В дверь деликатно постучали.
Подойдя к двери, Валя обернулась, чтобы попрощаться. Иван стоял так близко, совсем рядом. Глубина этих чёрных глаз накрывала волнами и топила в омуте.
Он наклонился и поцеловал девушку, очень нежно, робко и несмело. И если бы сейчас Валентину Николаевну Котенко спросили, как зовут её мать или назвать дату своего рождения, она бы ответила, что забыла.
– Я так боялся, что ты обо мне не вспомнишь, очень хотел тебя увидеть, поцеловать. Хочу быть с тобой, ты согласна? – он быстро прошептал ей эти слова в маленькое ушко и напряжённо ждал ответ.
Больше всего на свете девушка боялась проснуться. Но лязг открываемой двери напомнил ей, что это не сон.
Потянувшись к любимому всем телом, она обняла его за крепкую шею и едва слышно прошептала в ухо:
– Согласна, – и выскочила в дверь, заботливо придерживаемую Львом Михайловичем.
Глава 13
Дверной звонок разорвал тишину. Валя кинулась к двери, как кидается умирающий к спасительной вакцине. Слов родителей, мол, Валюш, открой это к тебе, она уже не слышала. Она знала. Это Он. Пришёл к ней, приехал, добрался.
Не глянув в глазок, она резко распахнула дверь. Свет из квартиры ударил Ивану в глаза (лампочку на этаже так никто и не поменял, Валя забыла купить на Братиславском рынке около метро, там дешевле. По мнению соседей, их семья на этаже была самой богатой, т.е. или они вкручивают новую лампочку или темнота – друг молодёжи).
– Ванечка! – Валя обняла его за шею.
Он приподнял ее и прижал к себе, она охнула, но рук не отпустила.
– Ты, ты вышел, тебя отпустили, так быстро, счастье!
Цыган видел искреннюю радость любимой, ставшей такой родной и дорогой за последние несколько дней. Ей не нужны были путевки на Мальдивы, шмотки из ЦУМа, знакомства с олигархами, шоппинг в Милане. Ей нужен был он, такой какой он есть, из СИЗО, под подозрением и выпущенный под залог, благодаря стараниям и отработанным деньгам Льва Михайловича.
Он обнял Валю и сказал:
– Теперь я не буду тебя спрашивать, ты всегда будешь со мной.
Если бы Валя была маленькой собакой, она бы сломала себе хвост. Ей было страшно, но она так его любила, ее тянуло в самый эпицентр вулкана, которого звали Иван Иванович Цыганов.
Цыган поздоровался с родителями, представился старомодно, молодым человеком Валентины, чем несказанно удивил маму, Мария Семёновна редко бывала в ресторане, а отец уже видел эти заинтересованные взгляды, который Цыган не раз бросал на Валю.
Поскольку дочь была единственным, любимым, долгожданным и беспроблемным ребёнком в семье Котенко, Николай Фёдорович полгода назад спросил Егора, о Цыгане, о его ценностях, в том числе моральных. Егор любил Ивана-найденыша, как родного сына, иногда даже больше, потому что это была его тень, правая рука, самый доверенный человек. Двадцатипятилетний красавец разбивал женские сердца направо и налево, поэтому отец очень переживал, как любой нормальный человек, переживает за своего ребёнка. Егор тоже заметил, что при Валентине Цыган начинает теряться, морозит ерунду и краснеет, как последний подросток, но заверил своего друга, что все прекрасно понимает и ценит заботу о дочери. Он пообещал Коле поговорить с Цыганом о серьезности намерений, и чтобы не было «поматросил и бросил», вон сколько этих шкур по Москве лазит, готовых и Цыгану, и ему, и вообще у кого есть бабки, пятки лизать.
Это была первая крупная ссора Ивана и Егора. Цыган считал Егора отцом и никогда не стеснялся своих мыслей, женских предпочтений и образа жизни. Но тут он покраснел, глаза налились кровью, впервые Егор услышал, что Цыган на него кричит, требует не лезть в его жизнь и что его сердечные дела никого не касаются.
Егор сделал сердитое лицо сел в машину и приказал водителю трогать. Как только Майбах заехал за угол, Егор рассмеялся от души, набрал Колю и успокоил его.
– Слышь, Колян, по ходу мой пацанёнок-то влюбился. То все бабы для него продажные шкуры и шмары, а это говно такое, накричал на меня и назвал твою-то «сердечными делами».
Николаю, конечно, слабо полегчало. Он знал Цыгана, как самого опасного хищного зверя, как кобру, которая кинется, а ты не успеешь и моргнуть. Он видел эти деньги, машины и женщин, которые были в распоряжении парня. Но Николай Федорович, так же знал, что Иван очень честен, безумно любит свою первую и единственную семью, уважает друзей и чтит кодекс чести. Это человек с понятиями и врожденным чувством справедливости. Он никогда не обидит слабого и первым протянет руку помощи. Женщины без ума от него, ну а что делать, если у тебя молодость, власть и деньги?
Немного успокоив себя, отец Вали предвидел этот момент, поэтому с улыбкой встав из кресла в тапочках, протянул Ивану руку:
– Добрый вечер! Как твои дела? Проходи, будь как дома!
Цыган представился, пожал руку отцу, матери, извинился за внешний вид оправдываясь немедленным желанием видеть Валентину.
Мать заговорщицки подмигнула Вале, хотя последняя не любила заговоров и миганий.
