форов и пешеходов. Через пятнадцать минут припарковалась у подъезда и включила телефон. Двадцать неотвеченных звонков от мужа. Что-то случилось. Обычно он ей не звонил: знал, что если её нет, то занята, решал все вопросы дома сам. Мог и ужин приготовить, и сына спать уложить – в общем, обходился и без неё.
Встревоженная, она поспешила домой. Стала звонить в дверь – никто не открывает. Открыла своим ключом, во всей квартире горит свет, разбросаны какие-то вещи, как будто тут спешили и не успели их убрать. Прошла на кухню и в комнаты. В квартире никого не было. Лида села на кровать в спальне и начала набирать номер мужа. Недоступен. Прошла в комнату сына. Выдвинуты ящики с его одеждой, кровать разобрана, скомканное одеяло, подушка валяется на полу, на тумбочке лежат использованные ампулы от жаропонижающего, шприц и упаковки от лекарств.
На стене висела фотография – они всей семьёй в Турции на отдыхе. На ней – малиновый летящий сарафан, муж и сын в одинаковых белых рубашках обнимают её с двух сторон и целуют каждый в щеку. Лида сняла фотографию, прижала к себе и опустилась на кровать. Что-то с Лёшенькой… Куда бежать?
Телефон, оставленный в спальне, настойчиво завибрировал, она побежала за ним. Звонил муж: они «в больнице Святого Владимира в Сокольниках, срочно приезжай».
Заперла квартиру, подъехала к банкомату, сняла наличные – мало ли что – и скорее к ним. Пока ехала, вспоминала моменты своей семейной жизни. Вот Лёшка начал ходить. Трогательно так – от неё к Лёне и обратно. Смешной такой: топает, топает, вдруг остановится – и плюх на попу, сидит, смотрит на них по очереди и улыбается.
Вот зимой отдыхать поехали в санаторий, кататься на лыжах и санках. Она ни на чём кататься не умеет, и санки ей с её весом не утащить, а Лёня катает их всех наперегонки с другими папашами.
Когда Лёша в школу пошёл, Лёня стал там кружок по биологии для малышей вести. Сын так гордился, что его папа умнее всех остальных пап. А она все праздники в школе пропускала, работала. Почти не заметила, как сын подростком стал.
Приехала в больницу, влетела в приёмный покой, ей показали бокс и как идти. Открыла дверь, а там Лёня один сидит, такой большой и такой грустный. Увидел её, подошёл, обнял, прижал к себе, даже не прижал, а вжал её в себя:
– Как хорошо, что ты уже тут. У Лёшки температура второй день, не хотел тебе говорить, думал, справлюсь, а сегодня – под сорок и не снижается… Скорую вызвал, тебе звонил сказать, что мы уезжаем, ты недоступна была. Всё хорошо будет, Лидуша, не волнуйся, его уже спасают. Мы вместе.
Лида стояла, задыхаясь от слёз в объятиях мужа: слёзы эти были и по сыну, и по мужу, и по ней самой. Они были настоящими – её слёзы и его объятия, а проблемы, те, что мешали ей домой возвращаться, одиночество её – это всё надуманное, лопнувшее, как пузырь.
Иногда с другими случаются необратимые вещи, которые меняют и тебя.
История про Катю, которая не могла выйти замуж
Наконец наступил тот самый день! Сегодня она пойдёт и купит себе духи, на которые копила последние три месяца, духи, которых у неё быть не могло – но они будут, потому что она смогла поставить цель и добиться её. Это только начало. Теперь у неё всё будет получаться!
Катю воспитывали мама и бабушка. Отца же она почти не помнила – точнее, помнила, но не знала. Так получается, если ты знаком с человеком лишь по фотографиям и со слов других людей. Когда родители расстались, ей было восемь лет. Она не раз спрашивала мать, почему та ушла от отца, но внятного ответа так и не получила. Этот вопрос мучает её всю жизнь. Иногда она даже подумывает, не полететь ли к отцу в ту далёкую страну, в которой он теперь живёт. По ночам ей снятся сны об этой встрече. Причём с разным сюжетом и финалом.
Вот она звонит и говорит, что прилетает завтра, что вышлет своё фото, чтобы он не обознался, – всё-таки тридцать лет прошло, трудно узнать человека спустя такой срок. Потом прилетает: они видят друг друга издалека, узнают каким-то шестым чувством, он стоит с букетом, она – вся такая из себя красотка. Почему-то ей казалось очень важным, чтобы отец увидел, какая она выросла красивая, и расстроился, что всё пропустил. Едут к нему. Там шикарная вилла на берегу океана, жена-фотомодель, трое других детей, её сводных братьев и сестёр. Встречают её радостно, она подарки привезла из России – они даже не знают, где такая страна. Потом отец извиняется перед ней и предлагает остаться.
Или вот ещё один вариант. Она долго его ищет, находит через друзей информацию о том, что он болен и несчастен, летит к нему, обнаруживает где-то на краю света, в каком-то убогом притоне, забирает, отмывает, ухаживает. Он идёт на поправку, понимает, что перед ним дочь, просит прощения и говорит, что будет с ней всегда.
В одном из последних вариантов сновидения он её ищет сам, находит, подкарауливает возле работы. Она пугается, когда ей навстречу с объятиями кидается незнакомый мужчина, потом у них происходит долгий разговор в кафе по соседству с офисом, опять покаяние и предложение быть вместе.
