Даша Камелина (Tessa)Любовь без обратного билета
Глава 1
— Макс, погоди, Макс, — Кирилл легко сбежал по ступенькам крыльца и почти сразу догнал сосредоточенно шагавшего к своему внедорожнику Максима, — ты только глупостей не наделай, ну куда ты собрался?
Сняв машину с сигнализации и открыв заднюю дверцу, Максим аккуратно уложил на сиденье сумку с ноутбуком, бросил туда же лёгкую ветровку, в Москве похолодало сегодня утром, но к обеду, как водится, снова запарило. И только потом повернулся к другу:
— Кир, ну чего ты хочешь? Какие глупости, когда я делал глупости?
— Так ведь и материал твой ещё ни разу не разворачивали, — Кирилл уверенной рукой задержал дверцу, которую Макс хотел захлопнуть. — Остынь, прав наш Великий и Ужасный, сырая у тебя статья, точки жирной не хватает…
— Вертел я эти точки, знаешь, на чём?!
Кирилл усмехнулся, а Максим продолжил уже спокойнее:
— Вот именно, Кирюх, это статья, всего лишь статья, а не уголовное дело, тем более — серия! Ведь все ж знают, что не крайняя! Чего ему там не хватило?
— Это наши все знают, а те, о ком твоя серия, быстренько подсуетятся и какой-нибудь иск редакции предъявят, что ты лажу прогнал, ты будешь это дерьмо разгребать?
Максим отвернулся и посмотрел злым взглядом на крыльцо перед входом в редакцию, из которой пять минут назад решительно вышел с намерением никогда больше обратно не возвращаться.
Достало всё! Это состояние не отпускало тридцативосьмилетнего Максима Корнеева уже месяца два, наверное. Да какие два месяца — не меньше года! Но по здравому размышлению, их главред, прозванный креативной журналистской братией Великим и Ужасным, в сокращённом варианте величаемым за глаза то Великим, то Ужасным, в зависимости от ситуации, а иногда и тем и другим одновременно, был, конечно же, прав. Максим и сам знал, чего не хватало в его статье. Но добыть конкретику у него пока никак не получалось, и вся надежда была на то, что клиенты засуетятся, наделают ошибок и сами выдадут себя с головой. Не прокатило.
Посмотрев на Кирилла, Максим вздохнул:
— Кир, ты в отпуске когда был?
Кирилл удивлённо уставился на Максима. Не столько от неожиданно сменившейся темы, сколько от наивности вопроса:
— Ну ты даёшь! Чтоб из обоймы вылететь? Пока не до отпусков!
И тут же совсем другим тоном осторожно поинтересовался:
— А чего ты вдруг, устал?
Максим ответил не сразу, помолчал:
— Устал… хрен его знает, я в этой обойме уже лет восемь, Кир, я тебе точно скажу, оно того не стоит, без выходных, без отпусков, без семьи, и всё равно твой материал пойдёт в топку, если кто-то так решит.
Максим слегка упёрся кулаком в грудь Кирилла:
— Кто-то, понимаешь, а не ты!
— Ну а чего ты хочешь, здесь так. Когда военкором по горячим точкам мотался, у тебя по-другому, что ли, было?
Максим отрешённо посмотрел на Кирилла, словно думая о чём-то своём:
— По-другому? Не помню уже.
Он опять вздохнул, получилось тяжело:
— Помню только, что с детства мечтал во-о-н на таком рассекать, — и Максим кивнул в сторону шикарного чёрного байка, неизвестно откуда взявшегося на их редакционной стоянке. Любителей креативить у них было хоть отбавляй, но не на дорогах, на работу все ездили в основном на авто разной степени солидности. — А тоже уже начинаю забывать об этом.
Он отвернулся, захлопнул наконец-то заднюю дверцу и открыл переднюю, водительскую:
— Ладно, Кирюх, давай, что-то я действительно устал, отдохну, пожалуй, с недельку. Подумаю, что со статьёй можно сделать. Нашему Великому сам позвоню, договорюсь, ты не переживай.
Они с Кириллом сцепили руки в прощальном крепком жесте, и Максим улыбнулся — немного отпустило.
— И чем займёшься? — Кирилл тоже улыбнулся, но промелькнувшая в глазах хитреца не оставляла сомнений — мысли друга он разгадал. — Один пойдёшь банду брать?
Друзья рассмеялись. Не ответив, Максим сел за руль. И уже совсем спокойно, но в то же время как-то грустно, сказал:
— В Ладву съезжу, в старый дедов дом, я всё-таки там всё детство прожил, пока дед был жив, а не ездил туда… вот те самые восемь лет и не ездил! Соскучился. На кладбище схожу.
Он захлопнул дверцу, повернув ключ, до упора открыл окошко, выставил локоть наружу, а второй рукой нацепил на нос лежавшие на панели солнцезащитные очки:
— Вот прям сейчас и поеду, до трёх, чтоб в пробках не застрять. Только вещички кое-какие из дома захвачу.
И уже выруливая с места:
— Бывай, Кирюх, звони, если что!
— Ну-ну, бывай, — Кирилл отошёл чуть в сторону и проводил машину Максима пристальным взглядом.
