Как же был рад Комиссар Уайт, когда на его имя пришел документ ФБР с грифом «секретно», в котором содержалась убедительная просьба сообщить в любое отделение ФБР любые сведения о человеке по фамилии Мануйлов. Этот идиот сам себя подставил, назвавшись другой фамилией! И с совершенно спокойной совестью Комиссар ответил, что человек с подобной фамилией ни ему, ни его сотрудникам не встречался.
Интересно, почему ФБР его разыскивает? Не знает ли чего капитан Минквуд? Нет, если бы знал, то наверняка бы уже сообщил.
Комиссар стал нервным, раздражительным и разряжался на своих подчиненных. Впрочем все складывалось благополучно. С трудом отбившись от расспросов своего приятеля Мэра (Почему такая спешка? Ведь отдыхать лучше летом! А почему именно в эту пятницу?), Комиссар подписал заявление об отпуске с двадцать четвертого января. И чем меньше времени оставалось до назначенного срока, тем больше доставалось его окружению. Глядя начальнику в спину, копы сочувственно качали головами: перетрудился человек, хорошо, что решил отдохнуть!
Нечто подобное происходило и с Майклом. Адмирал старался держать все в себе и ни на ком не срывать свое зло, но это плохо ему удавалось. Его даже не обрадовало то, что сдвинулось с мертвой точки дело, которое столь тщательно готовилось спецслужбами двух стран. Красавчик-Стив наконец радостно сообщил ближайшие сроки проведения операции. Но ведь речь, похоже, идет о жизни Савелия! Мысли адмирала были прерваны зуммером селектора.
— Да! — раздраженно отозвался Джеймс.
— С вами хочет поговорить какая-то девушка, — отозвался помощник.
— Какая еще девушка?
— Называть себя отказывается, говорит, что по очень важному делу! Голос больно молодой!
— Господи, свяжи ее с лейтенантом Скардини или еще с кем-нибудь! — Адмирал повысил голос.
— Извините, адмирал, я пытался, но она не хочет говорить ни с кем другим! Кстати, совсем забыл, что лейтенант, мой сменщик, говорил о какой-то женщине, которая названивала вам вчера и даже уговаривала дать ваш домашний телефон. Может быть, это она? — Помощник впервые проявлял такую настойчивость.
— Ну хорошо! — угрожающе согласился Майкл. — Соедини!
— Алло! Алло! — несколько раз проговорил тонкий женский голосочек.
— Адмирал Джеймс слушает! — устало отозвался Майкл.
— Адмирал Джеймс? — растерянно проговорила Розочка, но тут же взяла себя в руки и сердито повторила: — Не морочьте, пожалуйста, мне голову, я просила соединить меня с Майклом!
— Так меня и зовут Майкл, Майкл Джеймс!
Адмирал улыбнулся: забавно! Голос приятный. И чего только на свете не бывает! Что ж, отвлечемся на секунду от грустных мыслей…
— Вы какой номер набирали?
— Об этом меня уже спрашивали. Если вы Майкл, то наверняка сможете ответить на один; вопрос. — В ее голосе послышались насмешливые нотки.
— С удовольствием, только побыстрее: мне бы еще хотелось успеть немного поработать. — У адмирала немного поднялось настроение.
— Вам что-нибудь говорит фамилия Мануйлов?
— Что?! — опешил адмирал и даже вскочил из-за стола. Этого он никак не ожидал. — Что с Сергеем?
— Похоже, вы и правда тот самый Майкл, — неуверенно проговорила Розочка.
— Да-да, тот самый! Что с Сережей? — последнюю фразу он проговорил по-русски.
— А вы уверены, что я могу говорить ВСЕ? — с явным намеком спросила Розочка.
— По ЭТОМУ телефону можете! — заверил он.
— Вчера я с ним виделась!
— Вчера? Где он? Что с ним? Что он просил передать? — засыпал ее вопросами адмирал.
