шин. В сквере встречались парочки, все со своими интересами. Двухэтажные особнячки, взявшие площадь в кольцо, тихо засыпали, улучив момент тишины между вечерним и утренним потоком автомобилей. На универмаге «Звёздочка» задорно мерцала вывеска, напоминая всем участникам вечеринки: «Скоро, скоро будет утро».
Время и тут внесло свои коррективы: площадь расширили, транспортные потоки оптимизировали, сквер ликвидировали. Витя уже подобрался к съезду на Большие Каменщики, на пересечении с которым и заприметил девушку. Там была автобусная остановка, а вот автобуса не было и явно не предвиделось – он, как и все, заснул где-то в пробке.
– Девушка, вам куда ехать? Может быть, нам по пути? Готов подвезти. – Он наконец-то преодолел пробку и вырвался на Большие Каменщики, там, как правило, уже не было препятствий. До типографии, которая находилась в районе Павелецкого вокзала, можно было домчаться достаточно быстро. Витя специально выбрал такой маршрут, чтобы и в пробке дальше не стоять, и девушку подвезти.
– Спасибо за предложение, не стоит, я дождусь автобуса. – Она как-то испуганно сделала пару шагов назад, когда он остановился и опустил стекло.
– У вас нет шансов на автобус, вам меня прислали, – улыбаясь, сказал он. – Садитесь, не бойтесь, я, может, и страшный, но точно не кусаюсь… Еду на Летниковскую, если вам по пути, могу захватить.
– Ой, надо же, и мне туда же! Точно, вас прислали, – улыбнулась она в ответ.
– Я же говорю вам, что за вами и приехал. – Витя вышел из машины и, как галантный джентльмен из фильма – ему почему-то живо представилась такая сцена, – открыл пассажирскую дверь, приглашая девушку сесть.
В машину-то она села, но сразу как-то притихла, ехала почти всю дорогу молча. Хотя он пытался шутить, но разговорить её не смог. Она только молча кивала, рассматривая дорогу, и была напряжена. Поставила маленькую чёрную сумочку на колени, придерживала её рукой, зажав снятую перчатку. Полы лилового пальто разошлись, из-под них виднелись аккуратные коленки, обтянутые прозрачными и тонкими не по сезону колготками. Девушка коленок явно стеснялась, смешно ёрзала на сиденье, стараясь прикрыть их той самой сумочкой. Витя видел её только в профиль, она сосредоточенно смотрела на дорогу, специально не оборачивалась на водителя.
– Так вам куда точно на Летниковской? Улица-то длинная.
– Мне семнадцатый дом, там типография.
– Вот это совпадение! Мне туда же!
Девушка Вите начинала нравиться. Что-то такое неуловимо трогательное было в её естественной стеснительности, в нежелании специально понравиться или познакомиться. Она отстранялась от него и этим привлекала ещё больше. Профиль был очень милым – тонкие черты лица, выразительные карие глаза и густая чёлка, выглядывающая из-под шапки с помпоном, словно детской, но смешно сдвинутой набок и так подходящей к этому лиловому пальтишку с меховой оторочкой. Маленького роста, худенькая, незнакомка казалась очень хрупкой.
– А вы зачем к нам едете? – всё так же, не поворачиваясь к нему, спросила девушка. «Профиль осмелился заговорить», – отметил про себя Витя.
– Мы у вас тираж разместили. Этикетки и упаковку для нового бренда продуктов заказали, там ещё хомяки нарисованы. Может быть, видели?
– «ВиРо»? – уточнила она.
– Да, именно так. Вот я и есть «Ви» от этого самого «ВиРо», меня Виктор зовут. – Он притормозил на светофоре и, пока пешеходы, несмело двигаясь по обледеневшей улице, перемещались с одной стороны дороги на другую, протянул девушке руку.
Справа от них был Новоспасский мужской монастырь, а за ним – Москва-река. Выглянуло солнце, и над колокольней монастыря показалась двойная радуга, одна над другой. Они оба её заметили, удивлённо переглянулись.
– Радуга – на счастье, – сказала она.
И, улыбнувшись, сняла вторую перчатку и вложила свою озябшую ладошку в его руку.
– А… Так вы – наш заказчик! Надо же, какое совпадение! Меня Еляна зовут, я дизайнер.
Еляна. Да, да, да – опять Лена, почти Лена. Её звали Еляна. Он даже сразу не понял, переспрашивал два или три раза – такое непривычное имя.
Она заняла своё место в сердце и душе Вити сразу, как-то незатейливо, совсем не стараясь ему понравиться, и поселилась там прочно и навсегда. Ему хотелось, чтобы навсегда. Когда приехали на место, расстегнула сумочку и попыталась заплатить за проезд. Он отказывался, отшучиваясь, что всё оплачено, его ведь за ней прислали. Она сначала не поняла шутки и начала выяснять, кто заплатил, потом поняла, что он смеётся, и, покраснев, улыбнулась в ответ – третий раз за их маленькую поездку озарила его необыкновенной искренней улыбкой.
Знаете, бывают такие люди, такие встречи, когда у тебя мурашки по всему телу, когда ты понимаешь, что ждал этого человека, знал его всегда, потерял когда-то давно и ждал.
