– Художнику! – Лорд-канцлер зло сверкнул глазами. Правда, сразу же взял себя в руки. – Картину доставили в мою галерею, а два дня назад я встретил Боргольта. Оказалось, он жив, здоров…
– И никогда не писал ту картину, – кивнул Дориан.
– Откуда вы знаете?
– Это было очевидно из вашего рассказа. Но пока что я не вижу причин для вмешательства моего департамента. – Он едва заметно усмехнулся. – Обычное мошенничество.
– Не совсем! Консультант, которая продавала мне картину, утверждает, что ничего не помнит, а ведь именно она рассказывала мне о болезни художника!
– Так и сказала, что болен?
– Нет, но дала понять, что все смертны!
– Уникальное наблюдение, – хмыкнул Дориан и поспешно добавил чуть громче: – Я могу взглянуть на договор купли-продажи?
От взгляда начальника департамента не укрылось то, как напрягся лорд-канцлер.
– Его… его нет…
– Что?
Визитер вскочил и в волнении зашагал по кабинету:
– Я отдал деньги, и девушка пообещала передать договор вместе с картиной, когда привезли картину, договора не было, и я не стал настаивать, а потом…
– А деньги? – жестко оборвал Дориан. – Деньги вы отдали сразу?
– Конечно! Я – занятой человек, это все знают!
– Некоторые даже очень хорошо осведомлены, чем вы занимаетесь, – пробормотал начальник департамента. – Значит, договора купли-продажи нет?
Под пристальным взглядом лорд-канцлер заерзал.
– Вы же понимаете, что это легко проверить! – жестко произнес Дориан.
– Вы будете проверять мои слова? – Старик задохнулся от возмущения. – Дориан, вы не посмеете так поступить с другом вашего отца!
– Смею и поступлю. Только сначала зафиксирую ваши показания, чтобы получить основание обвинить вас во лжи!
– Вр-рун! – подтвердил ворон.
Лорд-канцлер с ненавистью взглянул на хозяина кабинета.
– Угомоните вашего ворона, О’Шейли!
– Просто не обращайте внимание на его болтовню, – посоветовал Дориан. – Итак, договор все-таки существует?
– В том-то и дело, что да, но на другое имя, и там стоит другая сумма! В разы меньшая, чем та, которую отдал я!
– И на чье имя?
– Аделаиды Фронтейн. Можете не записывать, я навел справки через полицейских. Единственное упоминание о ней – в академии, где она провалила вступительный экзамен.
– Кажется, ваш сын тоже поступал туда в этом году? – вежливо поинтересовался лорд О’Шейли.
– Да, но Луи готовился и все сдал!
От начальника департамента не укрылось, как торопливо посетитель произнес эту фразу. Наверняка лорд-канцлер заплатил за поступление мальчишки. Дориан вздохнул. Похоже, ему придется заняться и этим делом тоже. Конечно, негласные квоты на поступление были всегда, но с приходом ректора Теоса количество таких адептов увеличилось в разы. Дориан давно подозревал, что новый ректор нечист на руку, но пока доказательств этому не было. Наверное, стоит отложить отпуск.
Лорд-канцлер все еще сидел, ожидая уверений, что его делом займутся. Дориан вздохнул:
– Почему картину привезли вам?
– Потому что в этом договоре указан адрес доставки.
Дориан нахмурился:
– Я правильно понимаю, что вы купили картину, заплатили за нее и вам ее доставили?
– Да, но в договоре стояла другая сумма! – в отчаянии выкрикнул канцлер. – И мне сказали, что это – Боргольт, а это не Боргольт!
– Кто указан в договоре как автор произведения? – голос был жестким. Дориану уже порядком надоела эта история.
– Не помню, – огрызнулся лорд-канцлер.
– Но не Боргольт?
– Нет.
– Кто видел, как вы передавали деньги?
– Мой слуга, он дал мне кошелек.
– И все?
– Да. Вы хотите сказать…
– Я ничего не хочу. Это вы пришли ко мне с требованием поймать преступницу, которая применила магию, чтобы выманить у вас крупную сумму денег! – отчеканил лорд О’Шейли. Неприязнь к лорд-канцлеру смешивалась с разочарованием, что дело оказалось пустышкой и он не сможет подобраться к ректору. – При этом у вас нет ни одного доказательства!
– А договор?
– Договор о том, что некая Аделаида Фронтейн купила картину и попросила доставить ее вам? – фыркнул Дориан. – Это, скорее, походит на то, что вы пытаетесь скрыть от жены адюльтер!
– Да как вы смеете! – Лорд-канцлер вскочил, возмущенно сопя. – Я – примерный семьянин!
– Который не далее как на той неделе посещал публичный дом тетушки Марджери? – скучающим тоном поинтересовался начальник департамента.
Взгляды скрестились. Лорд-канцлер первым отвел глаза.
– Послушайте, Дориан. – Он потер лоб. – Я пришел к вам именно потому, что вы и ваши люди – лучшие. Вы можете мне не верить, но это действительно так. Я не знаю Аделаиду Фронтейн, а сама консультант, которая продавала мне картину, утверждает, что весь день проспала в подсобке.
– Ее проверили на магическое воздействие?
– Да.