— Да, вчера! Я вам звонила, но вы уже ушли, а домашний мне не дали, сколько я ни просила! — сказала она с укором.
— С этим я еще разберусь, — пообещал адмирал. — Продолжайте!
— Он просил передать, что он в тюрьме Райкерс-Айленд, что его подставили с наркотиками!
— Кто подставил? Простите, как вас зовут?
— Меня зовут Роза.
— Ах, да… Как я сразу не догадался!
— Так вы обо мне знаете? — Девушка даже смутилась.
— Да, немного. Так кто его подставил?
— Он больше ничего не сказал! Но вы должны знать, что он сидит под фамилией Рембрандт, Кларк Рембрандт! Почему, не спрашивайте: не знаю!
— Как же вы его разыскали? — удивился адмирал.
— Вы все равно мне не поверите.
— А вы попытайтесь!
— Он мне приснился в тюрьме, а дальше уже дело техники…
— Мне бы такую помощницу! — искренне восхитился Майкл. — Я целый отдел на голову поставил, а вы мне его на блюдечке преподносите!
— Вы сможете вытащить его оттуда?
— Да уж постараюсь, дочка! Обещаю, что ты первой узнаешь о его освобождении.
— Спасибо вам, господин адмирал! — радостно воскликнула Розочка.
— Для вас. Розочка, просто Майкл.
— О'кей, Майкл! Спасибо! — Наверное, окажись Он сейчас рядом, она набросилась бы на него с поцелуями.
— Это вам спасибо. Розочка! Надеюсь, когданибудь встретиться! Счастливо вам!
— И вам, Майкл!
Ну и девчонка, улыбнулся Майкл. Такая все преграды сметет, но своего добьется! Молодец! Он сразу же связался со спецотделом и попросил добыть все сведения о содержащемся в тюрьме Райкерс-Айленд человеке по имени Рембрандт Кларк. Интересно, кто его подставил? Неужели и здесь не обошлось без Рассказова, черт бы его побрал? Но об этом потом, сейчас главная задача, — как можно скорее вытащить его оттуда А пока нужно подстраховаться — изучить все документы, протоколы допросов, решение судьи…
Получив полный отчет и из полиции, и от директора тюрьмы, Майкл успокоился: во-первых, суда как такового еще не было, во-вторых, судя по всему, дело действительно состряпано очень непрофессионально, наспех, и найти зачинщиков не составит большого труда. Тем не менее без формальностей не обойтись. На всякий случай он связался со своим давнишним приятелем из Главной судейской палаты и, не вдаваясь в подробности, вкратце обрисовал ситуацию и попросил совета. Зная Майкла уже лет десять, тот без обиняков предложил ему два пути: официальный, через высшие эшелоны власти, и второй, нелегальный. В первом случае парень выйдет через недельку-другую, во втором — завтра-послезавтра. Второй путь связан с некоторым риском для карьеры.
Искренне поблагодарив приятеля, Майкл без колебаний выбрал второе и обратился лично к судье Харворду. Тот артачиться не стал, но попросил переслать ему письменную просьбу. Следовало обосновать важность для Америки освобождения господина Рембрандта из тюрьмы и непривлечения его к суду. Вспомнив о напутственных словах Президента, Майкл тут же набросал два необходимых документа: первый — послал спецпочтой на имя помощника Президента с просьбой «распорядиться, чтобы из полицейского компьютера были изъяты и уничтожены все данные об агенте ФБР, по нелепой случайности арестованном тринадцатого января во время исполнения своего служебного задания под легендой Кларка Рембрандта», второй — отослал судье Харворду.
Харворд проявил понимание и подписал освобождение Савелию, но отослал его обычной почтой, которая прибыла в Райкерс-Айленд только на следующий день — двадцать четвертого января. Именно эта бюрократическая задержка и стала роковой для трех человек, о чем читатель узнает чуть позднее…
Майкл едва ли не каждый час звонил тюремному начальству, выясняя, пришел ли документ с приказом освободить Рембрандта. Попало и его помощнику, не догадавшемуся лично отвезти письмо в тюрьму. К вечеру Майкл наконец успокоился, придя к выводу, что он сделал все, что от него зависело. Оставалось только ждать результата. С этой надеждой он и уснул. Утром на него неожиданно свалилось начальство из Вашингтона. Занявшись высокими гостями, он поручил дело Савелия капитану Панкрофту.
