Я моргнула, когда Райан выполнил собственный трюк, выверенно упав после ответного удара в лицо. Он рисковал, и меня это страшно тревожило, но в то же время я знала, что ему все это отчаянно нравится.
Райан сорвал с поддельной каминной стойки рождественскую гирлянду и стал привязывать Виктора Мордорфа к высокому стулу в предполагаемой родительской гостиной. Полнясь злобой и ненавистью, он примотал окровавленного, в полубессознательном состоянии врага к спинке, пустив последние два фута шнура вкруг горла. Райан проговорил текст, изрыгая угрозы и сплевывая фальшивую кровь.
Такой Райан – исполненный ледяной ненависти и неприкрытой ярости, с рычанием вязавший своего пленника – пленял и ужасал меня. Лицо Райана сделалось кровожадной маской: он отбросил сдержанность и полностью, с удовольствием погрузился в образ Чейза Шеффилда, чья жизнь изобиловала смертью и искуплением. В этом и заключается актерское мастерство.
В ходе домашнего прогона этого эпизода мы решили, что привязывать человека рождественской гирляндой к стулу придется в особой последовательности. Никто и не думал, насколько трудно завязать в узел шнур с электрическими лампочками. Райан указал на это Джонатану и постановщику трюков Полу Ротхему, дабы отработать все движения до включения камер.
К счастью, Райан опустил эпизод, в котором до полусмерти замучил меня языком и парой немыслимых оргазмов, пока я сидела, крепко примотанная к стулу тридцатипятифутовой елочной гирляндой, полученной от реквизитора. В нашей репетиции возникали личные моменты, которые не подлежали огласке. Я слабо улыбнулась, вспомнив болезненное удовольствие от лампочек, которые впивались мне в кожу, и обострение всех чувств в обездвиженном состоянии.
«Да, будь добр, я хочу повторить. И поскорее».
Я внимательно прислушивалась к диалогу. Райан не хотел импровизировать в разгар сцены, а потому заранее обсудил со скрипт-супервайзором изменения, которые мы придумали ночью. Я удивилась, когда их одобрили и она, и Джонатан. Каденции первоначальной угрозы не стало, но после правки получилось складно и еще более зловеще. Написанное просто лучше укладывалось в естественные реакции Райана, чем было в исходнике. Райан сыграл свою роль с непринужденностью мастера.
– И вот… Снято!
Джонатан снял и опустил на шею наушники. Отходя от своей огромной камеры, он хлопнул Райана по спине и повернулся ко мне, широко улыбаясь и выставляя большие пальцы. Все казались крайне довольными съемкой.
Я резко выпрямилась на стуле.
«Да! Он сделал это!»
Джонатан подозвал Райана к мониторам. Мы просмотрели эпизод.
– Ну как, Райан? Доволен?
Райан упер руки в бока и облегченно вздохнул, вперившись в маленький экран. Поразительно, как много вмещала сорокапятисекундная сцена. Он повернулся ко мне, и мы ударили по рукам.
Джонатан сиял и тыкал в меня пальцем.
– Она молодец! Реально молодец! Ты женишься на ней и будешь всегда у нее на виду!
– Я-то при чем? – удивилась я.
Джонатан послал мне заговорщический взгляд.
– При чем? Райан доверился тебе, дорогая. И правильно сделал. Ты чертовски проницательна в сценарном анализе, чувствуешь направление и только что сделала эпизод в тысячу раз лучше.
«Ох ни фига себе!»
– Но мы репетировали… Я только предложила…
Райан заткнул мне рот быстрым поцелуем, шутливо прихватил за мягкое место и тихо пророкотал:
– Вот где я выведу мои инициалы.
Джонатан ликовал.
– Может, мы еще поглядим на его игру, когда ты окажешься по ту сторону камеры – а, Тарин?
Я категорически отвергла этот прогноз, но Райану мысль весьма понравилась.
– Никогда не говори «никогда», – посоветовал Джонатан. – И не надейся, что тот твой маленький прогон с ним на пару остался незамеченным. По-моему, ты самородок.
Я быстро вскинула руки, желая прервать поток его мыслей.
– О нет. Я просто зритель.
– Вынужден с этим поспорить, – продолжил Джонатан, поворачиваясь к Райану. – Ты не против, если мы привлечем Тарин к съемке в ночном клубе? По-моему, она подойдет больше.
Я замотала головой так энергично, что та закружилась. Одно дело – временная замена, другое – реальные съемки.
Райан подался ближе:
– Это к которой?
Я содрогнулась, видя, как он с острейшим интересом зондирует тему. Вот уж не думала, что он не будет против.
Когда их обсуждение закончилось и внимание вновь приковалось ко мне, я встала в стойку.
– Нет. Меня все устраивает. Я крайне польщена вашим предложением, но мне и так хорошо. Я лучше побуду в сторонке.
Райан лыбился, кивал, приободряя меня, и складывал пальцы, показывая самую чуточку.
– Ерунда, – твердо возразил Джонатан. – Райан не возражает, так что тебе придется оказать мне услугу и сыграть в крохотном эпизоде.
Это маленькое пожелание обернулось бурной деятельностью. Когда пришло время, меня поволокли в костюмерную, где нарядили в теснейшие джинсы и классную белую блузку с оборками и мелкими коричневыми бусинами, обрамлявшими вырез, а вместо лифчика снабдили липучими прибамбасами телесного цвета, приподнимавшими груди. Вероятность того, что мой бюст займет толику экранного времени, возрастала.
