Всегда мечтали о даче. Казалось, что мечтам сбыться не дано, – работал у них только Сергей, Марина же не вылезала из декретов, простуд и кружков с секциями. Но жизнь как-то устаканилась: он с другом открыл свой небольшой бизнес, занимался сначала обслуживанием, а потом и поставками сельхозтехники и оборудования для птицеферм. «Так из экономиста стал почти колхозником», – шутили они. У неё тоже появилась подработка, переросшая в хороший заработок. Подруга пригласила к себе в фирму. Работа по её профилю, но дома, удалённо – бухгалтером-экономистом.
Однажды Сергей вернулся из очередной поездки на ферму в Рязанскую область и после ужина рассказал Марине, что нашёл для них участок – огромный, почти в лесу, недалеко от большого села, в котором и школа есть. До ближайших соседей – три километра. Участок ровный, с прудом, соснами, черничными полянами. Продают целиком три гектара. Она ужаснулась: куда нам столько? Землю отдавали почти по бартеру, за оборудование и работу компании Сергея. Такой шанс редко выпадает. Решили, что лишнюю землю потом продадут. Так и появился у них свой собственный лес с черникой.
Сергей снял квартиру в селе – как бы офис, и чтобы было где переночевать, пока дом строится. Первые три года Марина с детьми приезжала только на лето. Поставили две бытовки, в них и размещались. Она потихоньку завела огородик, теплицу поставила, сначала одну, потом, войдя во вкус, ещё одну. Мама приезжала помогать им, научила выращивать овощи, накупили вместе с ней цветов и деревьев. До Москвы – около 230 километров. Встречали её с электрички в селе – и к себе. Так что летом были все вместе. Дети в восторге – речка, велосипеды, друзья, поля и простор, которого нет в Москве. Осенью она с ребятнёй съезжала – начинались сад, школа, кружки и секции. А Серёжа проводил там всю неделю, домой приезжал на выходные. Строил их огромный дом и работал.
Если режешь салат одинаковыми по размеру кубиками, то получается особенно вкусно. Когда у тебя на вилке не отдельно картошка и кусочек морковки, а весь букет вкусов, то салат становится настоящим, гармоничным оливье – таким, каким Марина всегда его делает, и все его обожают. Только вот кому она сейчас его готовит? Себе и собаке, Найде, которая лежит в углу и укоризненно на неё смотрит.
Через три года муж закончил строительство их дома. Участок огромный – это дало возможность построить большой дом, как он и мечтал. Для всех. «Дети же вырастут, своих нарожают, всем нужны комнаты. А ещё баня, чтобы прямо в доме, каминный зал, охотничья комната, тренажёрный зал, кухня с панорамным окном в пол», – объяснял он свой проект. Всё так и сделал. Работал на него круглосуточно. Да и сейчас ещё есть что делать и кому долги отдавать.
Дом выглядел как терем – они такие видели в Суздале, когда с детьми туда ездили. Тогда у них было только два старших сына. Бревенчатый, из массивного бревна огромного диаметра, двухэтажный, с большой верандой и открытой террасой. Огромные окна, русская печь в большом просторном зале со «вторым светом». Марина до сих пор не верит, что это их дом.
Когда старшему сыну было пятнадцать, а дочке – семь лет, они переехали туда жить. Мальчишки сопротивлялись, не хотели в сельскую школу ходить. Сергей договорился и перевёл их в гимназию в небольшом городке за 40 километров от дома. Возили детей на учёбу по очереди. Дочку в первый класс отдали в соседнюю школу, в село. Марине понравилась учительница, решили рискнуть. Сергей так и работал с фермерами и хозяйствами, она – удалённо бухгалтером. Ещё через годик привыкли, и жизнь зажурчала спокойным ручейком.
Она закончила резать оливье. Подбросила дров в прожорливую печку. Нет, зимой с таким объёмом топки и дров ей очень тяжело одной. Налила себе полбокала вина, вышла на террасу. Это небо в объятиях сосен было тем, что покорило её в этом месте, когда они приехали смотреть участок. Не могла оторваться от него, напиться им – воздух пьянил, и дышать здесь всегда было особенно легко.
Через пять лет двое старших сыновей окончательно переехали обратно в Москву к бабушке. Младший сын и дочка учились в гимназии в городке поблизости: Сергей отвозил их с утра, потом ехал в свою квартиру-офис. Марина работала из дома, параллельно готовила, сажала, убирала и ждала их всех.
Она вернулась в дом, всё-таки холодно на улице. Хотя декабрь был тёплый. Минус пять в Новый год – это редкость в их краях. Накинула шаль, достала свёклу, решила, что всё-таки и «шубу» сделает. Привыкла так.
В какой-то момент она начала испытывать тревогу. Непонятное сосущее чувство проникало в душу и сверлило мозг назойливым сверчком – что-то не то… Вроде всё хорошо: младшие дети с ней, старшие с мамой, Сергей работает, всё в дом, подарки привозит, её целует. Но какой-то другой он, что ли, стал. Или просто много лет они уже вместе, может, так у всех? Нет тех лучиков вокруг глаз, когда на неё смотрит, не обнимает после близости в постели, какой-то невнимательный стал. А может, что случилось у него, а она не замечает?