– Вам ничего не напоминают эти сны-истории? – спросила у Кати психолог. – По-моему, возникает полное ощущение, что это не про отца и дочь, а про любовников.
Пойти к психологу была идея Любаши. Они вместе работали в крупной маркетинговой компании. Любаша всех и всё знала. В отличие от нашей Кати, она в свои тридцать восемь лет уже три раза была замужем, сейчас находилась в состоянии перманентного развода, переходящего в новые отношения. С психологами, коучами по выходу из личностного кризиса, тарологами и прочими знатоками жизни без одиночества либо в комфортном одиночестве Люба была на «ты». Поэтому после ещё одного Катиного рухнувшего романа-надежды-на-замуж решительно отправила её к своему психологу.
Нужно сказать, что Катя и сама по себе была достаточно продвинутой и начитанной, имела два высших образования. Она уже много лет размышляла не только над неудачным браком своей матери, так больше и не вышедшей замуж, но и над вдовьей судьбой бабули, и над собственным патологическим одиночеством. При всей её незаурядной внешности миловидной брюнетки с узкой талией и приличным бюстом, глубокими карими глазами и бархатным голосом, потенциальные женихи не задерживались больше полугода. Один даже переехал к ней в её с мамой и бабушкой квартиру, но, застав пару семейных женских скандалов, свалил через неделю, не прихватив при этом Катю.
Чтобы отогнать от себя мысли про родовое проклятие, внушаемые ей мамиными подругами, Катя решилась и пошла к психологу. Это был её первый и довольно интересный опыт. Она ожидала, что с ней будут разговаривать и диагностировать, пытаясь понять, что не так. На удивление, вышло по-другому. Говорила всё время она. Психолог вставила буквально две-три фразы за всю часовую сессию, но именно её слова развязали Кате язык и перевернули что-то в мозгу. Благодаря всего трём сеансам – а больше ходить туда она не стала, решила, что дальше справится сама, – у неё кардинально изменился взгляд на ситуацию «мать – отец», «жена – муж», «Катя – жених».
Толком не понимая, почему разошлись родители, точнее, из-за чего мать ушла от отца, она с детства строила догадки. Катя знала, что отец незримо присутствовал в их жизни до её совершеннолетия. Регулярно высылал алименты, деньги на подарки ко дню рождения Кати. Мать скрывала, что всё это от отца. По каким-то своим соображениям считала, что дочери будет лучше и спокойнее не знать. Она вообще была человеком очень малообщительным и скупым на эмоции. Зачастую Катя не могла себе объяснить поступки матери; поговорить же с ней по душам было практически невозможно – мать замыкалась и всё переживала внутри себя. В итоге маленькая Катя пришла к выводу, что в разводе родителей была виновата она, что все мужчины – ненадёжные подлецы, а женщинам отлично жить одним. При этом другая, взрослая, Катя отчаянно хотела детей и замуж. Точнее, даже не так: хотела детей, а они без мужа не могли получиться, – поэтому нужно было выйти замуж, что она и пыталась осуществить последние десять лет жизни. Не складывалось.
Будучи человеком целеустремлённым, о чём свидетельствовали два высших образования и активное продвижение по службе в крупной компании, в которой она работала уже много лет и была на хорошем счету, Катя решила, что нужно изменить подход, разобраться в причине неудач, найти корень проблемы. Иначе ей предстоит навсегда остаться третьей в компании мамы и бабушки.
Оказавшись без папы, маленькая Катя очень скучала. Он был такой добрый, красивый, большой, от него веяло ароматом кедра, полыни, сандала и ветра. Этот запах так впечатался в её детскую память, что она пыталась найти и воспроизвести его всю жизнь. Может, именно отсюда и началось её увлечение парфюмом, кто знает…
Отец всегда брал её на руки, обнимал, прижимался колючей щекой. Рядом с ним было незабываемо надёжно, как в домике. Помните, как в детстве мы строили домики? Кто из чего. Накрывали стол одеялом – под ним было тепло и уютно, свой маленький мир. Кому-то везло – его домик был на дереве, в лесу около дачи, либо шалашик во дворе дома. Там можно было отгородиться от внешнего мира взрослых, читать любимую книжку или играть в куклы с девчонками.
Тайные домики нужны каждому, не только ребёнку. В них ты чувствуешь себя защищённым, ощущаешь себя дома.
Отец был её «домиком». Затем мать увезла её в другой город, сказав, что папы «пока» не будет, дальше версия из «пока» сменилась на «ещё чуть-чуть», потом «приедет позже», «когда-нибудь», «забудь, он далеко, и мы ему не нужны». Ещё лет через семь она просто забыла. Что забыла? Да почти всё. Её собственный образ отца как бы исчез, заменился тем, что говорили мать и бабушка. Остался только запах кедра и полузабытое ощущение «домика».
Почему Катя сама не звонила ему, почему не писала? Ей было просто стыдно. Сначала она была маленькой, в восемь лет – а тогда не было никаких мобильных, СМС и прочих вариантов – ребёнок не может сам звонить, не зная куда. Мама с бабушкой всячески ограждали себя и её от этих вопросов. Вначале она ждала, когда позвонит он, а потом ей стало неловко. Что она ему скажет? Потом Катя убедила себя, что они для него лишние. Мама же каждый раз, когда она пыталась завести разговор об отце, просто начинала заламывать руки, рыдать и говорить, что Катя её бросит, а кроме Кати у неё никого нет.