Его слова переполнили меня счастьем.
– Ты едешь домой?
– Точняк. Мы будем около двух. Мне тошно без тебя. Я не могу спать один.
– Я тоже. Я так привыкла, что ты рядом… Спасибо, что нанял людей.
– С Майком на пару.
Голова у меня пошла кругом.
– Почему Майк платит за мою охрану?
– Да нет же. Охрана для вас обеих. Майк тревожится из-за Гэри. Выяснилось, что у того полно оружия.
– Это так, но… – Одно только предположение, что Гэри способен напасть на Мэри, приводило меня в бешенство. – Не отключайся, я поднимусь наверх.
Я выскользнула из кабинки и прихватила пустой стакан Томаса. Мэри стояла за стойкой всего в нескольких шагах. Я нырнула в кухню, прошла под вопросительными взглядами Пита и Тэмми и уже на лестнице заговорила вновь:
– Не понимаю. Какое Майку дело? Мэри с ним даже не разговаривает.
– Да, Майк сказал, что она его избегает, но он собирается уладить дело. Послушай, поговори с ней. Я понимаю, что впечатление сложилось скверное, но оно ложное, а теперь, когда напечатали эти снимки, Майк просто в отчаянии.
– Что значит – ложное впечатление?
Я разинула рот, когда он сообщил мне обо всем, что замышлял Майк.
Как только мы закончили разговор, я помчалась вниз и сгребла Мэри в охапку.
Глава 13. Неприкаянная
– Ненавижу похороны, – негромко вздохнула Мэри, когда мы отъехали от кладбища.
На душе у меня кошки скребли: вид гроба, нависшего над разверстой могилой, пробудил слишком много горьких воспоминаний.
На измученного Томаса было больно смотреть.
Одной нашей встречи несколько дней назад хватило, чтобы я проиграла в уме каждое слово, каким мы обменивались, каждый светлый эпизод с его участием – все. Я ненавидела его за то, что пробудил во мне воспоминания.
Мэри порылась в сумочке в поисках платка.
– В голове не укладывается, что ее нет. Я даже не знала, что она вернулась.
– Хорошо, что ее не выставили на всеобщее обозрение. Мелани этого не хотела бы.
– Да, – согласилась Мэри, вновь вытирая нос. – Иначе она пожаловалась бы на родных Небесам. – Она взглянула на меня. – Как себя чувствуешь?
Я встретилась с ней глазами:
– Порядок.
– Пребываешь в Долине Воспоминаний?
Мэри знала меня как облупленную.
– Трудно было удержаться.
– Ну так возвращайся. Незачем Райану видеть твое скорбное глубокомыслие.
Я испытующе глянула на нее:
– Воспользуйтесь, мисси, своим советом сами. Вам еще разбираться с Майком.
– Знаю, – усмехнулась она.
– Что, простила его?
– Ага, – кивнула Мэри. – Он заявил, что у нее были какие-то личные трения с бывшим, который ее домогался. В детали не вдавался, но я поверила.
– Отлично.
Мэри нервно сплела пальцы.
– Не знаю даже, разумно ли сейчас с кем-то связываться? Я чуть не спятила из-за этой дурацкой обложки.
Я прекрасно понимала ее.
– Правда, жуть, когда твой мужик там красуется?
Она застонала, и я по одному ее выражению заключила, что до нее дошло.
– Я-то в курсе, – заметила я. – Поверь. Измена Томаса заставила меня сомневаться в искренности намерений всех и каждого. Такой обман оставляет след навсегда. Одно могу сказать: прислушивайся к голосу сердца.
– Или к зову совсем другого места, – хохотнула она. Я улыбнулась. – Кстати, о непонимании… Куда ты едешь? – спросила Мэри.
– Я захватила все ключи. Раз уж мы выбрались, заедем в банк, пока не подтянулись ребята.
Прибыв на место, мы сели в вестибюле и стали ждать, когда освободится ближайшая сотрудница. Мэри пробарабанила пальцами мне по бедру, заметив, что женщина, шедшая к нам, улыбалась в точности как фанатка. Я позволила той с минуту повосхищаться Райаном Кристенсеном и предложила перейти к делу.
Сотрудница банка помогла нам перебрать кучу самых разных ключей – всего мы с Мэри нашли сорок штук – и сократила их количество до пригоршни возможных претендентов на замок ячейки номер 291. Увы, ни один не выказывал очевидной банковской принадлежности.
– Последний, – сказала я, пробуя маленький ключ из латуни, и чуть не упала, когда он провернулся.
Мы вытащили черный железный ящик. Служащая поставила его на стол и удалилась.
Мэри в нетерпении вскинула брови.
Я откинула крышку и обнаружила несколько пачек писем, перетянутых резинками, искрошившимися от старости. Я перебрала конверты и увидела, что все адресованы мне, а отправитель – рядовой Джозеф Мэлоун.
«Кто это, черт побери, такой?»
– Что это? – спросила Мэри. – От кого они?
– Не знаю.
Я вскрыла одно письмо, написанное незнакомым почерком. В конверте оказалась также двадцатидолларовая купюра.
Дорогая Тарин!
