весь в крови. Нас трое, уже трое, а скоро не будет никого. Я уже слышала, как передергивается затвор.
— Отбой, пацаны! — раздался голос в конце толпы, и к нам на встречу вышел…
— Митяй! — крикнула я в тон остальным. Бледный, как мертвец, он еле передвигался, изрядно хромая, а за ним, я не верила своим глазам шли его люди, и парни Антона.
Нас стало больше, намного больше. Спасибо.
— Все по-чесноку, пацаны! Они дрались один на один, победителя не судят, — крикнул он в толпу.
— Девка вмешалась, это не в счет, мы требуем ответку.
— Печально, конечно, — усмехнулся Митяй, — Но, кажется, девка дочь Казанцева. Это их дела. Реальные пацаны не будут вмешиваться в семейные отношения.
— Ты кидаешь нам предъяву, Митяй?
— Кидаю, — ответил он и выставил свой ствол на показ.
— Давайте перемочим друг друга, братва! — раздался хриплый голос моего мужа. — Нам терять нечего, правда, Лис? — крикнул он рыжему парню. — Дома нас не ждут семьи. Или ждут? Я тоже защищал свою семью. Разве кто-нибудь из вас не сделал бы то же самое? И наши враги не поставят нам памятников у наших могил. Святой больше не у дел. Как говорят — стае нужен новый вожак. Кто хочет отомстить за Казанцева, рискуя своей шкурой?
Тишина. Несколько минут тишины, как вечность.
— Ты замочил Батю, тебя найдут.
Антон усмехнулся.
— Это мои проблемы.
Стая на стаю, взгляды волков, готовых кинуться и растерзать.
— Сворачиваемся, пацаны! — крикнул Лис. — Удачи тебе, Синица, ты реальный пацан.
Мы живы — это первое, что пришло мне в голову, а дальше ни одной мысли, я не хочу думать, только не сегодня. Гул голосов наших парней, людей Митяя заглушает ненужные мысли и это хорошо. Как я скажу это матери? Как посмотрю ей в глаза?
— Отныне ты мой брат, Митяй, — слышу голос мужа. — Как ты выжил?
Гул голосов становится громче, надеюсь, он со мной навечно.
— Что со Стрелком? — спросил Митяй. Антон ухмыльнулся и сказал:
— Жизнь его сильно потрепала, но жить будет. Клинок, который воткнула в него сестра не задел жизненно важные органы. Его сейчас отвезут в клинику к Владу.
— Заштопают, — обнадежил Митяй и похлопал Антона по спине.
Все не реально, так не может быть, не должно, но так есть. Гул голосов снова усилился, но это спасало меня сейчас.
Уже вечером мы сидели в домике у лесника, находящегося неподалеку от клиники. Это было единственное пристанище для нас всех в этом городе, да и возможно в этой стране. Было только не понятно, как эта толпа народу вместилась в двух маленьких комнатках, а вернее сказать в одной, потому что вторую занимала я, единственная женщина среди них. Викторию люди Митяя увезли в психиатрическую клинику сразу же, надо сказать, все вздохнули с облегчением. Неизвестно, что еще может вытворить эта сумасшедшая. Митяй и его люди были за нас, теперь за нас, а мне предстояло спасти от мести Антона крестного. Этот бой мы выиграли, но не проиграли ли войну?
Толпа гуляла во всю, слышался пьяный гогот, сальные шуточки — все как всегда в мужской компании. Громче всех конечно изъяснялись троица героев сегодняшнего дня — Влад, Антон и Митяй. Я сидела на кровати, поджав под себя ноги, и слушала, как они смеются, как топают, как отмечают свою победу. В окошко светила луна, и я зашторила штору, приготовилась лечь спать. За окном послышались шаги, а потом разговор двоих почти у моего окна — моего мужа и нашего спасителя.
— Я поговорить хотел, — сказал Митяй, и было слышно, как он затянулся сигаретой, — Что теперь делать думаешь?
— Не знаю. Бе-да-а, — протянул Антон, — Я уверен, у Бати осталось еще несколько верных ему людей, которые найдут меня и всю мою семью. И вырежут начисто.
— Тогда тебе пора рвать когти, — глубокомысленно заключил Митяй.
— Не учи, ученого. Сам знаю. Только у меня здесь дело осталось, незаконченное.
— Да наплюй на все, оно того не стоит.
— Нет, ты не понимаешь. Из-за этого я вылез из этой передряги и продолжаю до сих пор дышать.
Я напряглась, прекрасно понимая, о чем он говорит.
— А в чем дело — то? — спросил Митяй, — Мы с тобой как бы побратались, может, я решу твою проблему?
— Нет. Свои проблемы я решаю сам.