Даже более того, ты просто был уверен, что он обязательно найдётся, а когда это происходит – осознаёшь, что жизнь твоя теперь изменится, ведь ты больше не один. Не всем даны эти встречи. Но у каждого есть такой человек, только бывает так, что путь к нему – это вся твоя жизнь.
Прошло около года. Романа осудили. Дали десять месяцев условно. Теперь раз в месяц он ходил отмечаться в отделение службы исполнения наказаний. Виктор стал больше внимания уделять финансам их компании. Если раньше он вообще ничего не контролировал и не вникал, то сейчас убедил Рому взять нового бухгалтера и еженедельно выяснял у того, как обстоят дела. А дела шли с трудом – крупные сети монополизировали весь рынок. Мелкие магазины предпочитали работать с большими оптовыми поставщиками, которые обеспечивали огромный ассортимент, сервис, предоставляли свой склад, забирали просрочку, отслеживали документооборот.
Ребят штормило. Для того чтобы стать крупным сервисным поставщиком, у них не хватало ресурсов и оборотного капитала. Пробовали выпускать продукцию под собственным брендом, дизайн которого заказывали ранее, хотели участвовать в ставших популярными тендерах как производители, но и здесь столкнулись с трудностями. Рынок был излишне монополизирован и коррумпирован. Тендеры выигрывали одни и те же компании, там всё было проплачено заранее, и прорваться «с улицы» не представлялось возможным. Но если ты вдруг и выигрывал, то условия были зверскими. Нужно было поставить товар, обеспечив логистику и упаковку, а оплата – после реализации товара продавцом через 60 дней. То есть средства замораживались в товаре, на закупку нового опять не хватало, а они были по уши в кредитах и долгах.
Иногда Виктору казалось, что он сходит с ума. Это был какой-то замкнутый круг, из которого как будто нет выхода. Он постоянно был кому-то должен. Арендодателям, сотрудникам, поставщикам, заказчикам, госорганам. Все ежедневно от него чего-то требовали. Когда ты учредитель, а не один из наёмных сотрудников, у тебя нет шансов проснуться свободным от всего этого. Ты – в тисках обстоятельств, причём с осознанием, что в эти тиски ты сам же себя и поместил в погоне за призрачным счастьем быть не хуже других.
Единственное, что спасало его сейчас, – их отношения с Еляной. Буквально через три месяца после знакомства – а в этот период он часто стал ездить в типографию, придумывая всё новые задачи для своего хрупкого дизайнера, – они съехались. Он предложил ей переехать к нему – пусть в малюсенькую, но свою комнату. Она некоторое время раздумывала. Еляна жила вместе с отцом и матерью на западе Москвы, в районе Филёвского парка, привыкла и не хотела переезжать, да и родителей оставлять тоже не хотела – а он думал, что она в нём сомневается. Сам себя считал нестабильным каким-то. Что ценно было в их отношениях – и этого, кстати, никогда не было у него с предыдущими Ленами, – они в самом начале договорились друг другу не врать, доверять и проговаривать проблемы. Это сразу, как только они начали встречаться, предложила Еляна. Так было заведено в её семье, и она хотела привнести это в их отношения.
Виктор сказал ей, как ему важно быть рядом с ней, знать, что она ждёт его дома, каждый день к ней возвращаться. Вариант отношений для редких и красивых встреч его совсем не устраивал. Он на физическом уровне ощущал, что она ему необходима. Чувствовал, что он может и хочет о ней заботиться. Она казалась такой хрупкой и ранимой, тонкой творческой натурой. Постоянно чем-то увлекалась, чему-то училась, при встрече увлечённо рассказывала, что узнала сегодня интересного, как прошёл день, интересовалась его жизнью. Именно это – интерес к его делам, к его жизни – было новым для Виктора. До этого в отношениях с женщинами его как бы и не было. То есть он был в позиции «должен». Тут было всё по-другому.
В первый же совместный вечер в его квартире Еляна подружилась с Витиной мамой, как-то легко и почти с порога, обаяв её буквально двумя-тремя фразами, измерив ей давление и обсудив мамин любимый сериал. А затем, повязав фартук, отправилась на кухню готовить любимый Витин борщ. Причём всё это было сделано настолько естественным образом, будто бы она всегда знала Витю, его маму и вообще жила в этой квартире. Дальше был борщ, довольная, словно очнувшаяся от своего горя-небытия мама, счастливый Витя и буквально порхающая среди всего этого благоденствия Еляна.
Витя подумывал сделать ей предложение. Но что он мог ей дать? Квартира в залоге, бизнес в упадке, и ещё неизвестно, смогут ли они с Романом его поднять. По найму он почти никогда не работал, не считая подработок в молодости, куда идти – не представлял, денег толком нет. Ну что из него за муж для молодой – а она была моложе его на шесть лет, – красивой женщины? Поэтому он уже несколько раз почти решался сделать предложение, но всё откладывал, ждал, что ситуация с бизнесом изменится.
Что до их бизнеса, казалось, что хуже быть не может, что они уже прошли через всё, но с каждым новым витком неприятностей выяснялось, что раньше было очень даже неплохо, а вот теперь… Этого он боялся больше всего на свете. Банк, в котором он брал кредит под залог квартиры родителей, обанкротился, и права на кредиты передали другому финансовому учреждению, которое потребовало погасить кредит досрочно.