В этот день тюремную почту разбирал сержант Билли. Ему на глаза сразу же попался некий документ:
«ДИРЕКТОРУ ТЮРЬМЫ РАЙКЕРС-АЙЛЕНД.
СУДЕБНОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ.
КЛАРКА РЕМБРАНДТА, ОТПРАВЛЕННОГО В ВАШУ ТЮРЬМУ ТРИНАДЦАТОГО ЯНВАРЯ ОДНА ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ДЕВЯНОСТО СЕДЬМОГО ГОДА, ОСВОБОДИТЬ ИЗ-ПОД СТРАЖИ С МОМЕНТА ПОЛУЧЕНИЯ ДАННОГО ДОКУМЕНТА БЕЗ КАКИХ БЫ ТО НИ БЫЛО ОГРАНИЧЕНИЙ, В СВЯЗИ С ВНОВЬ ОТКРЫВШИМИСЯ ДАННЫМИ ПО ДЕЛУ, ДОКАЗЫВАЮЩИМИ ЕГО НЕВИНОВНОСТЬ. ВСЕ ДОКУМЕНТЫ ПО ДЕЛУ СДАТЬ В АРХИВ. ЗА КАЖДЫЕ СУТКИ, ПРОВЕДЕННЫЕ В ТЮРЬМЕ, В ПОРЯДКЕ КОМПЕНСАЦИИ, ВЫПЛАТИТЬ КЛАРКУ РЕМБРАНДТУ ПО ДВЕСТИ ДОЛЛАРОВ ИЗ ГОРОДСКОГО ФОНДА ПОМОЩИ ОСВОБОЖДАЮЩИМСЯ НЕИМУЩИМ ГРАЖДАНАМ.
23 ЯНВАРЯ 1997 ГОДА.
СУДЬЯ Р. ХАРВОРД»
Порадовавшись за парня, который с первой же встречи ему понравился, сержант тут же направился к директору, но тот уже уехал. Хорошо себе представляя, сколь тяжко находиться в тюрьме каждый лишний час, да еще безвинному. Билли попытался решить этот вопрос с заместителем директора, майором Томасом Холеем.
— Разрешите, майор? — Постучавшись, сержант заглянул в его кабинет.
— Да, Билли, входи! Что у тебя?
— Вот, сэр!
— Ну и что ты хочешь? Это же шефу адресовано! — спросил Холей, прочитав документ.
— Слушай, Томас, я когда-нибудь обращался к тебе с просьбами?
— Нет! Но почему ты за этого… — он заглянул в лист, — Рембрандта суетишься?
— А ты взгляни в его глаза, и сам все поймешь, — серьезно ответил сержант.
— Браво, наш Билли наконец-то стал сентиментальным! — усмехнулся майор, потом махнул рукой. — Ладно, не буду я смотреть в его глаза: верю тебе на слово! — взял ручку и быстро наложил резолюцию. — Тогда сам и займись парнем! — неожиданно улыбнулся он, протягивая сержанту документ.
— А почта? Вы же сказали, что нужно срочно разобрать!
— Почта что — бумажки: час-другой подождет, а для человека лишний час на свободе как целая жизнь, — философски проговорил Холей. — Не забудь принести извинения и поздравить его от сотрудников тюрьмы. И задержи автобус, который привез новеньких: пусть этого Рембрандта отвезут с острова.
— А может, позволите мне это сделать? — смущенно спросил сержант.
— Парень же невиновен, зачем его везти в спецавтобусе?
— Что ж, ты прав. У тебя смена, кажется, до восьми вечера?