— Ты скажи, брат?
— Скажу! — пьяно гоготнул мой муж, — Вот ты мне ответь, как такая тварь как дядя Боря, может гулять по этой земле?
В следующую минуту послышался глухой удар, — кажется, мой муж получил по физиономии. Митяй не смог стерпеть оскорбления в адрес того, за кого не раз рисковал своей жизнью.
Было слышно, как Антон поднялся, сплюнул, и я уже представила его ухмылку на губах.
— Нормальный ход, — засмеялся он, — Но только ты дослушай до конца, прежде чем морду бить.
— Ну? — пьяно икнул Митяй.
Антон пересказал ему, как мы сидели в домике Бати, как я «во всем призналась», и как он решил, что выйдет оттуда, во что бы то ни стало, для того, чтобы отомстить.
Минуту была тишина, и эта тишина была громче тысячи барабанов. И я понимала, что Митяй не поверил ни одному слову, и сейчас правда откроется. Судьба распорядилась так, что никто не будет ждать моих объяснений.
— Брат, — вздохнул Митяй, — Я даю на отсечение башку, что все это поклеп.
— Ты хочешь сказать, что Ленка врет?
— Я тебе даю гарантии того, что дядя Боря не насильник, не извращенец и так далее. Ты лучше подумай, для чего твоя женушка могла тебе эта сказать. С какой целью?
После этих слов цель была понятна и дураку, а Антон дураком никогда не был. В секунду раздался душераздирающий рев, именно рев, так страшно мне не было, пожалуй, никогда.
— Лена!!! — кажется, стекла дрогнули.
Шаги протопали в сторону входной двери и, через полминуты, Антон влетел в комнату. За ним Митяй, еле вписывающийся в дверной проем. Мой муж стоял бледный, сжимая кулаки, не замечая боли в проткнутой ножом руке, хотя я не отвечаю, за цвет своего лица, возможно в бледности мы могли бы поспорить.
— Ты что натворила — то, а?
Главное пережить бурю, только как?
— Синица, брат, — спас положение Митяй, — Она спасла твою задницу.
— Ты даже не можешь себе представить, что я пережил, когда услышал это из ее уст! — взревел Антон.
— Между прочим, она дважды спасла тебя, убив сегодня своего отца.
Антон застыл, как вкопанный, а я вдруг осознала, до конца, до каждой клеточки мозга, то, что сейчас произнес мой защитник.
Я. Убила. Отца. Я убила. Я.
Рука, качающая колыбель. Улыбка. Слова утешения, когда я подвернула ногу в пятом классе.
Лешка. Чечня. Пистолет, летящая пуля прямо в меня.
Рука, качающая колыбель, безжизненно повисла….
Я подлетела к Антону на всех порах и выхватила пистолет из его кобуры. Не хочу с этим жить! Только не с этим!
Антон скрутил меня в железные объятья и это с одной-то рукой. Не успела!
— Лена! Лена, милая моя, успокойся! Митяй, уйди!
Меня прорвало, наконец-то, и я зарыдала в голос, продолжая вырываться.
— Не надо так, родная моя.
Я не хочу слышать. Не хочу. Не хочу.
— Ты спасла меня, милая, — продолжал он, — Я бы умер, если бы не ты. Солнце мое, я люблю тебя, слышишь? Ты самая хорошая, добрая…
— Я злая! Злая, твою мать! Не называй меня хорошей!
— Лена! Пожалуйста! — он заставил посмотреть ему в глаза, — Люблю тебя, я никогда не забуду, чем ты пожертвовала сегодня. Я знаю, знаю, как тебе плохо.
— Знаешь? — истерически рассмеялась я, — Ты убивал своего отца?
— Нет, но я убивал.
— Это не одно и то же, — я покачала головой, — Я чудовище.
— Значит, мы породнились.
Эти простые слова прекратили мою истерику, и я посмотрела ему в глаза. В глаза мальчишки, не хотевшего убивать. Он просто выбрал не ту дорогу, как в сказке: налево пойдешь — смерть найдешь, направо пойдешь…Он хотел просто жить, он хотел семью, которой у него никогда не было. У него есть я и Кира. И больше ничего не имеет значение.
— Помоги мне, — тихо прошептала я, — Я без тебя не справлюсь.
Он обнял меня крепко и нежно, положив мою голову к себе на грудь.
— Давай поженимся? — спросил он.
— Опять?
— Заново.
Я улыбнулась. У меня есть он и Кира, и мы начнем жизнь заново.
— Нас больше ничего не держит в этой стране, мы уедем. И я обещаю тебе, малыш, больше никаких игр с переделом власти не будет, — серьезно произнес он. — Я уже совершил ошибку и чуть не потерял вас.