Дальше не задалось с кофе. Она так торопилась, что в любимой турке варить было некогда – там нужно минимум шесть минут ждать, медитировать над ней, быть созерцательно-спокойной. Турку подруга привезла Аллочке на день рождения из Турции. Турка из Турции – замечательно. Она была ручной работы, медная снаружи и серебряная внутри. Кофе в ней был просто подарочный – такой больше ни в чём не получался. Так что сегодня и без него осталась, заварила просто кипятком в чашке. Только начала пить, как кот, про которого, если честно, она забыла, прыгнул на колени. От неожиданности чашка вылетела из рук. Результатом забывчивости стала разбитая чашка, испорченное платье, брызги и лужи кофе по всей кухне. Выдав коту порцию корма и подтерев быстро пол, она надела совсем другое платье, схватила не ту сумку и вылетела из дома. До начала рабочего дня оставалось 20 минут. Катастрофа.
Она работала сама на себя, так это теперь называется. Снимала небольшую комнату, граничащую с магазином «Ткани». Оказывала услуги по ремонту и переделке одежды: пуговицы переставить, брюки подшить, рукава укоротить и тому подобное. Шила она с детства – мама научила. Поэтому, когда много лет назад приехала в Москву и не поступила в институт, то сначала устроилась швеёй на фабрику одежды, потом перешла в частную мастерскую. А через несколько лет вместе с приятельницей сняла эту комнату и стала сама себе хозяйка. С одной стороны, это давало определённую свободу и ощущение собственного бизнеса. С другой – полную незащищённость от внешних обстоятельств. Всегда была тревога, что не хватит средств на аренду или помещение отберут и все клиенты пропадут. Придётся заново всё начинать в другом месте.
Да, забыла вам рассказать, какой красоткой была наша Аллочка. Миниатюрная, 156 сантиметров роста, с медными струящимися по плечам волосами, зелёными глазами и очаровательным ротиком, который вечно изображал детское удивление. Фигурка ладненькая: всё, что нужно, – там, где положено. Несмотря на такую подаренную природой внешность, Аллочка была хронической холостячкой, мечтающей исправить это положение.
На работу она влетела с той же скоростью, какой вылетела из дома. Как будто не ехала через пол-Москвы, а в соседний подъезд вошла. Клиентка уже стояла под дверью, демонстративно поглядывая на часы. Извиняясь на ходу, Алла сбросила плащ, схватила вешалку с платьем, которое ушивала, отдёрнула шторку примерочной и предложила сварить кофе. Всем своим видом выказывая недовольство Аллочкой, женщина пошла примерять платье. Нужно было ещё заузить. Пальцы не слушались, булавки выскальзывали. Она уколола клиентку – женщина так кричала, будто она не в себе. Было ощущение, что у неё тоже день не задался, и виновата в этом была именно опоздавшая Аллочка. Что ж за напасть!
Рано или поздно всё заканчивается. До конца рабочего дня осталось полчаса. Потом магазин «Ткани» закрывался, а с ним и ремонт одежды.
В течение дня Аллочка всё-таки нашла минутку и ещё раз заглянула на сайт знакомств. Хотелось получше рассмотреть того, с кем у неё вечером встреча. Ей категорически не везло на этих сайтах. То совсем не тот типаж, то подозрительный какой-то, то легкомысленный. Но, с оптимизмом глядя вперёд, она продолжала попытки обрести своё счастье. То и дело посматривая на часы, закончила очередной заказ, выдала готовое пришедшим клиентам. Подкрасила губы и глаза. Заперла мастерскую, побежала через улицу в парикмахерскую. Хотела сделать высокую причёску с локонами – так она будет казаться чуть выше и изысканней.
Аллочка ступила на тротуар и не заметила, как из-за поворота выскочило такси. Оно колесом попало в вечную яму в асфальте и обдало Аллочку серой холодной водой сверху донизу. Она стояла и буквально плакала, ощущая, как рушится очередная надежда на свидание, семью, детей и счастливую жизнь с любимым человеком. Таксист остановился. Обошёл машину, увидел эту обтекающую мокрую курицу, стал выговаривать Алле на непереводимом языке всё, что о ней думает. Как будто и у него день сегодня не сложился из-за неё. Всё одно к одному…
Причёску всё-таки сделала. Крупные локоны медных волос были собраны высоко и заколоты шпильками. Красивый лоб мастер открыла и пустила над ним волной пару завитков. Красота! Платье Аллочка переодела, благо у неё, швеи, много чего было в запасе. На свидание уже опаздывала. Написала СМС, что задержится.
Поехала на метро – так быстрее. Договорились встретиться в центре. Своего суженого – а Аллочка каждый раз, идя на новое свидание, представляла, что это именно он, – она ещё не видела. Переписывались две недели, говорили по телефону, общались в «Телеграме». Решилась встретиться. Это всегда волнительно, и чаще всего эти мужчины в жизни не совсем такие, как в телефоне и на фото. Но должно же когда-нибудь повезти!