Молодёжь прошла на кухню и Цыган внимательно оглядывал комнатку любимой.
– Проходи, не стесняйся! – У Вали от волнения стучали зубы, она еле набрала в чайник воды и чудом нажала кнопку.
– Малыш, не суетись, мне ничего не нужно. Я приехал просто увидеть тебя.
Валя замерла около чайника, а Иван протянул к ней правую руку.
– Иди сюда, малыш, не бойся, я тебя не обижу, никто никогда тебя не обидит, я отвечаю.
Цыган сделал такое серьезное лицо, что Валя мимо воли улыбнулась.
– Перестань, кому я нужна.
– Мне, теперь ты нужна мне, а значит будешь нужна всем.
Цыган сказал это между прочим, уже спокойно и без злостных гримас, но теперь Вале действительно на секунду стало не по себе.
Он посадил ее рядом, а потом перенёс, как пёрышко, к себе на колени.
Его голос был тихим и хриплым.
– Малыш, я поеду, иначе рядом с тобой я сейчас сойду с ума. Ты – моя маленькая девочка, ты моя. Я поехал разбираться с делами и с теми, кто решил мне репутацию маленько подпортить. Два дня назад, когда ты мне отказала, я готов был тебя убить, честно. Я бы разорвал всех и каждого, кто ко мне подошёл бы. Что ты со мной делаешь?
– Вань, я так тебя боялась, до смерти. Я боялась влюбиться… и боялась узнать, что не интересна тебе… и ещё боялась, что я слишком обычная для тебя....
Она говорила все это в район шеи и выше, не глядя в глаза, но это и так было смелым и мужественным поступком – сказать правду.
– Моя хорошая, да я по тебе всю жизнь сохну. Как в вашем бывшем доме ты с моими братьями играла Вовкой и Валиком, а я им завидовал. Я иногда их даже ненавидел, особенно Вовку, он всегда был рядом с тобой.
– Да, но мы общались, просто играли.
– Теперь этого не будет, – сухо произнёс парень, ты будешь смеяться, играть, общаться только со мной. Я схожу с ума от одной мысли, что кто-то рядом будет с тобой разговаривать. Потом я пытался тебя забыть.
Рассказы о своих любовных похождениях Цыган опустил, но Валя и сама догадывалась, что свято место пусто не бывает.
– И вот неделю назад отец звонит мне и говорит, что надо Колиной дочери помочь. Наверное, догадывался, что я к тебе неровно дышу. Я как услышал, из офиса к машине бегом бежал, водитель и помощник еле успевали. Они по дороге оружие своё проверяли, думали наших стреляют, а я лечу на помощь.
Я тебя увидел и пропал. Слушал вполуха, на тех двух дур мне вообще было наплевать.
Валя пыталась возмутиться, но Иван остановил.
– Мне нужна была ты. Я все быстро сделал, чтобы избавиться от балласта. Но потом понял, что слишком быстро справился. Что надо было растянуть, что ты развернёшься, скажешь спасибо и уйдёшь. И так оно, практически, и было.
Он вдыхал запах её кожи, гладил волосы, целовал руки.
Родители смотрели «Новости» и Валя не переживала, что кто-нибудь из них зайдёт, но и Цыган оставался в рамках приличия.
– Малыш, ты сейчас сведёшь меня с ума. Сделай мне чай, пожалуйста.
Цыган встал и сделал шаг в сторону окна. Валя встала рядом готовить чай и начала доставать чашечки, сахар и печенье.
Он подошёл и обнял её сзади. Она стояла, не двигаясь, боясь спугнуть этот момент или проснуться. Она потянулась и обняла его за шею. Цыган повернул Валю в себе лицом и они исчезли с радаров. Вселенная потеряла два молодых, бьющихся сердца. Они слились в нежности, в страсти, в желании подарить любовь, которую каждый так долго копил. Это была нега, и ласка, и безумие. Оба очнулись одновременно. Губы были близко, руки сплелись, они не хотели отпускать друг друга ни на секунду.
– Малыш, пока. Иначе я тут лягу на кухне у тебя в ногах, как больная собака.
Валя засмеялась и погладила Цыгана по волосам.
– А чай будешь пить?
– Не-а. Рядом с тобой ничего не хочется. Все я поехал. Что у тебя завтра? Сессия прошла, ты же уже на каникулах? Ок. Я наберу ближе к полудню.
Валя вышла к лифту, на улицу провожать Цыган не пустил.
Смешные тапочки-собаки жали друг к другу морды, Валя в шортах и футболке, без макияжа и прически даже в кошмарном сне не могла представить, что будет в таком виде встречать и провожать любимого. Ей всегда казалось, что все будет как в голливудских фильмах: она шикарная на 13 – сантиметровых каблуках грациозно выходит из машины (машина в мечтах всегда маст-хев, ну не может крутая телка выйти с пафосом из трамвая). Волосы вытянуты, ресницы подкрашены, естественный румянец и тон кожи созданы лучшими визажистами, пухлые губы раскрыты в полуулыбке. На ней шикарный брючный костюм , причём пиджак надет прямо на голое тело, в брендовом клатче телефон и безлимитная Visa. Кадр замедляется, и она красиво плывет на шпильках на встречу своей любви, а волосы, естественно, назад.
– Ты такая красивая, до завтра. – Цыган поцеловал распаленные губы и зашёл в кабину.
Уже расстилая постель на диванчике, она все мечтала о том, когда наступит завтрашний день.
Телефон пиликнул.