Это была страшная и трудная ночь. Не переставая лил дождь, сопровождавшийся хлёстким ветром. Огромные волны накатывали одна за другой, с гогочущим шумом разбиваясь о камни. Лада ушла в глубь острова, нашла огромный камень, покрытый мхом. Села с подветренной стороны, соорудив себе навес из сухих веток. От мысли, что её не найдут, было страшно до дрожи внутри. Будучи натурой деятельной, она пыталась придумывать пути решения сложившейся ситуации. Откидывала одну версию за другой. Постепенно перешла к размышлениям о своей жизни.
А ведь она, в общем-то, никому не нужна. Если её завтра не станет, то и её бизнес, и дом со всей богатой обстановкой, коврами, сервизами, шмотками, с таким трудом собранными, – останутся никому не нужны. Пока она всё это зарабатывала и добывала, представляла, что, когда всё это материализуется в её жизни, она будет счастлива.
Ещё чуть-чуть до счастья. Ставила цели, достигала – а счастья не было. Новые цели – опять не было.
Только один раз, с тем парнем, действительно было то самое женское счастье, ощущение нужности. Ему была нужна она сама, причём без всего, что у неё было, – это даже мешало ему. Она его не поняла. С другими мужчинами не складывалось: выходить замуж за деньги ей уже не было смысла, а остальные не дотягивали до её уровня, с ними было неинтересно. Так и не сложилось. По инерции продолжала улучшать своё положение и всё ждала, что вот-вот оно будет, это счастье.
Родители. Лада всегда поражалась их отношениям. Не было у них ничего из материального, не стремились они особо, потому мать и не понимала Ладу, говорила ей: не гонись, дочка, за всем этим, не в этом, мол, счастье. При этом они до самой смерти отца ходили, держась за руки, были лучшими друзьями, понимали друг друга с полуслова, везде вместе. Когда он умер, мама не смогла жить без него в той квартире и уехала в глушь, в лес.
Шалаш Лады стал протекать. Она сидела в полной темноте, стараясь закрыть лицо от ветра. Вокруг неё бушевала стихия.
Прошло два дня – два рассвета и заката. Лада стала думать, что искать её уже, скорее всего, не будут. В третью ночь, замёрзшая и голодная, – только брусника и спасала, – она вспомнила, как бабушка учила молиться. Слов Лада толком не знала, но искренне, стоя на коленях, она плакала и молилась, обращая залитое слезами лицо к небу. Просила прощения, простого женского счастья, любящего, как её отец, мужа, ребёнка. Обещала, что если выберется отсюда, то поедет к матери.
Ладога успокоилась. Буквально через несколько часов она услышала приближающийся шум мотора, увидела свет бортового прожектора. Откуда-то возвращался рыбацкий катер. Лада спустилась к воде и стала кричать:
– Я здесь! Я жива!
Потом был берег, лагерь с радостными ребятами. Она отогрелась, собрала вещи, и они повезли её на большую землю. Лада стояла на носу катера, волосы развевались на ветру, слёзы текли по щекам. Зазвонил телефон. Она взяла трубку и сказала:
– Мама, я скоро буду, жди меня. Да, надолго. Навсегда.
Мамины судочки
Вместе с мужем Лена получила в подарок от судьбы новую свекровь. Это был бонус. Просто призовая игра.
В первом браке от одной мысли о свекрови у Лены всё переворачивалось внутри, ощущение липкого страха не покидало. Она никогда не знала, чего ждать от этой женщины. Самое главное, что Лена не могла понять смысла её поступков. Это и было страшно. Возникало устойчивое ощущение, что её сын, Ленин муж, вовсе ей не сын, а враг.
Всё, что изощрённо творила эта женщина, шло вразрез с Лениными представлениями о семейной жизни, общении матери с сыном. Вела себя она не как мать, желающая добра своему ребёнку, а как ревнивая любовница. Всё время требовала внимания, выдёргивала мужа из семьи без всякого повода, бесилась, когда видела, что у них с Вадиком всё хорошо. При этом она уже не работала и была на полном их с мужем обеспечении. Жила в своё удовольствие, ни в чём себе не отказывала. В бюджете Лениной семьи была графа «свекровь» – ей шли ежемесячные перечисления, обеспечивающие её комфортное существование. Три раза в год отдых в лучших санаториях и на курортах, круизы, экскурсии по Европе. Всё это вменялось её сыну в обязанность, которую он безропотно исполнял.
Лена же для свекрови как бы не существовала. Точнее, она всячески принижала значимость Лены в жизни Вадика. Десять долгих лет Лена пыталась мирно урегулировать эту ситуацию. Видела, как тяжело мужу метаться между матерью и любимой женщиной, старалась его поддерживать, абстрагироваться от агрессии свекрови. Закончилось всё плачевно – свекровь победила. Не буду углубляться в подробности, но произошло то, чего следовало ожидать. Вадик выбрал маму, потому что мама не может жить без Вадика. Точка. Больше Лена не боролась, а Вадик так никогда больше и не женился – жил при маме.