Выехать получилось только в три, но вроде бы ему повезло, пробок ещё не было. Всё-таки вторник, не пятница. Встроившись в поток и приноровившись к нему, Максим, как всегда в дальних поездках, почти отключился от дороги, ведя свой старенький Вранглер практически на автопилоте. Но это ничего не значило — мозгу такое только на пользу, а в реакциях рук и ног Максим был уверен: сколько лет, сколько дорог изъезжено, бывали случаи, когда вести машину приходилось не то, что на автопилоте, а на каком-то десятом чувстве, в темноте, без фар, по бездорожью! Подлетая на очередной кочке и не зная, в какую яму сейчас приземлишься. Или на какой бок. Тогда помогало именно это самое отключение мозга, не орущего каждую секунду: «Стой! Куда! Опасно!». Сомнениям там не место.
Максим поморщился — шрам на плече опять заныл. У кого как, а у него шрам от полученного в бытность военкором ранения напоминал о себе не к непогоде, а от непрошеных воспоминаний. Тряхнув головой, Максим отогнал их и автоматически глянул в зеркало заднего вида. И руки на руле тут же вспотели — машины через три позади себя он успел углядеть метнувшийся в слепую зону шикарный чёрный байк.
Внутри Максима поднялась знакомая бодрящая волна, возникающая каждый раз, когда в деле, которым он занимался на тот момент, намечался какой-нибудь прорыв. Неужели забеспокоились? Забеспокоились! Ох, не подвело его чутьё, обратить внимание на этот мотобайк, нет ни у кого у них в редакции такого, не тот стиль жизни ведут занимающиеся криминальными расследованиями журналисты их издания.
Максим поудобнее устроился на сиденье и увереннее сжал руками руль, прежде чем снова пробежаться взглядом по зеркалам — вот он, красавчик, и два худосочных седока в чёрных интегралах, делающих совершенно неразличимыми их лица. Неужели будут стрелять? Здесь, на оживлённой трассе? Это вряд ли.
Так, ну и, какие будем принимать решения, товарищ Корнеев?
Фраза из детства, которой дед, ветеран военной службы, бывший военный лётчик, приучал маленького Максима к самостоятельности, как всегда, возымела своё действие — Макс собрался, в голове прояснилось, в руках почувствовался хороший зуд. Врезать бы кому! Максим улыбнулся своему отражению в зеркале — ведь это значило, что даже не опубликованная его статья дала свой эффект!
Но откуда могли узнать?
Ум тут же подсказал: да мало ли, Максим ни от кого особо не скрывал, что уже несколько месяцев занимается коррупционной схемой закупок медоборудования по завышенным ценам, с откатами, с подставными фирмами, всё как положено! И в этой схеме задействованы не только чиновники Минздрава, но и топ — менеджеры одной очень уважаемой финансовой группы. Это ему подсказал ум, а вот интуиция снова что-то зашептала, но Максиму пока некогда было с ней разбираться, и он сделал себе в памяти зарубку — вернуться к этому вопросу в более подходящее время.
Решив, что лучшая тактика сейчас, это наблюдение, Максим сосредоточился на зеркалах. Как назло, юркий, блестящий на солнце своими чёрными обтекаемыми боками байк больше не попадал в поле зрения. Чёрт, неужели показалось? Какова вероятность, что это тот же самый байк, который он видел на стоянке возле родной редакции? С учётом закона о случайностях, которые никогда не бывают случайностями, если ты занимаешься разоблачением очередной криминальной схемы, такая вероятность резко взлетала под сто процентов.
Может, всё же показалось? Пару раз неожиданно перестроившись, Максим внимательно следил за соседями, не вильнёт ли кто из них, уворачиваясь от какой-то невидимой ему помехи. Всё спокойно.
Где-то в районе Солнечногорска Максим всё же решил подстраховаться и остановился у придорожного кафе. Ладно, перекусит заодно. А в вечерних сумерках это лихо одноглазое можно будет без труда засечь.
Заказав себе порцию второго и бутылку минералки, Максим устроился за столиком у окна, из которого неплохо просматривалось место, где он оставил машину. Не идеально, конечно, но ближе не получилось.
Глянцево-чёрная обтекаемая Ямаха с ярко-красными вставками и полупрозрачными пластиковыми обвесами виртуозно просочилась между стоящими перед придорожным кафе автомобилями и остановилась почти на выезде со стоянки. Субтильный пассажир, весь в чёрном, легко спрыгнул с высокого сиденья, с некоторым усилием стянул с головы мотошлем, до этого полностью закрывавший лицо, и копна золотистых волос рассыпалась по его плечам.
— Ну что, дальше сама справишься? — из-за шлема голос водителя звучал глухо, но, несмотря на это, выдавал в его обладателе очень молодого человека.
— Сама, спасибо, — девушка, почти подросток, закрепила шлем на сиденье и скинула с плеч чёрный рюкзачок. Достав оттуда тонкую, тоже чёрную шапочку и блеснувший металлом баллончик, деловито попрощалась:
— Давай. Я позвоню.
Они символически сблизили кулаки, девушка закинула рюкзак обратно за спину, а мотобайк сорвался с места и через несколько секунд исчез из вида.
Не спеша поужинав с непонятно откуда взявшимся аппетитом, Максим, всё это время старавшийся незаметно сканировать обстановку вокруг и на улице, рассчитался, вышел из кафе. И в уже разлившемся вечернем летнем сумраке увидел у передней пассажирской двери своего угловатого брутала пацана в чёрном, выводящего струёй из баллончика с краской какие-то вензеля на лаковом покрытии!