– Как я понимаю, результат отрицательный? – Дориан усмехнулся. – Этого следовало ожидать.
– Но…
Начальник Департамента магического контроля задумчиво постучал пальцами по столу.
– Лорд Фицуильямс, я буду краток: состава преступления нет. Вообще. – Он выдержал многозначительную паузу. – Весь ваш рассказ сводится к тому, что вы купили картину и не удосужились проверить имя художника.
– Не только! – возмутился посетитель. – Когда хозяин галереи рассматривал договор, то обнаружил, что данные продавца вписаны рукой консультанта, а вот все мои данные и сумма продажи – совершенно другим почерком!
– Это тоже не является нарушением закона. – Дориан устало посмотрел на лорд-канцлера. – Если вас и провели, то сделали это настолько тонко, что не подкопаешься. Бумаги оформлены, картина доставлена.
– Но деньги! Я отдал гораздо больше, чем заявлено в договоре!
– Это известно только с ваших слов, никаких доказательств, верно?
Лорд-канцлер поджал губы. И без того тонкие, они превратились в полоску, а носогубные складки стали еще резче.
– Думаю, то же самое вам сказал и начальник полицейского управления, граф Северин Уолли, после чего вы направились ко мне. – Дориан поднялся, давая понять, что разговор закончен, но посетитель проигнорировал намек.
– Граф Уолли, который, в отличие от вас, действительно работает и прекрасно знает свое дело, проверил магические кристаллы, стоящие на входе, – отчеканил он. – Согласно им, в галерею заходила еще одна женщина.
– Ну пусть граф Уолли, если он прекрасно работает, сделает официальный запрос, я скажу своим людям сличить следы магической ауры с нашей базой. – Дориан потянулся к ручке двери.
Лорд-канцлер покачал головой.
– В том-то и дело, что магическая аура неизвестной практически полностью совпадает с аурой консультанта.
– Что? Это невозможно!
– Не мне вам рассказывать, что такое возможно, мэтр, – последнее слово лорд-канцлер с издевкой протянул. – Насколько мне известно, у вас в департаменте есть такие умельцы.
– У нас – да, но… – Дориан задумчиво прикусил губу, взвешивая все «за» и «против». Дело лорд-канцлера давало возможность начать расследования и по поводу злоупотреблений в Нимрудской академии. По крайней мере, две зацепки у него были: Луи Фицуильямс, сын лорд-канцлера, и неизвестная Аделаида Фронтейн, которая как раз в это же время провалила вступительный экзамен. Интуиция подсказывала, что все события как-то связаны между собой.
Взгляд упал на лист бумаги, на котором было написано слово «Прошение», Дориан вдруг почувствовал радость, что ненавистный отпуск отменяется.
– Хорошо, пишите заявление, и пусть граф Северин Уолли пришлет мне материалы по делу.
– Вы можете запросить у него сами… – Канцлер достал заранее приготовленный свиток и протянул его собеседнику. – Вот заявление.
– Не могу. – Лорд О’Шейли развернул свиток и пробежался глазами по строкам. – Вы обратились к нему первому, и если он не справляется сам, то пусть официально передает дело мне. В противном случае я направлюсь в галерею, официально зафиксирую, что полиция была, и обвиню вашего друга в саботаже и сокрытии улик.
Свиток небрежно лег на стол. Дориан подошел к двери и приоткрыл.
– Гарри, вызови ко мне Мэллоу и Торрэнта, – крикнул он секретарю и обернулся к лорд-канцлеру: – Не смею больше вас задерживать, милорд! Всего доброго.
Тому ничего не оставалось, как попрощаться и выйти. Оставшись один, начальник Департамента магического контроля прошелся по комнате, а потом повернулся к ворону.
– Ну, Корвин, а ты что думаешь?
– Дур-р-рак, – каркнул он и отвернулся. Дориан не стал уточнять, справедливо решив, что характеристика птицы относится к недавнему гостю.
Глава 7
Весть о том, что лорд-канцлера обманули при покупке картины, облетела весь город. Больше всех возмущался Боргольт, которого очень задел слух о скорой кончине. Обиженный художник в сердцах поклялся, что больше не продаст ни одной картины грубияну, который осмелился намекнуть на скорую смерть гения.
Все это рассказала мне Ириниэль, когда мы сидели с ней за столиком в пабе. Остальные музыканты играли на сцене, а певица спустилась в зал. Мило поулыбавшись поклонникам, она сослалась на усталость и села за мой столик, чтобы пересказать последние сплетни. Глаза эльфийки светились торжеством, а звучный голос звучал особенно чарующе, когда она в подробностях рассказывала мне о возмущении Боргольта.
– А еще, представляешь, кто-то пожертвовал нам значительную сумму. Почти столько, сколько мы потеряли на концерте для лорд-канцлера!
– Неужели? – совершенно искренне изумилась я, поглаживая рыжего фамильяра, сидевшего у меня на коленях.
– Ты не представляешь, как это нас спасло! – Эльфийка так и светилась от счастья. – Летом театр закрыт, и единственное, чем мы можем заработать на жизнь, – это вот такие выступления!
Я наклонилась к лису, чтобы скрыть довольную улыбку. Пусть я и заработала на этой афере меньше, чем могла, но восторжествовала справедливость, и это стоило многого.