Мне наложили грим, сделали прическу, и вот настала пора отправляться на площадку. Вечером мы выезжали на место, арендовав для съемок ванкуверский ночной клуб.
Моя задача? Быть частью фона. Я чертовски надеялась смешаться с толпой. Сценарий гласил, что бар набит битком, и Райану предстояло проталкиваться сквозь толпу до метки. Я была в числе тех, мимо кого ему следовало протиснуться – так подразумевалось, пока очередной помощник режиссера не растолковал мне план.
Меня представили группе девушек – массовке, в которой я буду стоять. Нашей задачей было пританцовывать в такт музыке. Проблема заключалась в том, что музыка отсутствовала. В баре, упакованном под завязку массовкой, оказалось довольно тихо. Саундтрек должны были наложить по завершении съемок.
Было странно стоять в тишине, изображая воплощенную сексуальность, и притворяться, будто танцуешь. Нас спрыснули специальной жидкостью, как если бы мы завелись и вспотели. Мои обнаженные руки блестели.
Мы сделали прогон: Райан входил в клуб, камеры следовали за ним сквозь толпу, он проталкивался мимо меня и наконец садился у стойки.
Актриса Морган Харпер, игравшая покойную сестру героя Райана – Чейза Шеффилда, была одета в точности как я: костюмы были одинаковы. Райану-Чейзу предстояло как бы увидеть ее призрак.
На меня направили огромную камеру, и я распереживалась, глядя в зловещий черный объектив, готовый зафиксировать мою дурь. Сердце перешло на галоп, как будто я пыталась мчаться по пляжу по колено в песке. Вот же дьявольщина!
«Спокойно. Помни инструкции. Делай улыбочку. На счет „пять“ пересекись взглядом с Райаном, а потом посмотри на брюнетку – убей, забыла, как ее звать. Я справлюсь. Справлюсь. Как же ее зовут, черт побери?»
– Массовке приготовиться! Массовка пошла!
Я не успела впасть в панику, как все уже кончилось. Улыбочка мне, по-моему, удалась – что бы ни понималось под этим словом. Я надеялась, что отвернулась не слишком быстро.
Райан держался холодно и профессионально отрешенно. Он ничем не выделил меня, пока шла съемка. Со стороны я выглядела обычным членом массовки, прихваченным с улицы. Меня это устраивало: я не хотела никакой шумихи.
Вне медийного бума и обожания фанов, повышавших его статус, Райан был обыкновенным парнем – милым, заботливым, скромным, забавным, который полностью выкладывался как актер. Он был в этом деле как рыба в воде. Мое сердцебиение улеглось под напором любви и гордости за него. Он был спокоен – и мне дышалось легче.
– Но я хватаю ее правой рукой, – заявил Райан, когда мы сделали очередной дубль. Он крепко держал меня за плечо.
– Мне дернуться? – спросила я, покуда мы прорабатывали мелкие детали.
Через несколько минут мой грандиозный кинодебют остался в прошлом, и я убралась из кадра, чтобы мое место заняла Морган. В сторонке я отыскала свободное место, откуда могла наблюдать за игрой Райана без меня.
– Можешь расслабиться. Отменно выглядела, кстати.
Я оглянулась, не узнав мужской голос.
– Привет. Мы не знакомы. Меня зовут Эйден.
Я несколько раз моргнула, переводя взгляд с большой, испещренной жилками руки на самого мужчину. Прическа и цвет волос у него были в точности как у Райана. Сходство выглядело сверхъестественным, хотя глаза Райана, да и сам он, были куда милее, чем эта копия. Тем не менее я уставилась на него словно завороженная.
– Я один из каскадеров мистера Кристенсена. Я не кусаюсь.
– Привет. Извини. Я Тарин.
Я протянула руку, благодарная за то, что он не озлился. Одновременно я заметила, что ко мне, потирая нос, направилась Николь, но по пути остановилась переговорить с кем-то еще.
Эйден указал подбородком на камеру:
– Я смотрел. Оттуда было видно, что ты здорово подготовилась.
Похоже, он говорил искренне.
– Спасибо. Надеюсь, что ничего не запорола.
Эйден улыбнулся, и на щеках у него образовались две крохотные ямочки.
– По мне, ты сыграла классно. Выглядела как профи. – Он протянул мне стаканчик с водой, который я с благодарностью приняла. – Это дебют? – (Я отпила и кивнула.) – Тогда тебе здорово повезло, что тебя выбрали. Ты обязательно попадешь в окончательную версию. Мало кому из массовки дают столько крупного плана.
Я пожала плечами и обратила дело в шутку:
– Значит, это серьезная заявка на славу?
– Уверен, ты извлечешь из этого массу выгоды и популярность у друзей. Будешь доить эту тему месяцами.
Я рассмеялась, представив, как Мэри и Тэмми душат меня в объятиях.
– Наверное, ты прав. Друзья от меня долго не отстанут.
Взгляд Эйдена скользнул вниз и задержался на моей груди, а кончик языка пробежался по губам, выдавая откровенную тоску по грудному вскармливанию. «Да, я в курсе. Лифчика нет, и здесь холодно». Я быстро скрестила руки.