Надеюсь, твой день рождения прошел на ура. Уже целых пять лет! Не верится, что ты так выросла. Я обещаю, что, когда вернусь, свожу тебя в магазин игрушек и ты выберешь новую Барби. Я помню, как ты их любишь. Я нахожусь в месте под названием Форт Гордон. Это в Джорджии. Порадую тебя: меня покрасили в зеленый цвет, точно как ты сказала. Теперь я настоящий солдат. Здесь очень жарко. Я учусь всяким мудреным штукам: ползать в грязи, перелезать через высокие препятствия… Лазаю я хорошо. Ползать в грязи терпеть не могу. Надеюсь, ты тоже.
Я пробуду здесь шесть недель, а потом, наверное, отправлюсь за океан в огромном самолете. Надеюсь, твой папа купит за меня новую куклу на деньги, которые я положил в конверт. Будь хорошей девочкой – я знаю, ты такая и есть.
Люблю тебя.
– Кто такой Джозеф Мэлоун?
У меня тряслись руки. По спине поползла струйка пота. Может, мне это только показалось и виной всему нервы?
– Из Мэлоунов я знаю только тетю Джоан. Это ее девичья фамилия.
Испытывая тошноту, я стала перебирать пачки. Набралось три-четыре десятка писем, адресованных мне и отправленных из всех уголков земного шара. Отец оберегал меня от преследователя?
На самом дне нашелся пухлый белый конверт, на котором синими чернилами было выведено: «Подлинник». Я с усилием проглотила комок.
Едва развернув бумаги, я всем существом ощутила панику.
– О боже! Нет! Нет!
Я не успела добежать до мусорного ведра и опорожнила желудок на пол.
– О нет, Тарин, – донесся до меня голос Мэри.
Меня рвало в стальное ведро. Я плохо помню, как Мэри доставила меня домой.
В пабе я уселась в кабинке над письмами Джо, где рассказывалось о его армейской жизни, путешествиях к Персидскому заливу. Мэри суетилась надо мной, а я пыталась свести все воедино.
У нас был час до открытия паба и выступления приглашенной группы, но я не могла унять слезы. Я даже не знала, над чем уже, собственно, плакала. Мой мир, все, что я знала, был вывернут наизнанку, и все перемешалось: истина, ложь, реальность подлинная и реальность иная – безумная.
Я больше не знала, кто я такая. В ящике было много чего, но о подобном я даже не подозревала. Осмыслить случившееся оказалось неимоверно трудно.
Когда пришли Райан и Майк, я пребывала в шоке. Мэри метнулась к входной двери.
Едва увидев Райана в нескольких шагах от себя, услышав его голос, зовущий меня, я утратила последние силы и приникла к нему, как угодившая в беду потерянная душа.
– Все будет хорошо, родная. Я здесь. Ш-ш-ш… – Райан позволил мне выплакаться и лишь гладил меня по спине и утешал ласковыми речами. Я рыдала, казалось, целые века. – Идем отсюда. Пошли подышим воздухом, – предложил наконец он, нежно обхватил меня за плечи и медленно повел на пляж.
Океанический бриз растрепал нам волосы и наполнил ноздри знакомым соленым воздухом. Не знаю, сколько мы прошли, пока Райан не сел и не увлек меня на плотный песок. Он усадил меня меж своих ног и бережно отвел назад волосы.
– Ты остаешься собой, какие бы имена ни значились в тех бумагах.
Слезы вновь заструились по моему лицу. Я чувствовала себя опустошенной и искалеченной.
– Но это же не так. Все изменилось. Все, что я считала настоящим, оказалось фикцией.
Райан помотал головой, баюкая меня в объятиях.
– Ты смотришь на это неправильно, солнышко. Люди, которые тебя вырастили, и есть твои родители. Они любили тебя. То, что тебя породил на свет кто-то другой, не мешает тебе оставаться той, кто ты есть.
Так, как прежде, уже никогда не будет.
– Вся моя жизнь была ложью.
– Нет, не была.
Я утерлась рукавом.
– Не знаю, почему я так удивлена. Я всегда понимала, что не похожа на них. Глаза, нос… Я часами смотрелась в зеркало, стараясь найти в себе хоть крупицу от родителей.
Я уткнулась ему в плечо, и холод, которым тянуло с океана, усиливал мой внутренний озноб. Лицо казалось липким от слез. Волны накатывались на берег и отступали в унисон приливам и отливам моих чувств, водяные брызги туманили воздух.
Чайки взлетали и садились, а я смотрела на них, обуреваемая виной.
– Я не могу поверить в это! Не сомневаюсь, что знали все, кроме меня. Что ж, теперь понятно, почему мама перестала общаться со своей сестрой. Наверняка из-за меня, причина была во мне.
Райан положил подбородок на мою макушку.
– Не надо себя винить. Они были взрослыми людьми и сделали свой выбор. Ты не могла на это влиять.
Я вынула из кармана свое подлинное свидетельство о рождении. Документы об удочерении и письма я оставила дома.
– Согласно бумагам, моим настоящим родителям было по шестнадцать, когда я родилась. – Я утерла лицо и длинно выдохнула, очищая легкие и стараясь взять себя в руки. – Помню, мама объясняла: я у них одна потому, что других ей не нужно – до того я особенная. Меня вечно бесило, что я не похожа ни на кого из них.
Райан вздохнул и сжал меня крепче:
– Твои мама и папа отдали много сил твоему воспитанию, а ведь вокруг полным-полно негодных родителей. Тар, ты же сама сказала, что настоящие были тогда детьми. И конечно, смертельно напуганными.