Это был обычный день, но она решила проявить внимание к мужу – вдруг и правда он просто очень устаёт, всё позже приезжает из своего офиса, однажды ночевать там остался. Вечером накормила детей, собрала ему поесть. Борща налила его любимого, зеленью щедро присыпала, хлеба свежеиспечённого положила, котлет, винегрет сделала, надела любимое платье, села в машину и поехала к нему в офис.
Сельдь под шубой – вроде простой салат, а есть свои нюансы. Вниз она всегда кладёт слой картошки – так потом селёдка не остаётся в салатнике. Все слои трёт на тёрке прямо в салатник, после картошки – лук, она его маринует. Марина сосредоточенно тёрла овощи, стараясь думать о хорошем. А что у неё сейчас хорошего? Все мысли, куда бы она их ни направила, приводили к её личной беде. Паршивое настроение…
Что-то не так – она это внутренним женским чутьём ощутила ещё на подходе к той квартирке, которую они вместе снимали и выбирали. Вместе и покупали туда мебель, чтобы в офисе солидно было, но и уютно, удобно, если задержишься. Позвонила в дверь, он ей открыл – и правда уставший такой, аж сердце всколыхнулось: так тяжело их дом до сих пор достаётся. Удивился, не ждал, вроде обнял, чмокнул в щёку – всё как обычно, а холодок в ней шевелится, живот скручивает, сердце леденеет. Прошла на кухню, накрыла стол. Поел. Сказал, что действительно очень устал, ты, мол, езжай, а у меня с утра рано переговоры, я тут останусь, пойду уже прилягу. Она стала прибираться на кухне, а он и правда заснул.
«Зашла в комнату, стою над ним, спящим, так жалко его. Каждая чёрточка родная, за эти годы слились уже, как одно целое. Тут телефон у него тренькать начинает, никак не угомонится. Сообщения от кого-то одно за другим. Взяла телефон со стола, подумала, что надо звук выключить, а на экране уведомления, и там такой текст!.. Женщина пишет ему, мол, приду скоро, выбирала нам бельё, чемодан тебе занесу и так далее. В общем, связь у него, далеко уже всё зашло. Съезжаться с ней он собирается.
У меня дыхание перехватило, просто воздуха не было. Я плохо помню, что творила, но перебудила весь дом, соседи в дверь стучали, а они нас за все эти годы хорошо знали, боялись, что убивают кого-то. Посуду била, телефон – в стену, его – с дивана, и реву белугой. А он меня в охапку, в машину – и домой. Я по дороге несколько раз пыталась из машины на ходу выйти. Привёз, собрал вещи и уехал.
Полгода мы не разговаривали вообще. Я не знала, как детям в глаза смотреть и что объяснять. Сказала, что вы, бывает, с друзьями ссоритесь, ну вот и мы с отцом вашим поссорились. Так самое страшное, что ведь всё на виду. И нас, и её все знают и всё видят.
Через полгода он стал в дом наведываться. То трубы поправит, то котёл перед зимой запустит, то в сарае что-то сидит работает. Спросила его:
– Что ты всё ходишь сюда, душу мне рвёшь? Кому строишь-то?
– Себе, – буркнул в ответ.
Потом стал оставаться с сыном и дочкой уроки делать, хотя до этого и не делал их никогда. Я за тот год похудела на двадцать килограммов, стала как тень. С психологом по скайпу занималась, вытащила она меня, иначе бы руки наложила на себя. У меня ведь в жизни никого, кроме него, не было. Столько всего передумала. Что и где я упустила, почему он так со мной? Чего ему не хватало?
Один раз, когда уже почти два года прошло, у нас зимой случилась проблема со скважиной. Сын ему позвонил. Муж приехал быстро, полночи возился, а потом сказал, что ночевать останется. Намёрзлись мы оба, пока ремонтировали, я помогала, дети тут же крутились. Постелила ему в гостиной, перед печью. А ночью он ко мне пришёл. И будто не было этих двух лет друг без друга. Такая нежность, полёт, космос какой-то! А я тогда как раз уже решила для себя, что всё – вылечилась.
В общем, я уже почти год как любовница собственного мужа. Приходит ко мне в будни. Вечером прощается, планирует следующую встречу и уходит домой. К ней.
Связь эта наша, с одной стороны, тешит моё женское самолюбие, что он от неё ко мне бегает, а с другой стороны – уничтожает меня. Не могу поверить, что это вообще со мной происходит.
Этот Новый год он отмечает в новой семье. Точнее, не семья там, а женщина, которая разлучила нас. Вчера у нас разговор был. Ультиматум ему поставила: выбирай – я или она. Так больше не может продолжаться. Перед детьми стыдно. Годы идут, буду жизнь свою устраивать. А он послушал и ушёл опять к ней».
Марина закончила делать селёдку под шубой – опять огромная порция получилась, ну никак она не научится меньше готовить, привычка. Раньше ведь семья была большая, а нынче – разлетелись все… Старший сын уже давно работает, недавно в Турцию уехал: он айтишник, а там контракт с компанией. Средний институт оканчивает, в Москве квартиру снимает со своей девушкой, о