Алла вошла в вагон. Народу было полно – час пик. Кольцевая всегда перегружена. Но ничего, ехать ей всего четыре остановки. Протиснулась в центр вагона, чтобы не вынесли на следующей станции, – когда ты такая маленькая и худенькая, приходится быть осторожнее. Женщина перед ней встала и начала пробираться к выходу. Сев на освободившееся место, Аллочка достала телефон. Услышала звук уведомления от «Телеграма», открыла. Он писал, что не дождался. Просил больше не беспокоить его – с необязательными людьми не общается.
Перед глазами Аллы, как в калейдоскопе, пронеслись сначала все неудачи сегодняшнего дня, потом все мужчины, с которыми она пыталась встречаться, потом все замужние и счастливые подруги с малышами на руках. Ей за сорок. Она одна в этом городе. Сидит с причёской в вагоне метро и готова заплакать.
В этот момент она почувствовала что-то постороннее на голове, точнее, на её шикарной высокой причёске. Подняла от телефона глаза, полные ещё не прорвавшихся слёз, посмотрела вверх. Парень, повисший над ней и придавленный толпой, открыл пакетик с солёными орешками. Поезд дёрнулся, и весь пакет высыпался на её причёску.
Парень встретился с ней взглядом – было видно, что он уже готов отразить её гневную тираду. Но вдруг Аллочка улыбнулась ему. Явно не ожидающий такой реакции, парнишка улыбнулся в ответ. Потом они и вовсе начали хохотать. Напротив сидел такой же загруженный жизнью мужчина, как и Аллочка. Оценив эту ситуацию, он стал улыбаться вместе с ними. Постепенно начало хохотать полвагона, а Алла вошла в образ и как-то залихватски стала подыгрывать происходящему. Следующая остановка была её, хотя идти ей уже было не к кому. Решила, что пойдёт в кафе одна.
Мужчина, сидевший напротив, так впечатлился Аллочкиной улыбкой, смехом, глазами, а главное – неунывающим настроением, что вышел следом за ней. Ему как раз не хватало такой искрящейся жизнерадостности. Нагнал, взял под локоть и предложил проводить.
Всё-таки не зря она сделала причёску, думала Аллочка, когда Никита помогал ей вытряхивать орешки из завитков локонов. Что же за день такой!
Откровение небес
Юля окинула взглядом класс. Всё на месте, новенькое и чистое. Завтра прозвенит звонок, и её первые ученики, как воробушки, рассядутся за заботливо намытые для них Юлей парты.
Она родилась в маленьком селе на берегу большой и красивой реки. Была пятой в семье – средненькой, после неё – ещё два брата. Мама – коренастая женщина с русой косой, подпоясанная передником и тепло пахнущая молоком и солнцем, – работала с утра и до поздней ночи. Начинала в коровнике, а заканчивала, штопая деткам платьишки и штаны. Отец ездил на работу в ближайший райцентр, дома его почти не было. Только утром всегда заходил и целовал перед тем, как уехать. Глаза-лучики – никто, кроме папы, на Юлю так не смотрел. Детство для Юли – это мама и сёстры с братьями: так с ними навозилась, что решила посвятить себя детям. Ей казалось, что она это умеет и любит больше всего – учить.
На краю их села жила старая бабка Захара, знахарка. Юля звала её Сахара, как пустыню из книжки, и немного побаивалась. В низкой тёмной избе пахло травами, печкой и чем-то ещё неведомым. Сладковатый такой запах, с дымной горчинкой и туманом. Тайнами пахло и слезами. К Захаре нет-нет да и наведывались женщины из окружающих деревень: кто с хворью, кто с глазами, полными слёз, и вопросами. От неё все выходили совсем другими.
Один раз, после рождения ещё одного братика, и мама пошла к Захаре. Юля бегала с девчонками неподалёку и увязалась за мамой. Захара дала Юле яблоко и велела ждать на крыльце, так что та послушно уселась на лавке, играть прутиком с пушистыми разномастными котятами. Вскоре мама с бабкой вышли. Захара подошла, положила свою сухую ладонь на Юлину голову и в глаза заглянула – этот взгляд она до сих пор помнит. «Не наша ты скоро будешь. Уедешь отсюда. Замуж выйдешь за ребёнка. С детьми навсегда связана будешь», – сказала и ушла в свою избу. Только шлейф этого удивительного запаха остался.
Юля уехала из дома в шестнадцать с небольшим. Светка соседская утянула с собой в Москву. За компанию как-то не так страшно – она никуда не выезжала из своей деревни за все свои шестнадцать лет. Только один раз в трудовой лагерь отправили в Молдову, отцу путёвку дали. Ей понравилось – там было много солнца, винограда и какая-то другая жизнь. Иногда вспоминала, что ей Захара сказала. Мол, не наша будешь, уедешь. Вот, видно, и уехала. А про «замуж за ребёнка»… Бред. Скоро и вспоминать перестала.
Поступили обе в педагогический. Светка через год вернулась в деревню, а Юля осталась, втянулась. Скучала только очень без мамы, сестёр и братьев, скучала по реке своей и полям бескрайним. Забывалась учёбой, почти никуда не ходила из общежития, читала и готовилась. Сдавала всё на пятёрки.
После института Юлю как отличницу забрали в московскую школу, да не в простую. Школа недавно получила статус педагогической гимназии, считалась престижной и соблюдала традиции. Старшие классы в ней готовили будущих педагогов: каждому старшекласснику давался подшефный класс младшей школы.