Страдала Лена от несправедливости, рухнувшей семьи и любви около трёх лет. Потом начала искать мужа – одной ей было трудно. Точнее, она не хотела быть одна, хотела семью, детей и верила, что всё должно получиться. Только боялась, что опять со свекровью не повезёт. Может, замуж нужно за сироту выходить?
Со вторым мужем познакомилась на дне рождения подруги. Как-то всё быстро закрутилось. Он был точно как в её мечтах. Высокий, широкоплечий, с сильными руками и добрыми глазами, в которых она и утонула. Буквально на третьем свидании сделал предложение, увёз отдыхать. Приехали и сразу стали вместе жить. Лена в каждый момент их общения ощущала вселенскую заботу о себе и о них. Появилось в её жизни заветное «мы». Ей было надёжно рядом с будущим мужем. Планировали через полгода свадьбу, всё было идеально. Но Лена боялась встретиться с новой свекровью. Илья так тепло отзывался о своей матери, рассказывал про её многочисленные таланты, их доверительные отношения, её значение в его жизни, что Лена невольно представляла повторение знакомой истории.
Однако Ольга Леонидовна оказалась полной противоположностью той женщины. Она была невероятная! Лена долго не могла поверить, что такое возможно. Свекровь действительно обожала сына, было видно, что она искренне желает ему счастья. Этим счастьем сын считал Лену, а раз так, значит, Лена – наша. Да-да! Наша. И она чувствовала, что это по-настоящему.
Познакомившись поближе, Лена поняла, что Господь подарил ей не только мужа, свекровь и свёкра, а сразу семью – такую, как она мечтала.
Где все уважают друг друга, поддерживают, искренне интересуются, как прошёл день, хотят порадовать – не для вида, а по-настоящему.
Ольга Леонидовна была центром семьи, она объединяла и сплачивала, при этом уважая семью сына и Лены. Она была образованной, интеллигентной, трудолюбивой, аккуратной, творческой натурой и образцом женственности. Лена наблюдала за отношениями между ней и Ильёй. Это была сильная любовь матери к сыну и сына к матери, но в этой любви не было эгоизма. Каждый хотел счастья для другого. И она пошла в этот брак смело, зная, что её там ждали все.
На основные праздники – Новый год, дни рождения, День Победы, Пасху и Рождество – они приезжали навещать родителей мужа. Свекровь встречала всегда нарядная. В доме пахло чистотой, пирогами и счастьем. Засиживались допоздна. Вспоминали былое, смотрели фотоальбомы, пели, обсуждали планы.
А потом Ольга Леонидовна собирала им судочки в дорогу. Аккуратно заворачивала голубцы – они всегда были маленькие и нежные, как будто капустку для них специально где-то вырастили. Все одинаковые, ровненькие и ладненькие, в особом соусе, невероятно вкусные. Их, как спелёнатых малюток, укладывали в судочек, накрывали крышкой, заворачивали в газетку, потом сверху – два пакета, чтобы не протекло. Дальше собирались блинчики с мясом, любимое блюдо Илюшеньки. Блинчики были близнецами голубцов. Свекровь выпекала их на специальной маленькой сковородке, фаршировала мясом с яйцами и жареным луком, потом обжаривала ещё раз. Они были на один укус – блинчики-детки. Дальше шли котлетки, фирменное блюдо папы Ильи, а ещё фрукты и конфеты. Всё это заворачивалось, упаковывалось и складывалось тщательным образом.
Это была традиция семьи – не отпускать никого с пустыми руками. Буквально. Разворачивая и доставая дома все эти судочки и свёрточки, Лена каждый раз представляла руки Ольги Леонидовны, которые пекут и заворачивают блинчики, складывают голубцы, понимала, как тяжело ей в её возрасте было делать всё это для них. И знала, как важно ей было, чтобы она это делала. Это были судочки любви, надежды и веры в то, что у Ильи с Леной всё будет хорошо, что её сын будет счастлив.
Прошли годы. У Ильи и Лены уже успели вырасти дети. Они привели в родительский дом своих половинок. Теперь Илья и Лена принимают своих детей с их семьями. Накануне они с мужем ходят по магазинам, покупают самое лучшее, составляют меню. В день приезда детей Лена готовит стол, наряжается. Встречают, угощают, общаются. А потом она достаёт судочки. Собирает в них вкусности. Представляет, как они будут всё это распаковывать, и радуется, что у детей есть те, кого они любят, есть семьи, что дети счастливы. Это и есть материнская любовь – мамины судочки.
Неудачное свидание
Утро не заладилось ещё с будильника. У Аллочки сел телефон: будильник в нём звенел, но никто об этом не знал, кроме самого телефона. Проснулась она из-за кота, который стоял у неё на груди и смотрел в лицо. Смотрел, нужно отметить, с укором. Мол, ты что спишь, когда пора меня кормить. Она подскочила шустрее кота, который от неожиданности плюхнулся на пол. Сегодня был важный день. Именно сегодня нужно было встать пораньше. Подобрать платье и сумочку, нанести макияж, успеть выпить свой кофе с размышлениями – и скорее на работу. Нужно было всё успеть, закончить пораньше – и бегом на свидание.